При всем при том имя я себе оставила свое собственное - Татьяна. Зачем уж так усложнять, а то еще позовут - не отзовешься. Насчет профессии тоже не стала мудрствовать лукаво. Сказала, что работаю в газете, кем именно, правда, уточнять не стала, к тому же и в моем редакционном удостоверении сие не сообщается, там написано просто и емко: "Сотрудник газеты". А вот в семейные тайны углубляться не стала. Сказалась бездетной разведенкой, а Петьку скрыла. Иначе бы бабка точно что-нибудь неладное заподозрила. С чего бы это нормальная женщина, отправив сына на летние каникулы в город Котов, сама стала мыкаться по съемным комнатам в Подмосковье?

Зато историю своего неудачного замужества я расписала досконально. Пусть бабуля проникнется ко мне сочувствием. Известно же, что обсуждение подлой мужской сущности завсегда помогает наладить неформальный контакт между женщинами. Причем вне зависимости от возраста. Бабуля, естественно, прониклась и даже поведала мне очень похожую историю, случившуюся с ней самой лет сорок назад. В конце концов мы без малого не всплакнули.

В общем, мы вполне поладили и чаю выпили, наверное, уже литра три на сестру, только все никак не могли перейти к обсуждению интересующего меня вопроса. Оказии не выходило. Не могла же я спросить ее в лоб: "А что вы знаете про неких Прокопчиков, которые живут в двух кварталах отсюда?" Я уж и так и эдак, а все равно у меня не получалось направить разговор в нужное русло. Я было совсем отчаялась, да тут бабуся предалась воспоминаниям о том, какая-де замечательная Борщовка была когда-то и как захудала с тех пор, как в эти заповедные места понаехал всякий сброд. Ну вот, обрадовалась я, теперь нужно ее подвести к тому, чтобы она конкретизировала, кто именно так испоганил заповедную Борщовку. И что же вы думаете?.. Опять сорвалось!

- Капитоновна!.. Капитоновна!.. - заголосил кто-то у калитки.

Моя бабуся нахмурилась, поджала губы и проворно соскочила с табуретки.

Я осторожно выглянула в окошко из-за белой занавесочки и обомлела: у калитки стояла долгоносая Соня!

Меня даже оторопь взяла. Ну как, как она могла так быстро узнать, что я здесь? С другой стороны, почему бы и нет? Может, они все в этой Борщовке родня до седьмого колена. Тогда что мне делать? Потихоньку ретироваться через окошко? Ладно, подожду, пока бабуля вернется, а там будь что будет. Выставит так выставит.

Однако вернувшаяся через пять минут Капитоновна не только не выставила меня, а даже, напротив, весьма нелицеприятно отозвалась о долгоносой Соне, обозвав ее "рыжей дылдой". А по мне, никакая она не рыжая, скорее уж бесцветная.

- Ходит тут, ходит, - недовольно проворчала Капитоновна, - сказала же ей, что ничего не продаю!

- А что она хочет купить? - Я сразу навострила ушки.

- Что-что... Дом, участок... Втемяшилось ей, что мне лучше с сыном в Москве жить. Зачем, говорит, вы здесь в грязи копаетесь, лучше купите себе в Москве большую квартиру с этим самым европейским ремонтом и будете там, как сыр в масле... Главное дело, и сына моего настропалила в свою пользу, он как приедет, так тоже мне одно и то же: мам, а чего ты тут засиделась, Сонька хорошие деньги дает...

- А что, эта Сонька не местная? - прикинулась я дурочкой.

- Да местная она, борщовская, я еще деда ее, старого Прокопчика, помню. Ох и зловредный был старик, царство ему небесное. Сонька, видать, вся в него. Свой участок был хороший, соседский прикупили, и все мало, теперь им и мой подавай!

- Смотри-ка, какие латифундисты, - закачала я головой с пониманием.

- Точно-точно, они самые, - закивала Капитоновна, - и откуда только мильены такие берут!

Ну я-то хорошо знала происхождение этих "мильенов". Ай да Соня, ай да Толя, а еще прибедняются, что им на благоустройство выгребной ямы не хватает!

- Наверное, у них семья большая? - Я потупила глазки, чтобы бабуся не заметила подвоха.

- Да как... По нынешним временам, может, и так. Четверо детей. Капитоновна была объективной старухой.

- Ото! Четверо! - Я притворно изумилась.

- Только один у них все равно на государственном кошту, не вылазит из санаториев. Он у них не то чтобы дурачок, но, говорят, сильно нервный. Сама, правда, не видела, врать не буду. - Ничего не подозревающая Капитоновна увлеченно развивала тему:

- Опять же говорят, что они его даже не навещают, но я опять же не знаю...

- Может, далеко ехать? - Я взяла на себя роль Сониного и Толиного адвоката, не бескорыстно, как вы понимаете, а с целью выведать у бабули побольше.

- Ох, далеко! - Капитоновна была непреклонна. - Санаторий в Бессонове, а Бессоново от нас в семи километрах, автобус даже ходит. Да при чем автобус, у них же машина есть. Сели да проведали своего Серегу...

- Серегу! - Я так и подскочила на табурете.

- Ну да, так его зовут, а что тут такого? - удивилась Капитоновна.

- Да это я так, просто задумалась, - неловко оправдалась я, но Капитоновна больше ничего не сказала о Прокопчиках. Заговорила о чем-то малозначимом: о погоде, о видах на урожай картошки, а я только рассеянно поддакивала, вся сосредоточившись на неожиданной информации. Сильно меня смущал этот нервный мальчик Сережа. Уж не его ли я видела в Сонином доме? А что, разве родители не имеют права забрать своего сына из санатория, если не насовсем, то хотя бы на время? Имеют, имеют. И что из этого следует? А то, что все летит к чертям собачьим! Инга сказала мне не правду, никакого сына у нее нет. А зачем? А затем, что она наркоманка, а у наркоманов вранье буквально в крови. Ни одному их слову нельзя верить!

- ..Эй, милая, да ты уже спишь, я вижу... - донеслось до меня сквозь чугунный гул в висках. - Иди-ка ты в свою пристроечку и ложись отдыхать, присоветовала мне чуткая Капитоновна.

- Ах да, конечно, - пробормотала я и задом, как рак, попятилась к выходу. В душе у меня царило страшное, не передаваемое человеческими словами смятение.

Было уже совсем темно, когда я, прихватив с собой кольцо "Одесской", купленной в станционном магазинчике, двинулась на разведку в долгоносиковы пенаты. Высунулась за порог своей пристроечки и перво-наперво огляделась. На хозяйской половине свет не горел - значит, Капитоновна легла спать. Тихо выскользнув за калитку, я быстро пошла к дому латифундистов-долгоносиков. Уверена, что никто меня не заметил, потому что заповедная Борщовка дружно погрузилась в размеренный сон, даже лениво шевелящий листву ветерок больше напоминал мерное посапывание. Ни тебе хулиганов, ни тебе пьяных забулдыг, горланящих непотребные песенки, действительно просто уникальное местечко! Может, потому Прокопчики и откупают участок за участком. Хотят, наверное, построить себе здесь огромную усадьбу и наслаждаться тишиной и покоем в гордом одиночестве. А что, переименуют Борщовку в Прокоповку и заживут как баре.

Так вот, о будущих барах... Они, похоже, тоже дрыхли. "Броненосец "Потемкин" стоял темный, только на веранде горел тусклый свет. Это я еще издалека углядела. К калитке подходить не стала, наоборот, обошла владения долгоносиков, благоразумно рассудив, что удобнее будет проникнуть во двор со стороны недавно прикупленного Соней и Толей участка, заросшего высокими бурьянами, весьма подходящими для маскировки. Да и ограда там совсем хлипкая. Я приготовила колбасу и затаилась у забора. Буян, пес старый и ленивый, меня с такого расстояния, может, и не учует, а колбаску нанюхает. Точно, уже через минуту он шумно дышал за забором и тыкался глупой мордой в щель между досками.