Продавщица батиков, разомлевшая от жары женщина, уставшая не меньше Маши, долго и терпеливо наблюдала за тем, как Мария пристально изучает ее товар. Не выдержала, с надеждой произнесла:

– Вы берите. Если решили что-то купить, то лучше платков здесь не найдете.

Маша хорошо знала эту интонацию в голосе, когда за видимым, кажущимся безразличием скрывалась тайная надежда поскорее продать. Ведь заработок, скорее всего, шел у продавщицы от продажи.

На упоминание о том, что «лучше не найдете», Мария вопросительно изогнула брови, выразительно поглядела на один из платков.

– А что вы хотите, – спокойно отреагировала женщина, – шедевров на всех не напасешься. Этот не берите, раз разбираетесь, выберите другое что-нибудь. Вы ж сами видите, что у нас есть классные работы. А этот, кстати, что вам не понравился, купят, обязательно купят, это я вам говорю. Он вон какой яркий, а яркие хорошо берут…

Съевшая на сувенирах собаку, Маша точно знала, что женщина эта сама не расписывает, только продает, разговор с ней результата не даст, поэтому спросила:

– А хозяин когда будет? Я бы хотела поговорить с хозяином.

– Да зачем с хозяином? Я сама скидочку сделаю, мне можно.

– Нет, я покупать не буду, – огорчила Маша, – я хочу поговорить насчет работы. Я тоже расписываю платки, могли бы договориться.

– О, ну это я не знаю… – разочарованно протянула женщина, – добра-то такого завались…

– Знаете, давайте я телефон свой оставлю, пусть ваш хозяин мне позвонит, если захочет.

Мария нашла в сумочке вчерашний билет на самолет и записала свой номер телефона. Первый шаг в поисках работы был сделан.

Маша успела дойти до дома, выпить холодной минералки, поплескаться в душе и даже разлечься на диване перед телевизором, когда зазвонил телефон. В полной уверенности, что это хозяин платочного бизнеса – больше некому, – Мария радостно схватила трубку.

– Привет. Ну, как ты там? – В трубке рокотал непривычный пока голос. – Осваиваешься?

– Да, спасибо, все хорошо.

Это дурацкое постоянное «спасибо» в разговоре с Мишкой, казалось, начало входить в плохую привычку. Видимо, Михаил тоже понял это и вздохнул.

– Я хотел узнать, ты когда на кладбище собираешься? Я тебе Валеру пришлю.

– Зачем? – пискнула Маша, испугавшись вчерашнего Валеры еще больше, чем самого Михаила Юрьевича.

– Как зачем? В помощь. Он тебя довезет, поможет прибрать там, а на обратном пути, если захочешь, можешь с ним покататься по городу, по магазинам пройтись.

Мысль о том, что непрошеным свидетелем ее встречи с бабушкой мог бы быть какой-то там чужой Валера, показалась Маше совершенно кощунственной. Точно такой же показалась и мысль о том, что она будет ходить по магазинам, а чужой мужик в это время станет маячить у нее за спиной. Маша будет торопиться, смущаться, точно не сможет ничего примерить, и вообще…

– Спасибо. Спасибо большое, но я уже была сегодня на кладбище.

– Блин, не успел. Я думал, ты отсыпаться с дороги будешь, не хотел тебя рано будить, а ты уже съездила. Что ж ты не позвонила?

В голосе друга детства звучало искреннее сожаление. Но Мария не сдавалась:

– Спасибо. Я сама.

Михаил снова вздохнул.

– Ладно, Маш. Я, знаешь, завтра утром с сыном в Испанию улетаю, вернусь через полтора месяца. Мы с ним решили попутешествовать по Европе. Сначала юг Европы, потом постепенно на север до Англии. Так что ты давай, тоже пока отдыхай, а когда вернусь, что-нибудь с тобой придумаем.

– Спасибо. Я сама.

– Сама, конечно, сама… Там в шкатулке бабосиков тебе на первое время оставил, нашла?

– Спасибо.

– Если не хватит или что нужно будет, ты звони Валере, запиши его телефон… Я ему сказал, чтобы помогал тебе. И мне звони, если что, у меня телефон всегда включен.

– Не волнуйся, Миша, – Мария с трудом выдавила из себя имя друга детства, совершенно не уверенная, что ей не нужно называть его по отчеству. – Не волнуйся, отдыхай хорошо и спасибо тебе. До встречи.

Итак, можно было временно передохнуть, серьезный разговор, предметом которого должна была стать злополучная квартира в центре города, откладывался по меньшей мере на полтора месяца.

Хотя, кто знает, может быть, проще было бы сразу все решить одним махом. Машка не собиралась качать права и обещать судиться. Она была готова оставить жилье настоящему наследнику, считала это справедливым. Вот, только если бы он согласился найти для Машки какое-нибудь другое пристанище, пусть даже маленькую однушку на окраине… Нет, что значит «пусть однушку»? Не пусть, а это было бы лучшим вариантом, только вот согласится ли на это Михаил Юрьевич?

Ладно, ничего не попишешь, утро вечера мудренее.

Потенциальный работодатель, хозяин платочного бизнеса, в тот день так и не позвонил. А Машка ждала. Сначала она уговаривала себя, что еще не вечер, занят человек, потом объясняла сама себе, что вечер, но не очень поздно, ведь всем известно, что в большом городе вечер заканчивается не раньше одиннадцати, потом…

Короче, никто не позвонил. А Мария между тем достала из чемодана собственные платки, попыталась взглянуть на них придирчиво, по-новому, и пришла к выводу, что и она в этом бизнесе кое-что может. У нее есть чувство цвета, работы ее выполнены аккуратно, детали прописаны старательно и четко. Конечно, настоящих художественных способностей недостает. Когда Маше хотелось перенести на шелк по-настоящему сложный рисунок, то на помощь обычно приходил Степаныч – набрасывал картинку прямо на ткани тонкими штрихами простого карандаша, но все равно и сама Маша сможет, если придется.

Человек от платков все-таки позвонил. Через неделю, когда Маша сидела в кафе на Невском и с восторженным замиранием в душе пила настоящий, отлично сваренный кофе, именно такой, какой любила когда-то, какого не хватало ей все последние годы. В кафе, несмотря на стремительную суету за окном, было малолюдно и тихо, только негромко наигрывал из стереосистемы старомодный классический блюз.

Человек в телефонной трубке вяло поинтересовался, что Мария хотела ему предложить. Маша, как ей казалось, четко и внятно изложила свое предложение, рассказала о том, какой техникой владеет, что может делать и в каком количестве, предложила посмотреть свои работы, выбрать то, что понравится.

Не заинтересовала. Человек в трубке так же вяло ответил, что, возможно, позвонит попозже, как-нибудь в другой раз, и попрощался.

Ловя ложечкой пышную пенку капучино, Маша невозмутимо уговаривала себя, что ничего не делается с первого раза, что стоит попытать счастья в других местах, что…

– Извините, вы позволите? – На изящный стульчик напротив Маши приземлился средних лет мужчина.

Он изнывал от жары внутри своего делового костюма, пот мелкими обильными капельками усеивал лоб, и Маша плохо себе представляла, какая может быть тяга в такую жару, с таким озабоченным лицом с девушками знакомиться. Пил бы себе тихонечко холодную минералку и собирался с духом, чтобы выпрыгнуть из прохлады кафе на горячий асфальт Невского.