– Мне же нужно было как-то добраться домой! Одежду пришлось продать! – я забарабанила, что есть силы в дверь. Кто-то поднимался по лестнице, охая и кряхтя на все лады. На моей площадке появилась Матвевна.

– Дверь захлопнула, ключи забыла дома, – извиняющимся голосом заметила я, пытаясь изобразить вежливую улыбку под названием «Все под контролем».

– Ох, нагулялась! Видала я твоего нынешнего! Позор тебе, муж дома сидит с детьми, а ты тут разгуливаешь с мужиками! Позор! Поделом тебе, изменщица! Правильно, не пускай ее! А дитям скажи, что загуляла мамка! Чтоб такими не были! – погрозила сухонький пальчиком Матвевна, с которой я бы в одной разведке не служила и на спецзадания не ходила. – Гулящая девка – горе в семье! Я же тебя оттакусенькой помню! Ладно-ладно, дам тебе запасные, что хозяин оставил. Еще раз загуляешь – ничего тебе не дам!

Через три минуты я открыла дверь, глядя на мрачного Энивальда, который стоял в коридоре, поджав губы и скрестив на груди руки.

– Значит так, да? Везде бардак у нас, везде пыль и грязь, а она где-то шляется! Ничего, когда мы поженимся, я тебя перевоспитаю! – впервые Мендельсон заиграл в голове как – то тревожно. Я была готова обложиться кошками и котами, чувствуя, что ни один мужик не подарит мне более теплую шубу, чем котики в период линьки!

– Где лопата? – внезапно и подозрительно поинтересовался некромант, прикидывая, куда я пристроила вверенный мне хозинвентарь. Уж не думала, что он подотчетный. – Ты что ее потеряла?

На секунду мне показалось, что именно отсутствие лопаты спасает жизнь кандидату на мою руку и сердце!

– Нет, я ее оставила, – едко заметила я, а потом пошла в контрнаступление, вспомнив про встроенную в каждую женщину «пилу». – Я хочу тебе сказать, отличное получилось свидание! Только не говори, что ты вспомнил, что забыл дома что-то очень важное, при виде сторожа и бобиков? Ой, да нет же! Постой! Дай-ка угадаю! Тебя срочно вызвали на заседание! И выделили тебе отдельный конференц-зал, с вмурованным в плитку керамическим стулом? Хотя, постой! Я знаю! Ты решил вернуться за курткой для меня? Какой же ты заботливый!

– Рот закрой! – отрезал жених, которого смело можно называть котиком. Кто, как ни котик, дома ведет себя по-хозяйски? Но стоит вынести его на улицу, как приходится бежать домой за стамеской и отковыривать перепуганного зверя от асфальта, к которому он припал, выкатив глаза из орбит? – Я – ректор Академии. Я поступил абсолютно правильно. Меня не должны видеть на кладбище, ибо это сильно ударит по моей репутации! Ты должна это понимать! Люди не любят некромантов.

Я, кстати, тоже – не исключение! Некроматов мне на него не хватает!

– Проси прощения! – Энивальд высокомерно вскинул голову, глядя на меня, как на жалкую букашку. – На коленях! Жена должна беспрекословно подчиняться мужу! Ничего, я тебя перевоспитаю!

Я вздохнула, опустила голову, а потом одним прицельным движением ударила его ногой под коленку.

– Извини, пожалуйста, – елейным голоском заметила я. – Теперь мне хотя бы есть за что извиняться!

Ошеломленный некромант осмотрелся по сторонам, в руке у него вспыхнул фиолетовый огненный шар. Я даже не поняла, что произошло, как в глазах все помутнело, а в голове затуманилось. Ленивые, как сонные мухи мысли перемешались, а потом раздался голос:

– Мой!

Мне в руки сунули тряпку и ведро. Я, сама от себя того не ожидая, присела на колени и стала что-то тщательно надраивать с усердием Золушки, которой пообещали целый гарем принцев, если пол будет блестеть, как у кота самомнение.

– Тщательней! – приказал голос. Я почувствовала себя пылесосом на голосовом управлении, перемещаясь с ведром по коридору. – И под плинтусом пыль протри! Я кому сказал! А теперь скажи мне, что любишь меня!

– Я тебя люблю, – тихо выдала я, сама от себя не ожидая этих слов. В голове стоял туман, сквозь который пробивались какие-то странные, бессвязные обрывки мыслей.

– А здесь, почему грязно? Оттирай! – снова приказали мне, пока я против своей воли ползала с ведром по коридору. Да, такой генеральной уборки у меня давненько не было. Судя по всему, даже тараканы под плинтусом теперь чистенькие и пахнут лавандой.

– Мне нравится такая жена! Молодец, – меня потрепали по голове, как собачонку. – Заслужила! А теперь марш на кухню!

Дальше я плохо помню. Начала с подоконника, а очнулась, шаря тряпкой под кухонным шкафом. О! Макаронина! А это у нас что? Не может быть! Стратегические залежи риса! Я не знаю, сколько времени прошло, но руки уже отваливались не только по локоть, но и по плечи.

– И кто у нас тут такая хозяюшка? – послышался голос, который показался мне смутно знакомым. – И кто это у нас такой чистюля? Наказанье мое, это я не тебе. Просто я планирую собственноручно кому-то что-то оторвать.

Раздался щелчок, и я очнулась с грязной тряпкой в руках. Через минуту, я ставила чайник, нежно поглаживая его ручку и украдкой глядя на демона, а по кухне с ведром в женском переднике ползал угрюмый некромант.

– Да как вы смеете! Я же ректор! – возмущался Энивальд, брезгливо держа тряпку двумя пальцами. – Это женская работа! Я, между прочим, мужчина!

– Ненадолго, – зевнул не выспавшийся по моей причине демон, размешивая свой чай. – Тебе еще унитаз мыть! Скрытый уровень! Бонусная игра! Видел я тот унитаз! Там отвертка нужна!

– Я туда рукой не полезу! – возмутился некромант, перекочевывая в сторону туалета. – Как мерзко! Фу!

– Возьми стамеску! С ней будет не так страшно! – нежно заметил демон, отставляя чай, и вкладывая в руку некроманта стамеску. – Теперь ничего не бойся. Мы с тобой! Не переживай! Мы для моральной поддержки постоим у тебя над душой. Если что-то оттуда вылезет и случайно тебя сожрет, будет кому рассказать о твоей безвременной кончине.

Энивальд сглотнул, посмотрел на меня взглядом, преисполненным ненависти, скривился, как косточка персика, и медленно стал засовывать руку в последнее пристанище пищи. Послышалось хлюпанье и робкие удары.

– Во глубине сибирских руд, храните гордое терпенье, – торжественно прочитал демон, пока некроманта передергивало от увлекательного процесса. – Разницу между сталактитами и сталагмитами знаешь? Нет? Учи, пригодиться! Давай, гномик, не останавливайся! Если что-то блестит, это – не золото! Это – эмаль!

Демон наклонился, взял мои руки и поднес их к своим губам, пока ректор занимался добычей бесполезных ископаемых в керамическом заповеднике, до которых у меня так и не доходили мои… мои… Я чувствовала, как целуют каждый пальчик, а сердце нежно ёкает, глядя на улыбку. Ну я так понимая, что золотые… Ай! Кто меня за пальчик нежно укусил? … золотые руки.

– Есть мужчины, которым от женщины нужны только рука и сердце, – усмехнулся демон, глядя на меня, а я бережно убрала с его лица прядь волос, чтобы как бы невзначай провести рукой по его щеке. – Потому что ее руки будут мыть, стирать, убирать, а сердце любить и прощать.