Дыхание сперло. Ноги не удержали, я опустился на колени.

– Сынок…

Погиб? Его больше нет, больше нет…

Ликвидатор одолел моего Патрика. Сволочь! Убийца!

И сразу стало неважно все: вторжение путников, ядерная война, конец Пути… Гори вселенная огнем, мне не жаль ее. Мир ничто без сына. Ни к чему мне такая реальность.

Палачи у меня за спиной подняли бунт. Я слышал, как японка орала на них, обещая пристрелить каждого, кто только сунется к груде конфискованного оружия. И почти сразу зазвучали выстрелы.

– Ты игрушка! – пританцовывая, заорал с крыши лимузина мальчишка. – Ты всего лишь моя игрушка!!! Я сломаю тебя!!!

Монстр, спрятавшийся в детском теле, торжествовал, точно он на самом деле мальчишка, а не представитель могущественного вида, покорившего множество миров. Запрокинув голову, он захохотал так громко, что стало больно слушать, я прижал ладони к ушам. Веселье ликвидатора ненормально. Это приступ, а не смех. Мерзкий крысеныш, с каким удовольствием я свернул бы ему шею!..

Микки Маус, проросший из его футболки, уже не улыбался, не подмигивал мне, но злобно сверлил взглядом черных зрачков. И я, как муха к капле меда, прилип к этим страшным глазам.

Грызун манил меня. Шаг. Еще шаг. Мальчишка выделывал коленца, глядя в небо, не замечая ничего вокруг, но рисунок на его одежде… Я не мог отвернуться!

И хорошо, что не мог.

Иначе не увидел бы боковым зрением, как на поле боя появились новые действующие лица. Или морды, или когти с клыками, если так больше нравится.

Сначала на грудь Патрику спланировала хищная птица, и мне показалось, что мой сын пошевелился. У надежды глаза больше, чем у страха, поэтому радоваться было преждевременно, и все же я едва не заорал от счастья – ведь появился шанс, что Патрик жив! Быть может, ликвидатор всего лишь помял его, вырубил, но ничего еще не кончено?..

Только миг спустя до меня дошло, что птица может навредить сыну. Хищные птицы ведь часто питаются падалью.

Точно зомби я продолжал идти к лимузину.

Послышались испуганные крики. Удивительно. Что еще могло напугать людей, видевших ликвидатора во всей его красе? Оказалось – крысозавр. Он выскочил слева, его хвост-кабель обвился вокруг пояса Патрика. Птица тотчас взлетела. Рывок – и мой сын оказался на чешуйчатой спине, поросшей редкими пучками шерсти.

Радоваться этому или нет? Крысозавры сражаются с путниками, а потому по одну сторону баррикад со мной и Патриком. Но ведь Патрик, хоть мне и сын, по сути своей – путник, а потому…

Слишком все это сложно.

Проще всего было не думать ни о чем и послушно переставлять ноги, приближаясь к лимузину и танцующему на крыше ребенку. Главное – ничем не выдать того, что Патрика эвакуировали с поля боя. Ведь я уже сообразил, что с ним случилось: он просто упал без сил. С самой нашей встречи во льдах Антарктиды сын только и делал, что тратил ментальную и прочую энергию на меня, на палачей, стюардесс и еще бог знает кого. А крысеныш-ликвидатор не разменивался на мелочи, аккумулировал силу, чтобы использовать в финальной схватке. И его стратегия оказалась верной.

Но враг не учел, что у семьи Краевых есть могущественные покровители.

До лимузина считаные метры, а крысеныш все танцует как заведенный. С ним что-то не так…

Я почувствовал сына в себе. Патрик мягко коснулся моего разума, вроде как погладил и обнял. Мол, батя, все в порядке со мной, не беспокойся. Потерпи немного, и мы тебя вытащим.

Готов терпеть хоть до второго пришествия, то есть вечно, ответил я, не раскрывая рта.

Ронин с пташкой и крысозавр – друзья. Они уже помогают Патрику восполнить силы. Заодно они скрепляют договор о сотрудничестве не словом, жестом или еще чем подобным, но делом.

Вместе мы победим, пообещал мне Патрик.

Я не мог повернуть голову, чтобы лично запечатлеть исторический момент. И со мной рядом не было японки, чтобы рассказать в лицах. Но я почему-то отчетливо – без вмешательства Патрика – представил себе, как трое – крысозавр, мой сын и птица-путник, сам Ронин не в счет, он всего лишь марионетка – касаются друг друга, перья, руки, хвост и лапы сплетаются, образуя единое целое. Беззвучно. Застывают скульптурами, твердеют. Вздумай их кто сейчас размалевать разноцветными граффити, они бы даже не пошевелились. Хищная птица на плече однорукого великана подобна чучелу, неумело набитому таксидермистом-новичком. Крысозавр – инсталляция чересчур креативного художника. Патрик – экспонат из музея мадам Тюссо. Глядя со стороны на эту композицию, ни за что догадаешься, что тут, на нью-йоркских задворках, у мусорных баков чайнатауна, от которых несет тухлым, нынче решаются судьбы многих миров, населенных миллиардами разумных существ.

На жизнеобеспечение тел союзников расходуется предельно допустимый минимум энергии. Они – в анабиозе. Все что можно и нельзя задействовано для обмена информацией. Огромный ее поток идет по оптическим нервам человека и птицы в хранилища их ЦНС, встречный поток выводится с помощью ритмичных – очень быстрых – сокращений зрачков. Хвост крысозавра, прижатый к горлу Ронина, с неимоверной просто скоростью вибрирует. Эти вибрации распространяются по всему телу хомо сапиенса, достигая острых когтей сокола, до крови впившихся в плечо. Через хвост крысозавр осуществляет и обратную связь, снимая малейшие изменения артериального давления, температуры тела, количества испаряющейся влаги и прочего – и расшифровывая все это в четкую, понятную ему систему образов.

При этом идет не только обмен информацией.

И не только передача энергии Патрику.

Осуществляется нечто большее.

Обмениваясь образами, непостижимыми человеческим органам чувств, они заключают что-то вроде договора. И в то же время это клятва. Это заверение, исключающее возможность поступить иначе, предать. То, что образуется в результате, на порядок выше всяких соглашений о сотрудничестве, дружбе и партнерстве.

Далее образы становятся все более агрессивными. Трупы путников. Колонны закованных в энергетическую броню крысозавров. Разбитое Лоно, стремительно теряющее связь с мирами. Порванная паутина Накопителя.

И вновь – образы единства. Договор о создании военного союза. Общности. С одной целью – дать отпор путникам. Остановить их движение. Предотвратить коллапс миров.

Сапиенсы Заур и Край нужны ли? Этот вопрос проскальзывает через сознание Патрика, и я чувствую себя неловко, будто подслушиваю чужой разговор. Это крысозавр сомневается, следует ли продолжать сотрудничество с заявленными сапиенсами. Не лучше ли их устранить? Образ яркой вспышки, слизавшей две человеческие фигурки бесследно. Эти люди ведь знают о роли крысозавра в уничтожении Парадиза, ему пришлось засветить себя, иначе они не справились бы и началось бы вторжение в этот мир.

Моргнув, чтобы увлажнить роговицу, – и тем самым прервав поток образов, – хозяин Ронина отвечает, что он тоже засветился перед этими людьми. И что после уничтожения Парадиза хотел убрать людей-союзников. Не устранить – просто не дать им больше вмешиваться в события. Они показали себя умелыми бойцами, они могли пригодиться впредь, но не на данном этапе. А теперь уже поздно. Вмешательства не удалось избежать. Из-за ликвидатора. Едва не убив Заура, – образ худого лысого мужчины – ликвидатор выкрал Края и поместил в Тюрьму…