Через сорок минут секретарь советника сытый и слегка осоловевший вернулся в приемную, и застал уборщика за смахиванием паутины с портьер. Поклонившись, немолодой уже мужчина собрал свой инвентарь, и неспешно двинулся прибирать другие кабинеты.

Вечером того же дня неприметный сизый голубь принес шифрованную записку в посольство Гишпании. Младший советник, отвечающий за голубиную почту снял послание с лапки, развернул, и положил в специальную папку. Ночью «атташе по культурному обмену» прочел шифровку, присвистнул, и отправил бумагу дальше – в королевскую канцелярию Гишпании.

Дипломатическая почта бывает двух видов – курьерская, самая быстрая и относительно безопасная, и обычная, снабженная печатями и дополнительными упаковками – медленная и не столь надежная. Информация о нахождении сбежавшей из Андарры певицы полетела в столицу курьером. Конечно, стройный невысокий гишпанец вез не только тонюсенький листочек голубиной почты – его куртку топорщил целый пакет с докладами, информацией и записочками, собранными агентами в дружественной стране. Но именно этот листок отчего-то привлек внимание министра иностранных дел.

Граф Медина был уже не молод, зато обладал цепкой памятью, и отлично умел прослеживать связи. Сбежавшая любовница не наследного принца? Это недурно! Хорошо бы потолковать с девицей. Что если принц имеет необычные наклонности и на этом можно будет сыграть? В политике не бывает грязных игр, только плохо спрятанные! И не эту ли мисс с некоторым раздражением упоминал на приеме полгода назад министр культуры Мондана?

Вызвав секретаря, министр дал ему поручение предоставить всю имеющуюся информацию на мисс Валевски, и сделал пометки в своем ежедневнике, чтобы не держать ситуацию под контролем. Ежедневник «совершенно случайно» попал в руки новой любовницы министра, и к рассвету посольство Мондана получило информацию о возвращении мисс Валевски на родину, а заодно о том, что Гишпания отчего-то заинтересовалась девицей, имевшей глупость сбежать от сиятельного любовника и укрыться в провинции.

Между тем Иржина обо всех этих шпионских играх не ведала. Она понемногу осваивалась на новом месте, активно знакомилась с соседями, занималась домом, счетными книгами, оранжереей… всем, чем угодно, только бы не вспоминать Ричарда. Только даже самая сильная усталость не помогала – не раз и не два она просыпалась в слезах, переворачивала подушку, а утром наволочка вновь была мокрой.

Сестры все видели и принимали собственные меры – уверяли, что хозяйские заботы не ждут, и старались нагрузить молодую хозяйку так, чтобы и минутки свободной не было на тоску и сожаления. Иржина поддавалась на все хитрости, принимала гостей, пела, занималась с Агнешкой, следила за обрезкой роз, и даже лично ездила по магазинам, докупая все необходимое для дома и сада.

К сожалению, ни длинные прогулки по поместью, ни простая деревенская пища не прибавили девушке хорошего настроения и аппетита. Певица худела, бледнела, ее прекрасные темные глаза обведенные темными кругами стали еще загадочнее, и наконец, в один из дней она упала в обморок, резко встав с кресла. Перепуганные сестры вызвали лекаря, не доверяя собственному опыту.

Доктор прибыл довольно быстро. Осмотрел бледную до синевы девушку, выслушал пульс, заглянул в зрачки, помял шею, прослушал сердце через новомодный стетоскоп, а потом поздравил «молодую вдову» с беременностью! От этой вести Иржина вновь сползла вниз по кушетке, но потом взяла себя в руки, поблагодарила седенького насмешливого доктора, вручила ему сверток с домашними пирожками и гонорар, а когда он уехал, позвала в свою спальню сестер и все им рассказала, страшась их реакции.

К удивлению девушки, монахини вдруг разом расслабились, повеселели, и заявили, что еще один ребенок им точно не помешает, Агнешка то уже подросла.

Оставался еще один вопрос – нужно ли сообщать о беременности принцу? И сестры и сама певица понимали, что такая весть заставит упрямого герцога примчаться в Мондан, а дальше что? Вдруг он пожелает забрать ребенка? Певица ни за что не желала возвращаться в Андарру, и быть приживалкой женатого Высочества тоже не собиралась. Обсудив возможные ситуации, женщины постановили ничего никому не сообщать, а соседям говорить, что ребенок от покойного мужа Иржины и на этом успокоиться.

Еще несколько недель певица ходила бледная, а потом начала наливаться цветом, словно созревающее яблоко. Фигура по-прежнему оставалась стройной и гибкой, но движения стали мягче, а на губах порой расцветала таинственная улыбка женщины, носящей в себе целый мир.

Несмотря на посевную, в поместье зачастили гости. То соседка с племянником и кузеном, на обед заглянет. То сосед с холостым младшим братом заедут узнать, не нужна ли скорбящей миссис мужская помощь? А как-то раз сам мэр пожаловал, привезя с собой оболтуса-сына, чуть помладше Иржины.

Девушка недоумевала, сестры хихикали, а едва гости уехали, объяснили ей, что молодая не бедная вдова в провинции лакомый кусок, а беременность с точки зрения многих делает ее уязвимой, нуждающейся в мужском плече и поддержке.

Иржина на все эти сентенции только фыркала, но отказывать гостям в приеме – не смела. В провинции легко прослыть странной и угрюмой, а это не входило в планы певицы. Она собиралась тут жить, растить и воспитывать детей, и в тайне следить через газеты за жизнью не наследного принца Андарры.

В газетах Мондана о нем писали скупо, так что пришлось заказать на почте газету из Андарры. Иржина ждала ее дважды в неделю с большим нетерпением, и сразу садилась читать, забывая про чай и булочки, поданные на полдник.

Через некоторое время она узнала, что со странами Тройственного союза заключен договор о сотрудничестве. Гишпания присоединилась к союзу, а Мондан спонсировал большое празднество устроенное по этому поводу. Газеты отмечали, что герой переговоров, герцог Монмут явился на праздник вместе с наследным принцем и невесткой, что означало, что постоянной дамы у него сейчас нет. В последних строках статьи, корреспондент игриво спрашивал у читателей – не означает ли это скорую помолвку бравого «Морского коршуна»?

Эта газета так расстроила Иржину, что девушка отказалась от чая, ушла на веранду, расположенную с задней стороны дома и затихла там. Сестры решили не беспокоить ее, но когда задул прохладный ночной ветер, все же вышли, чтобы позвать певицу в дом, а обнаружили только сорванный гамак, одну туфельку и несколько шпилек, выпавших из прически.

Немедля были подняты слуги и наемные рабочие, послан человек в город, за полицмейстером и помощником мэра. Поиски велись несколько дней, но безрезультатно. Когда убитые беспокойством сестры уже собирались написать письмо принцу, почтальон вдруг принес огромный конверт с солидными печатями и с любопытством ждал, пока сестра Грицина вскорет его и прочитает послание. Монахиня строго посмотрела на нахала, но все же поторопилась вскрыть послание. Внутри обнаружилась короткая записка от Иржины, стопка документов и распоряжение на сопровождение «высоких гостий» взводом гишпанской гвардии! Вздохнув, сестра отправилась в дом, чтобы известить подруг о том, что им снова нужно собирать вещи.