сканировали. «Почему Миша не мог просто скинуть этот номер?» — промелькнула запоздалая мысль, но причина его прихода уже отправилась на суд, и оставалось лишь надеяться, что прокатит.

Она отошла от дверного проема, давая пройти парню. Из гостиной донесся голос главы семейства:

— Настенька, кто там?

— Стас пришел! — крикнула она. — Проходи на кухню, я тебе чай налью, а то на улице такой холод, погреешься.

— Не стоит, я быстро…

— Нет, стоит! Надо поговорить, — было видно, что возражения не принимались, Стас с трудом сглотнул, пытаясь приблизительно понять, что им от него надо и какую из версий друга поддерживать.

Он, повинуясь, прошел на кухню и сел за барную стойку. Следом за ним зашла Анастасия Игоревна с мобильником Миши и зачем-то за руку вела мужа.

Макаров Артем Сергеевич представлял собой статного мужчину, который был в прекрасной форме, всегда аккуратно подстриженный, а черная борода придавала ему брутальность, он обладал колючим взглядом, под которым хотелось сжаться до размера атома. Одет он был в домашние штаны и футболку, а в руке сжимал пульт от телевизора и явно не понимал, зачем его любимая жена тащит на кухню.

— Здравствуйте, Артем Сергеевич, — парень пожал руку мужчины и начал вопросительно переводить взгляд с одного на другого.

Анастасия Игоревна села напротив, наливая чай, а глава семейства остался стоять.

— Мы хотим, — осторожно начала женщина, — чтобы ты нам все рассказал.

Стас удивленно вскинул брови и уставился на нее, будто она только что предложила ему у них пожить или долю в корпорации. То есть совершенно невозможную вещь.

— Простите?

— Стас, мы знаем, что наш сын не просто так не берет водителя, да и не так часто он гуляет с друзьями, как говорят наши знакомые и он сам. Он исчезает, когда ему захочется, появляется, когда ему вздумается. С нами вообще не разговаривает, — устало пояснил Артем Сергеевич. — После поездки его как будто подменили, и мы думаем, что там что-то случилось. Мы боимся его потерять, поэтому и думаем, что нам делать. Нанять слежку?

— Чего?! — родители Стаса были влиятельными людьми, их династия из поколения в поколения занимала высшие должности в ФСБ, а отец сейчас был влиятельным адвокатом, но при этом они всегда доверяли сыну и принимали все, что он выбирал, включая музыкальную консерваторию. Поэтому такое предложение окончательно выбило землю у него из-под ног, жалость к другу навалилась огромным комом, он наконец понял его. Взгляд парня потемнел, злость языком пламени лизнуло его душу и вырвалась в гневный монолог. — Если Вы введете слежку, то как раз и потеряете его раз и навсегда! Как вы можете говорить, что он не думает о вас, когда он только это и делает?! Миша давно поставил на всех своих мечтах, да и на жизни тоже, огромные такие кресты, в тот самый момент, когда Вова ушел из семьи, потому что боится разочаровать вас. Вместо того, чтобы все свое внимание обратить на своего сына, вы ушли с головой в работу, а думаете ему одному было легко сидеть дома? Скажите спасибо, что он до сих пор не наломал дров, любой другой на его месте… Дайте ему свободу в конце-то концов! Где ваше доверие?! — Стас в сердцах стукнул ладонью по столешнице, отчего чашка жалобно звякнула о блюдце, а парень перевел взгляд на Анастасию Игоревну, в ее глазах стояли слезы, что его немного охладило. — Миша — он очень хороший, возможно, он самый лучший человек из тех, кого я знаю, а сейчас ему нелегко. Просто будьте рядом.

На кухне повисла тишина. Парень взял чай и немного отпил. Сейчас в нем боролись две тени: одна шептала, что он должен сам все рассказать, потому что Миша никогда не решится, а вторая — что надо дать другу шанс раскрыться перед родителями.

— Он все воспринимает в штыки и не рассказывает нам, мы пытались вывести его на разговор уйму раз буквально за этот месяц, чуть ли не каждый день, — тихо произнесла мама Миши.

— Если бы мы знали, что сын нам все расскажет, то не спрашивали бы тебя, — поддержал ее мужчина. — Сейчас все, что я могу сказать, это слова моих коллег, которые утверждают, что их дети, в особенности девушки, постоянно видят Мишу на тусовках. Я не могу его в этом обвинить, все же возраст такой, все мы были молоды, но мы с Настей боимся, что однажды нам позвонят и скажут, что… с ним что-нибудь случилось плохое.

Стас уставился на каменную серую столешницу, крапинки графита причудливо собирались в созвездия и разбегались, напоминая звездное небо.

— Миша занимается в музыкальной школе, никогда не переставал, несмотря на ваши запреты. — Женщина охнула, схватившись рукой за кулон, который периодически теребила. — Карманными деньгами оплачивает обучение. Отказался от водителя, чтобы вы не знали, куда он ездит. К слову, завтра у него выпускной экзамен, а мечтал он поступить тоже в музыкальную консерваторию, как и я, но все же отказался от этого и готовится к экономическому факультету, как вы и хотели. Дайте ему закончить и не говорите, что я рассказал вам, потому что в любом случае в дальнейшем это никак не отразиться, а со мной он может перестать общаться.

Артем Сергеевич задумчиво глядел на жену.

— В кого у нас такие дети, — нервно хихикнула она и поторопилась налить себе воды. — Разве ты или я имеем хоть какой-то музыкальный слух?

— А что насчет произошедшего в новый год? Теперь выкладывай все, раз начал. Со своей стороны, мы обещаем сохранить это в тайне.

— Он влюбился в одноклассницу, не знаю, знаете ли вы ее. Саша Захарова.

— Это та, которой он ногу сломал в пятом классе? — пытаясь припомнить, Анастасия Игоревна снова мило сморщила лобик.

— Да-да, она.

— И что же, она его отвергла? — отец Миши с таким удивлением задал этот вопрос, что Стас не удержался и хмыкнул, будто его друг в глазах родителей был каким-то богом. Хотя любой родитель так и думает насчет своего ребенка.

— Нет, тоже влюбилась, но влезла Алёна, но там запутанная история, я как раз хотел во всем помочь им разобраться.

С этими словами парень взял телефон, ввел знакомый пароль, пролистал список звонков, но в новогоднюю ночь он разговаривал только с ним, а еще странный звонок с телефона Стаса.

После этого он зашел в соц сеть, диалога с Сорокиной не было, а точнее лишь то самое сообщение от Алены, которое она прислала до нового года, когда они ели бутерброды с красной рыбкой, с просьбой поговорить.