пригласили, всю семью, но мама с папой не смогли приехать. Мне есть, что тебе рассказать… А ты чего такой радостный? — только сейчас Стас заметил в друге произошедшие перемены.

— Ты не представляешь, что произошло!

Миша пустился рассказывать свою невероятную историю, Стасу только оставалось делать удивленный вид, хотя он и предположить не мог, что родители друга решат так кардинально изменить свое мнение. К тому моменту, как рассказ был закончен, все гости собрались, и Стас просто не успел рассказать о Саше. К слову, девушки так и не было видно, от Яры никаких сообщений, поэтому парень решил промолчать, чтобы Макаров лишний раз не переживал, почему же его любовь не отреагировала на приглашение, когда все раскрылось.

Миша все время находился около родителей и своих бабушек и дедушек, другие ему и не нужны были. Семья она и есть семья, а остальные — просто зрители их праздника.

Слово взял один из компаньонов отца. Раздался звук открываемой двери, и мама, тихо вскрикнув, застыла, как изваяние. Отец с сыном переглянулись, обеспокоившись таким поведением, и обернулись к проходу. Через толпу пробирались новые гости, которые, как всегда, выделялись одеждой на фоне остальных. Миша вскочил на ноги, Анастасия Игоревна выронила бокал с вином и без сил осела на кресло, слабой рукой хватаясь за сердце.

За шесть лет Вова изменился. Сбрил свои длинные волосы, которые коротким ежиком торчали под беретом его формы. Возмужал и окреп, он уже был не тем хлипеньким рок-музыкантом в растянутой дырявой майке. Зато Вита себе не изменяла, количество тату на теле возросло, но волосы были ее черного цвета, а не фиолетовыми, к которым привык Миша. На руках она держала мальчика, парень даже сейчас мог сказать, что видит маленькую копию себя.

На него снова обрушились эмоциональные волны, которые разрывали между врезать и обнять. Видимо, похожая борьба происходила и у родителей, потому что никто не ожидал, что этот день настанет, а если и настанет, то никак не сегодня.

Анастасия Игоревна первая опомнилась, встала и бросилась на шею сына. Ее тоненькая фигурка в идеальном платье казалась такой миниатюрной в лапищах Вовы. Он бережно прижал ее к себе и зарылся лицом ей в волосы, как и делал раньше, приходя с повинной. Раздались судорожные всхлипы, ее плечики содрогались, а парень гладил по спине и что-то шептал.

Миша подошел к Вите и приобнял ее, от нее пахло чем-то домашним, детским питанием, мылом и до боли знакомым, но забытым запахом детства. Он помнил его с того момента, когда она садилась рядом с ним за пианино и учила новым аккордам.

— Как ты вырос, прямо кавалер, — девушка засмеялась. — Знакомься, Миша, это — Миша, твой племянник.

— Какой богатырь, дай мне его на ручки.

Парень обернулся к своему отцу, который продолжал стоять и сжимать в руке салфетку.

Мужчина, говоривший тост, уже замолчал, видимо, понял, что сейчас совершенно не до него, поэтому вертелся рядом с бокалом, не зная, куда деть себя.

— Папа, это твой внук, иди сюда и познакомься, — твердо сказал Миша, впервые не робея перед отцом. Тот сглотнул и вышел из-за стола, неуверенно делая шаг.

Миша передал ребенка ему на руки и заметил, как сразу смягчились отцовские черты, глаза заблестели, а губы тронула легкая улыбка.

— Я сегодня говорю много того, что мне несвойственно, но, видимо, такой день. С возвращением домой, — он обращался к Вите, улыбаясь мальчику, который не сводил с мужчины внимательного взгляда.

Миша к тому времени оставил их наедине и подошел к брату, который продолжал сжимать маму в руках, вытирая ей слезы, у него самого глаза были влажными, хотя Вова и старался держаться. Когда парень подошел, он сразу привлек его рукой к их обнимашкам.

— Мальчики мои, — женщина все никак не могла успокоиться, но сквозь слезы счастливо улыбалась, находясь между двумя дорогими для нее частичками.

Сказка случается в жизни, и она случилась сегодня. Выбрала день, когда двое людей двадцать пять лет назад соединились узами брака, и вот, спустя столько лет, снова свела две семьи вместе.

Гости молчали, разойдясь по углам, всем было ясно, что виновникам торжества сейчас не до них. А они обнимались, обнимались и обнимались, стараясь наверстать все то, что было упущено за шесть долгих лет.

— Как вы нас нашли? — наконец спросила мама, усаживая своих дорогих гостей рядом с собой и заботясь, чтобы им поставили тарелочки.

— Ой! — хором воскликнули Вита с Вовой. — Мы совсем забыли… Нас нашла девушка — Саша — и отдала пригласительные, но у нее их было только три, поэтому она не смогла пройти и ждет на улице, — объяснила Вита.

За столом повисла тишина.

— Миш, ты чего сидишь?! Саша тебя ждет на улице! — вдруг воскликнул Стас, тряся его за плечо.

Парень рванул к выходу, сбивая чужих, незнакомых и совершенно там ненужных людей, даже не извиняясь.

— Сынок, накинь куртку! — услышал он голос мамы.

Его Снегурочка ждет его. Она пришла. Сердце бешено колотилось, когда он выскочил на улицу. Мороз сразу проник в легкие, забираясь под тонкую рубашку. Волосы разлетелись, беспорядочно упав на глаза. Никого не было около входа, он поспешно спустился с крыльца и услышал смех. Ее смех. Словно звонили миллион колокольчиков.

Она стояла рядом с Ярой, вся в снегу в сугробе под окном, пытаясь мокрыми варежками убрать его с лица, но лишь размазывала талую воду.

Миша замер, боясь пошевелиться и спугнуть ее. Его любовь, его новогоднее желание.

Видимо, своим поведением парень всех заинтриговал, потому что на крыльцо стали выходить люди, снедаемые любопытством, среди которых была и его семья, но он видел только ее, ему не было ни до кого дела.

Наконец девушка оглянулась, и их взгляды встретились. Сначала ее фигурка замерла, а затем она побежала к нему, поскальзываясь на льду.

— Миша! — только и успело сорваться с ее губ до того, как Саша оказалась в его объятья. Он подхватил ее за талию и закружил, вглядываясь в любимые синие глаза. Его обдало ее запахом: цитрусовым с нотками карамели, от которого снесло голову. Он покрывал ее лицо поцелуями, гладил по щеке и держал так крепко, будто в его руках находилась вся его жизнь.

— Прости меня, прости, — повторяла она. — Я была не права! Я так испугалась, что навсегда потеряла тебя…

— Тсс, — он приложил палец к ее губам, чтобы прервать поток слов. — Глупышка, разве я тебя когда-нибудь отпустил бы? Я тебя люблю, слышишь? Ты — моё счастье и всегда им была, я помню