Она впервые думала о будущем. Впервые прямо смотрела жизни в лицо. Она хотела умереть и могла бы умереть. Но зачем-то все же осталась жить. Выйдя замуж за Полякова и покинув Беларусь, просто сбежала от всего того, что подстегивало покончить жизнь самоубийством.

Нет, она не жалела, что уехала с ним в Прагу, но и здесь надо было как-то жить. Надо было смотреть вперед. И сегодняшняя встреча с Ирой Войде стала для Миры самым настоящим подарком судьбы.

Головная боль отступила. Ритм сердца стал ровнее и спокойнее. Лекарство подействовало, но покидать этот уединенный уголок гостиной все равно не хотелось.

Почти бесшумно открылась дверь спальни, Мира не обернулась. Знала и так, что это Леша, проснувшись и не обнаружив ее рядом, отправился искать. Он беспокоился о ней, но привыкнуть к его заботе девушка не могла. Как-то не по себе становилось Мирославе, когда муж сокращал расстояние между ними. Все время приходилось подавлять желание отойти, отступить, отвернуться…

Он вошел в гостиную, подошел к эркеру и присел на свободный стул. Несколько минут молча смотрел на темные окна соседних домов, потом повернулся к Мире.

— Ты плохо себя чувствуешь? — спросил.

— Нет. Уже нет! Я приняла лекарства! — поспешно ответила она. — Просто не спится. Я посижу еще немного и лягу. Ты не волнуйся за меня, ложись! Тебе ведь завтра на работу!

Поляков кивнул, но остался сидеть на стуле, глядя прямо перед собой.

— Мира, знаешь, чего я все время боюсь? — неожиданно снова заговорил он. — Я боюсь, что ты исчезнешь.

— То есть умру? — спросила девушка.

— Нет, просто уйдешь и больше не вернешься! Я возвращаюсь с работы и боюсь, что тебя не окажется в квартире. Я просыпаюсь среди ночи и боюсь не увидеть тебя рядом. Мне все время кажется, что ты со мной временно. Тебя ничего не держит здесь, и, уходя, ты даже не обернешься…

— А зачем мне уходить? Да и куда? К тому же мы женаты!

— Для тебя это имеет хоть какое-то значение? — спросил Поляков, и в его словах Мира услышала горечь.

— Но ты ведь не принуждал меня выходить за тебя! Я сама согласилась. А значит, я согласилась прожить эту жизнь с тобой до конца! Столько, сколько будет отмерено Богом. В любом случае, с моим сердцем я умру раньше тебя! — спокойно и бесстрастно ответила она.

Соскользнув со стула, Леша присел перед девушкой на корточки и, потянувшись к ее ладоням, сжал их в своих руках.

— Ты же знаешь, я не позволю этому случиться! Я сделаю все возможное и невозможное для того, чтобы ты прожила долгую и счастливую жизнь! — порывисто произнес Поляков и, поднеся ее ладонь к лицу, прижался к ней щекой.

— Я знаю, — сказала девушка. — Леша, я хочу пойти работать! — помолчав немного, добавила. — Я знаю все, что ты можешь мне сейчас сказать, но не могу больше сидеть дома. Я могла бы работать официанткой и могла бы пойти на языковые курсы. Я неплохо себя чувствую и знаю, что справлюсь! Возможно, я и не заработаю кучу денег, но хочу заработать их сама.

Не отнимая ее ладоней, Поляков поднял голову и посмотрел в лицо жены, светлым пятном выделяющееся в темноте.

— Я думал, ты захочешь пойти учиться…

— Я не знаю ни чешского, ни английского, а немецкий балла на три, не больше. Возможно, пройдет пара лет и я захочу учиться, но пока такого желания я не испытываю.

— Мира, работа официантки нелегка. Да и публика в заведениях Праги бывает разная. С твоим сердцем…

— Леша, — перебила его девушка.

— Мира, послушай, при устройстве на работу официанткой могут возникнуть проблемы. Работодатели придирчиво относятся к здоровью нанимаемого работника. Никому не захочется брать на себя ответственность. А вдруг с тобой что-то случится? Здесь, в Чехии, с этим строго. Тебе нужна другая работа, не такая тяжелая, спокойная… Почему бы тебе пока не выбрать себе какие-нибудь курсы? Давай ты поучишь язык, осмотришься, а потом…

— Ладно, только давай не будем тянуть с этим! Давай уже завтра я пойду на курсы языка! Не хочу больше сидеть дома и бесцельно бродить по городу! Хочу чем-нибудь заняться… — решительно произнесла Мира.

— Тебе в самом деле этого хочется? Тебе ведь совершенно не обязательно работать…

— Стать домохозяйкой? — усмехнулась девушка.

— Нет, жить в свое удовольствие!

— Я так не умею! — ответила Мира.

И ничего не сказала Леше об Ире Войде.

Прошло десять лет…

С трудом припарковав маленькое авто на запруженной машинами парковке у площади, Мирослава вышла из машины, захлопнула дверцу, пликнула сигнализацией и неторопливо пошла вперед, цокая каблучками по мостовой. Петляя между фасадами старинных домов, минуя узенькую улочку, она вышла на площадь и смешалась с толпой туристов. Девушка любила здесь бывать. Ее, как и десять лет назад, завораживало зрелище Астрономических часов, она часто бывала в храме перед Тыном, интерьер которого считался одним из самых богатых и красивых в Праге. Именно отсюда начинались конные прогулки по Праге. Лавочки, рестораны, кафешки, магазинчики, палатки и киоски, торгующие всякой всячиной, окружали площадь. Площадь была огромной, и на ней всегда толпилось много народу, ведь она являлась историческим центром Старого города. Мира шла вперед, размахивая маленькой сумочкой. Легкий ветерок трепал ее белокурые волосы.

Время близилось к вечеру, но июльские сумерки не торопились опуститься на город и небо над головой оставалось синим-синим. Мире иногда казалось, что только в Праге оно имеет такой яркий, насыщенный цвет.

Девушка жила по другую сторону Карлова моста, но здесь бывала часто. В одной из узких улочек, примыкающих к площади, в старинном доме помещалось кафе, в котором трудились Ирина Войде и ее подруга Леся. Настя, как и предполагала когда-то Ира, уехав в Россию, назад не вернулась. Родители сделали все возможное, чтобы удержать дочь дома, и она осталась… Мира тогда очень хотела занять ее место, но вышло все по-другому…

— Мира! — услышала девушка громкий окрик и обернулась.

Вынырнув из арки, ведущей в очередной дворик или улочку, ей навстречу бежала Ирина. Белокурые кудряшки развевал ветер, как и короткое шифоновое платьице, перехваченное атласной лентой.

Войде махнула ей рукой, и Мира, улыбнувшись, ответила тем же.

Обнявшись, девушки обменялись поцелуями. Ира, конечно же, оставила на щеках Миры след от вишневой помады, которую обожала, и сама же его стерла.

— Привет, дорогая! Ух, я думала, этот день никогда не закончится! Ну что, идем в «наше» кафе?

«Наше» кафе — это уличная кафешка под тентом, огороженная деревянными кадками с разноцветным буйством петуний и украшенная тонким ажуром кованых фонарей, с удобными столиками и плетеными креслами. Здесь подавали вкуснейшее мороженое со свежими ягодами и фруктами и кофе с пенкой, их девушки обожали. Да и кухня считалась неплохой. Мира и Ирина часто сиживали здесь или, как в их первую встречу, спускались на Кампу. В Праге вообще насчитывается великое множество уютных местечек, где можно приятно посидеть, отдохнуть, поговорить. Как-то не принято у чехов встречаться в квартирах, и подруги эту традицию у них переняли. К тому же Мирин муж был дома, а он не особенно жаловал Войде, впрочем, взаимно. Ира же жила с Леськой и еще одной девушкой, и стеснять их своим приходом Мирославе не хотелось.