Геральт действительно приехал на Донбасс просто так, спонтанно, а не в поисках работы. Недавно пришлось напрячься вместе с московскими коллегами – Римом, Матвеем и Ярославом. Дело было не столько трудное, сколько изнурительное, и, когда Рим на правах старшего подтвердил исполнение контракта, все четверо первым делом свалились и проспали больше суток кряду. А после Рим буднично посоветовал: всем отдохнуть минимум две недели. И уехал. Матвей с Ярославом вскоре уехали тоже. Геральт же вышел на трассу Воронеж – Ростов и стал ловить попутку в направлении Ростова.

Его всегда сильнее влекло к югу, нежели к любому другому из оставшихся направлений.

Ну а дальше все как-то само собой получилось: Ростов, Таганрог, Горловка, Славянск… На юге два гигаполиса стыковались без заметного промежутка, и никто толком не знал, где один переходит в другой. Да никого это особенно и не заботило.

В тихий шелест камыша и ленивый плеск волн незаметно вплелся новый звук. И, кажется, он становился громче.

Геральт прислушался.

Так и есть, скрип уключин. Весельная лодка. Интересно, сама или кто-то из живых ночью катается?

Еще через минуту хлопотавший у кострища Рус тоже услышал и поглядел во тьму над озером.

– Кажется, кто-то гребет! – сообщил он негромко. – Слышишь?

– Слышу, – подтвердил Геральт, прикрываясь ладонью от засветки. – Да и вижу тоже.

На лодке, похоже, подсвечивали себе слабым фонариком. Или мобильником.

– Детишки из лагеря днем катаются, – сказал Рус неуверенно. – Ночью на воду их хрен выпустят.

– Может, кто барышню выкатывает? – предположил Геральт. – Луна, волны, романтика.

Рус в ответ только фыркнул.

«Ну да, ты бы точно выкатывать не стал, кому оно нужно? – подумал Геральт и усмехнулся. – Максимум – привел бы на пляж, а там уж и завалил на песочек…»

Руса и впрямь трудно было назвать романтиком. Скорее – прагматиком. Лодка приближалась.

– Эй, на бережку, вы кто там есть? – послышался зычный мужской голос, показавшийся Геральту смутно знакомым.

– А сам-то ты кто? – проорал в ответ Рус.

Лодке до мостика оставалось метров сорок. Геральт уже видел, что в лодке двое: один гребет, а второй, на носу, сидит вполоборота и глядит вперед, по ходу лодки.

Рус досадливо сплюнул, встал с корточек и пошел в сторону мостика.

Геральт тоже встал.

Лодка тем временем подгребла почти вплотную.

– Что-то я не пойму, куда мы приплыли, – сказал живой в лодке. – Это не перешеек ни разу.

– Феодор, ты, что ли? – спросил с мостика Рус. Живой с веслами перестал грести и обернулся.

– Рус? – опознал собеседника и он. – Шахнуш тодд, мы что, на Лизенко выгребли?

– Ну да! – подтвердил Рус. – А куда гребли?

– На перешеек, на Геологическую.

Второй живой оказалась барышня. Она подала + конец – веревку толщиной в мизинец. Тот сноровисто привязал ее к угловой опоре-свае и помог выбраться сначала девушке, потом Феодору.

Феодора Геральт тоже знал. Кто ж не знает на Донбассе Феодора? Даже детишки знают, потому что в основном детишками Феодор и занимался. Заведовал детскими лагерями, к праздникам обеспечивал подарки, на Новый год цеплял бороду, надевал шикарную красно-белую шубу и перевоплощался в доброго дядю Рот Фронта. Самый большой в округе детский лагерь располагался аккурат за озером, и Феодор, конечно же, исполнял обязанности его начальника.

– Геральт! Ты ж уехал вроде?

– Уехал, – подтвердил ведьмак. – Но сейчас в отпуске.

– Чего это тебя на ночь глядя на перешеек понесло? – поинтересовался Рус.

– Да детишки у меня пропали, – мрачно сообщил Феодор. – Уже после отбоя.

– Малышня?

– Да не так чтобы очень. Людей-десятилеток трое и орчила-оболтус, можно сказать – уже подросток, а не пацан.

– И ты их рассчитывал найти на перешейке?

Феодор замялся:

– Откровенно говоря, не особо. Хотя нет, вру, все равно надеялся. Вожатые говорят, чего-то там светилось сегодня на перешейке. Сразу, как стемнело. Так, Милка?

– Светилось, – подтвердила девушка. – Я сама видела, и Гумира видела, и Долгун с поварятами.

– А сюда зачем пригреб? – продолжал допытываться Рус.

– Да это… – Феодор резко всплеснул руками. – Наверное, греб не прямо. Думал, на перешеек иду. А попал на ваш костерок. Шашлык мастырите, небось?

– Уху. Как раз доспевает.

Феодор с чувством сплюнул в озеро.

– Ну чего, Геральт? – Рус вопросительно поглядел на ведьмака. – Поможем?

– Уха остынет, – мрачно напророчил тот.

– Ничего, зато настоится. Подогреем потом, если что. Только на скорлупке твоей, Феда, грести – дураков нет, на машине поедем.

Начальник лагеря заметно приободрился.

– Милка, сама назад догребешь? Дальше я уж с ребятами.

– Догребу, шеф, не беспокойся.

Рус, матерясь сквозь зубы, унес котелок с ухой в дом. Ручка котелка обжигала даже через приспущенный рукав ветровки. Можно было, конечно, оставить уху у костра, но дело, к бабке не ходи, чревато задержками, а едва безнадзорное варево остынет – тут-то его местные коты с превеликим удовольствием и оприходуют.

Бутыль мутной жижи хозяин унес тоже, и если насчет еды у Геральта возникали некоторые сожаления, то вот насчет бутыли – ни малейших.

Выгнав полусонную «Десну» на улицу, Рус запер сначала гараж, потом с лязгом замкнул дворовые ворота и приладил на створки внушительный висячий замок.

– Ну, двинули, что ли?

Геральт послушно забрался на место рядом с водительским, Феодор так же молча устроился позади.

– И часто у тебя детишки бегают? – поинтересовался Геральт сочувственно.

Начальник лагеря протяжно вздохнул:

– Да по-разному… Бывает, пару раз за лето, а бывает – каждую неделю.

– И быстро находите?

– Обычно быстро, – Феодор снова вздохнул. – Особенно если совсем малышня. А вот если старшие затеют… тут сложнее.

– Родители, небось, вой поднимают, только держись…

– Да какие, шахнуш тодд, родители, – уныло возразил Феодор. – У меня ж сироты в основном да беспризорники. А если не сироты, так родителям на таких деток начхать и растереть. Или пьянь, или наркоши, или и то и другое. А заодно жулики каждый первый. Родили такие – и живи как знаешь.

Геральт не нашелся, что ответить, чем, вероятно, спровоцировал на вопрос уже Феодора:

– Слышь, ведьмаче, ты вроде бы детей от рипа когда-то спасал. В Снеженске. Было дело, а?

– Было, – Геральт досадливо поморщился. Снеженское дело получилось слишком уж специфичным, и вспоминать его ведьмаки не любили. – Только там детям, в сущности, ничего не угрожало. Перенервничал народ. Бывает.

Ехали всего ничего: только успели двери захлопнуть, «Десна» довольно лихо газанула, мигнула фарами и уже несколькими минутами спустя тормознула перед крытым шифером павильоном. Насколько Геральт мог судить в темноте, павильон был выкрашен в бордовый цвет. Сверху, под самым шифером, виднелась надпись латиницей – CUBA. За ажурным заборчиком угадывались шезлонги под