– Наконец то я вас нашел, – сказал Норман, входя в конюшню.

– Норман, посмотри, как я езжу на Снежинке, – закричала Кэтти, как только увидела брата.

Я остановила лошадь посередине конюшни. Так приятно видеть любимого человека.

– Скоро ты будешь лучшей наездницей во всем графстве! – Норман похвалил девочку, – а сейчас слезай с лошади, давай, я помогу, – он подошел и ссадил Кэтти, – беги к маме, у нее для тебя есть приглашение.

– Какое приглашение? Меня приглашают? Кто?

– Мне это сударыня неизвестно, – улыбаясь, сказал Норман, – ты же прекрасно знаешь, что мама не разрешает вскрывать корреспонденцию, если она адресована не тебе.

Кэтти кивнула.

– Я побегу, мисс Анна, хорошо? – крикнула малышка у выхода из конюшни.

– Беги, я провожу мисс Анну, – сказал Норман.

Юноша подошел ко мне. Молча взял мою руку и прижал к щеке.

– Как же я соскучился, милая Аннушка, – с теплотой в голосе, заговорил Норман, – так ждал этой встречи.

– С тобой, правда, все в порядке? Зачем тебе нужно было вызывать сэра Роберта на дуэль? Я так переволновалась.

– Это дело чести, – четко ответил юноша, – да и как это выглядело бы: твою любимую пытается соблазнить другой мужчина, даже твой лучший друг, а я, что должен стоять и смотреть.

– Ты так говоришь, словно я дама из высшего общества, – сказала я, – сэр Роберт сказал правду – я простая девка, не знаю уж точно сельская или городская, но то, что я простая гувернантка, это правда.

– Не смей так говорить, – сказал Норман и помог мне слезть с лошади, – для меня ты самая лучшая, самая красивая, самая любимая девушка. И неважно, принцесса ты или простая гувернантка.

Норман держал меня в объятьях, и отпускать, кажется, не собирался. Мне так приятно все то, что он говорит. Джейн как-то говорила, что женщины любят, когда им говорят нежные слова. Раньше я полагала, что это – ерунда. Но теперь, я полностью согласна с ней. Так приятно слышать, когда тебя называют «любимая».

– Милый Норман, я тебя тоже очень сильно люблю, но ты же понимаешь…

Норман не дал мне закончить фразу. Понимая, о чем я стану говорить, он еще сильнее обнял меня и страстно поцеловал. Этот поцелуй был неистовый, полный страсти. Крупная слезинка капнула ему на руку.

– Ты, почему плачешь? – заглядывая мне в лицо, спросил юноша.

Я спрятала лицо у него на груди. Не хочется, чтобы он видел мои слезы, но они выступили на глазах, независимо от моего желания.

– Ну, что же ты глупенькая, – Норман нежно поцеловал мою пылающую щеку, – я тебя люблю и никогда не обижу и не дам обидеть другим.

Мы стояли, обнявшись в дальнем краю конюшни. Немного необычная обстановка для признания в любви. Норман гладил мои волосы, а я наслаждалась этим сладостным моментом. Возможно, он больше никогда не повторится.

– А что сэр Роберт? – вдруг спросила я, – как рана?

– Ну вот, всю романтику испортила, – улыбнулся Норман, – с ним все хорошо. В Лондоне ему зашили рану, она не глубокая и Роберт уже дома. Правда, обнимать хорошеньких девушек пока не может.

– Ты все шутишь, – пригрозила я пальцем, – а если бы рана была серьезной, или не дай Бог, ты бы его убил? Или того хуже, он ранил или… не могу даже произносить такие слова. Что тогда бы было? Как я бы жила дальше, зная, что из-за меня погиб человек? Обещай мне, пожалуйста, что больше никогда, ты слышишь, никогда, – я взяла его руку, – не будешь драться на дуэли.

– Как я могу такое пообещать. Я же мужчина! Кто защитит честь любимой, как не мужчина.

– Пообещай мне, я и так не находила себе места в тот день, а пережить такое еще раз я не смогу.

– Хорошо, я обещаю, только ты поцелуй меня сильно-сильно, – сказал Норман, и наклонился ко мне.

Я обо всем забыла и, отдавшись чувствам, поцеловала Нормана. В этот момент я не думала ни о разнице в положении, ни о дуэли, ни о чем.

– Через несколько дней мне нужно будет уехать в полк, – беря меня за руку, сказал Норман, – потом я приеду, разорву помолвку с Эмилией, и мы будем вместе.

Мы медленно шли к выходу. Под ногами шуршало сено. Лошади поглядывали на нас, и фыркали, задорно задирая головы. Животные были немыми свидетелями нашей любви.

Я парили над землей, словно за спиной выросли крылья. Я чувствовала, что Норман тоже находится в прекрасном расположении духа. Всю дорогу до дома мы проговорили, он поддерживал меня и незаметно для посторонних глаз, поглаживал мою руку.

Дни пролетали незаметно. Каждый последующий день я все дольше времени проводила перед зеркалом, прихорашиваясь для любимого человека. Утром непременно за завтраком, мы виделись, говорили на отвлеченные темы, ведь за столом присутствовали герцогиня и Кэтти. Но мне кажется, глаза говорили за нас. Стоило Норману взглянуть на меня, как мурашки пробегали по моей спине. Занятия с Кэтти мне приносили радость, она такая любознательная. А какие были глаза у герцогини, когда она узнала, что мы знакомимся с латынью. Леди Генриэтта сказала, что следует поднять мне жалование, так как Кэтти «эксплуатирует меня в полную силу». После занятий мы с Кэтти обязательно отправлялись на конюшню к нашим любимицам. Несколько раз Норман сопровождал нас. Остаться наедине нам не удавалось, Кэтти и конюх всегда были рядом. Но мне приятно просто смотреть на сильного молодого человека. Моего любимого молодого человека. Просто с ним разговаривать. Наблюдать, как он общается с сестрой. Норман украдкой оберегает и заботится о Кэтти, но, в то же время, разговаривает с ней на равных. Прогулка выматывала нас, мы усталые, голодные, но счастливые влетали на кухню к миссис Розе и уплетали вкусные лакомства, приготовленные на столе, специально для нас. Я с нетерпением ждала вечера. После ужина Норман ждал меня в библиотеке. Встретить там кого-нибудь из домочадцев мы не боялись, так как знали, что прислуга книгами не интересуется, а леди Генриэтта и Кэтти в такой поздний час уже спят. Это были незабываемые вечера. Вечера полные нежности и тепла, любви и ласки. Мы уютно устраивались на диване, Норман обнимал меня, и мы беседовали. Мы говорили о путешествиях, о книгах, о лошадях, о любви. Норман целовал меня то нежно, то страстно, так, что голова кружилась, и я чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Мне ужасно не хотелось, чтобы Норман уезжал. Хотя я прекрасно понимаю, что служба есть служба.

День отъезда наступил. Хотя отъезд Норман планировал после обеда, экипаж закладывали уже с утра. Герцогиня за завтраком давала наставления, но, было видно, что Норман не особенно слушает маму. Изредка он поглядывал на меня и в его глазах на миг вспыхивали задорные огоньки. Вчера вечером, в библиотеке, Норман был особенно нежным со мной, все время шутил, говорил, что мои грустные глаза не дают ему покоя. А он хочет, чтобы я радовалась жизни, веселилась. Но как я могу веселиться, если мой любимый уезжает месяца на два. Конечно, мне очень хорошо живется в доме леди Генриэтты. Но когда я обрела любовь, взаимную любовь, жизнь стала еще прекраснее. А теперь Норман уезжает, а я остаюсь совсем одна. Хотя почему же одна? Леди Генриэтта, миссис Роза, Марта – в доме много народу с кем можно пообщаться. А Кэтти? Моя милая Кэтти! Чего только стоит этот маленький ураган! Вот кто уж точно не даст скучать. Кэтти заждалась, нужно идти на занятие. А мне так хочется побыть еще в гостиной, послушать, что говорит Норман. Но нельзя, нужно идти, а то еще герцогиня начнет спрашивать, почему это я не иду заниматься с дочкой. Я поднялась и, поклонившись, вышла.