– Понял, – тоже вполголоса ответил Геннадий. – Ничего, управлюсь.

Освобождаясь от доспехов, он без стеснения разглядывал будущего противника. Крепкий парень, без сомнения. И здоровенный: сантиметров на десять выше Черепанова и килограммов на семь-восемь тяжелее. Но Геннадий ни на секунду не усомнился, что сделает его в рукопашной. Вот если бы пришлось биться на мечах, тогда результат проблематичен…

Гвардеец Партокл скинул с себя тунику, оставшись в одной набедренной повязке. Мускулистый, подвижный, опасный…

Черепанов тоже стянул рубаху. Ага! Мускулатура летчика-космонавта тоже произвела на грека впечатление. Ну давай, братец…

В окружившей их компании воинов произошло некое движение: появился еще один старший, судя по форме, офицер.

– Аптус!

– Привет, Железный![78]

– Успеете поговорить, – недовольно рыкнул Максимин, который пять минут назад сам посылал за кентурионом. – Эй вы, начинайте!

Мускулистый грек слегка пригнулся и мягко двинулся по кругу, присматриваясь, прикидывая, на что способен противник. Геннадий ничего не предпринимал, предоставив сопернику инициативу. Тем более что стиль боя, который он оттачивал последние пять лет, был построен именно на контратаках.

– Молнии Юпитера! И долго будете топтаться, как овцы в загоне? – недовольно прорычал Максимин.

Черепанов приказ проигнорировал: в конце концов, гигант командующий пока еще не был его начальником.

А вот грек бросился вперед… И, перелетев через спину Черепанова, приземлился на четыре точки.

Зрители одобрительно взревели. Грек подскочил, словно подброшенный пружиной. Профи. Сразу сообразил, что падение – не досадная случайность, а хитрый прием, примененный варваром.

– Эй, Партокл! Раз – и на четырех! – крикнул кто-то. – Что с тобой? Репетируешь роль лягушки?

Грек не отреагировал. Он и впрямь был профи и игнорировал заводящие реплики. Опять соперники закружили по импровизированной арене, присматриваясь и выжидая. Убедившись, что варвар – не деревенский увалень, ставленник Максимина поменял тактику. Попытался пнуть его ногой в живот. Ловко, но примитивно. Геннадий сблокировал и попытался произвести захват… Но теперь уже он недооценил соперника.

Грек вывернулся, ударил локтем, перехватил руку Геннадия, зажал ее под мышкой, одновременно зацепил ногу подполковнику и надавил, пытаясь опрокинуть летчика на спину, почувствовал, что его противник падает, испытал мгновенное ликование…

В следующий момент нога «варвара» уперлась ему в пах, Партокл испытал весьма неприятное ощущение, а в следующий миг, описав короткую дугу, приложился о землю… Но несмотря ни на что, успел все-таки прижать подбородок к груди и не дать захватить шею.

Черепанов мужество и мастерство противника оценил. И отдал ему должное, что, впрочем, не помещало Геннадию вдавить большой палец в болевую точку на шее грека. И осуществить захват секундой позже. В партере у его противника было даже меньше шансов, чем в стойке.

Никто не пытался вмешаться и разнять их, но когда грек перестал трепыхаться, Черепанов сам отпустил его и даже помог подняться, а потом поглядел на Максимина: насколько тот огорчен проигрышем своего ставленника?

Нисколько не огорчен.

– Отлично, варвар! Как там тебя зовут?

– Геннадий, – ответил подполковник. И добавил, помедлив: – Череп.

Собственное прозвище ему не нравилось. Старые воспоминания. Его еще в школе пытались дразнить Черепом. С первого класса. Но в школе не прижилось. Хотя Генка Черепанов неизменно отзывался на эту кличку. Кулаком по носу. А вот здешняя публика считала такое прозвище крутым…

– Череп! – подхватил Гонорий. – Ему это подходит, верно, Максимин?

– Прямо в цель! – согласился гигант легат. – Но не думаю, чтобы ты, Череп, мог так же бросить меня!

– Пожалуй, – согласился Черепанов, глядя снизу вверх на великана и не испытывая никакого желания бороться еще и с ним. Конечно, тот уже далеко не молод, но состязаться с этакой громадиной… Примерно как бороться с Медным Всадником.

Максимин расхохотался. Он был доволен.

И тут где-то рядом хрипло взревела труба.

– Обед! – сказал кто-то рядом.

– Пир! – возразил Максимин. – В честь возвращения моего старого товарища Гонория Плавта Аптуса. И в честь нашего нового друга кентуриона Геннадия Черепа! Феррат, найди кого-нибудь из моих трибунов и распорядись от моего имени!

И позаботься о квартете арфисток персонально для приапа старины Аптуса. Ты ведь не изменил своим склонностям, Гонорий?

– Ничуть! – Плавт улыбнулся. – Это только ты, Максимин, сердишься, когда тебе предлагают много женщин!

Тут все окружающие, кроме Черепанова, жизнерадостно захохотали. Вероятно, это была какая-то старинная и всем известная шутка[79].

Обедали – вернее, пировали – не в шатре Максимина, а на свежем воздухе. Черепанова командующий особо отметил: предоставил место на собственном ложе, по правую руку от Плавта. А самого Плавта легат «уложил» справа от себя.

Торжественный обед, участники которого пребывают в горизонтальном положении… М-да. Где-нибудь на загородной даче, после баньки – еще ладно. Это еще Черепанов мог воспринять. Но официальный обед…

Черепанов считал, что русские многое переняли от римлян. Наследники, как-никак. «Два Рима падеши, третий стоит, четвертому не быть». Правда, в двадцатом веке и Третий Рим приказал долго жить. Один орел двуглавый только и остался от великой империи. Но черепановские предки в этом самом Третьем Риме жили. Однако, располагаясь за пиршественными столами строго по старшинству, сидели, а не лежали.

Было в этом «возлежании» что-то излишне интимное.

«Ничего, – подумал Геннадий. – Привыкну».

Тем более что кушанья на столе – отменные. Правда, соусы незнакомые и чертовски не хватало родимой сорокаградусной.

Опрокинуть бы сейчас стопочку водочки! Да под огурчик или грибок солененький. Да под хороший тост…