надеясь проскочить на раз-два. Не получится. Так что делаем следующим образом: приезжаете к двенадцати, в дом не поднимаетесь. Паркуйтесь возле дома, ищите черный микроавтобус «Форд Транзит» с наглухо затонированными стёклами. Вот возле него встаньте, мы на нём приедем. А далее я подойду. Вас же прикроют наши бойцы.

– Хорошо, Валерий Павлович, – согласился Вознесенский, – у меня к вам тогда просьба будет особая. Вы мне, помнится, пообещали в знак благодарности барбарисок отсыпать.

– Да, было дело. Что вы хотите? Только в рамках разумного, конечно же.

– Оружия я хочу, несколько единиц – для себя и своей семьи. А в идеале – если пристроите меня куда-то под тёплое крылышко, к воякам или вашим, конторским.

– Оружием обеспечим, по поводу пристроить – пока не скажу, дайте подумать. Во временный лагерь для «беженцев» точно не стоит. Давайте всё завтра обсудим тогда. Постарайтесь находиться в безопасности в это время.

– Да, я как раз еду к родителям, думаю ничего со мной не должно случиться. Буду предельно осторожен и отзвонюсь завтра, на всякий случай.

– Дмитрий, мы все на вас очень надеемся. Не забывайте об этом. Всего доброго.

Вознесенский бросил телефон на пассажирское сиденье. Заряд батареи был практически на нуле. Но до родителей доехать хватит. Дмитрий чувствовал жуткую усталость и желание хорошенько отоспаться. День выдался очень тяжёлым эмоционально и физически, а событий, произошедших с раннего утра и по сей час, хватило бы с размахом на неделю, по ощущениям.

Проезжая по улицам города, Вознесенский обратил внимание, что свет горел в относительно небольшом, в сравнении с нормальным, докарантинным временем, количестве квартир в жилых многоэтажках. На дорогах также было достаточно малолюдно, а пешеходов на улицах и вовсе не наблюдалось. Пару раз видел аварии на перекрёстках и даже один опрокинутый автомобиль полиции, завалившийся практически на ровном месте. Создавалось впечатление, что внутри салона произошла какая-то возня, что-то заставило водителя дёрнуть рулём и завалиться на бок, ударившись о бордюр. Битые машины никто не растаскивал, и они так и стояли брошенными посреди дороги, окружённые осколками стекла и пластика.

Спустя несколько минут, подъезжая к очередному светофору, Дмитрий с удивлением обнаружил несколько расстрелянных гражданских автомобилей, возле которых суетились два экипажа полиции. Причём полицейские о чём-то оживлённо спорили, то глядя друг на друга, то показывая на лежащие в плотный ряд под белыми простынями несколько тел. Один из полицейских посмотрел на проезжающий мимо серый «Шевроле», внимательно оглядел водителя, а затем потерял к нему всякий интерес и повернулся к коллегам. По всей видимости, – решил про себя Вознесенский, – полицейские сами боятся нападений граждан, а также смотрят на поведение и внешний вид встречающихся на дороге автомобилистов, пытаясь выявить среди них потенциально заражённых. Дмитрий сильно не завидовал тем стражам порядка, что не разбежались и остались на посту, признавая, однако, их ответственность, самоотверженность и смелость. Ну, или глупость и недалёкость, но это было точно неизвестно. Потому как именно полиция и фельдшеры скорой помощи сейчас входили в основную группу риска, и на фоне постоянно ухудшающейся ситуации сильно рисковали подвергнуться нападениям не только заражённых, но и собственных сограждан. Ради медикаментов, транспорта, оружия, формы. Да и не любят в России ту же полицию, к тому же много сидельцев и неадекватов наличествует в обществе, поэтому именно сотрудникам правоохранительных органов придётся совсем несладко в ближайшие дни.

Дмитрий включил радио, вспомнив о нём в последний момент. Из эфира пропали две трети радиостанций. Магнитола «нащупала» несколько действующих каналов, но половина из них дублировали друг друга. Зато появились записи военных, вещавшие на частотах наиболее популярных радиостанций. Мужской голос зазывал всех гражданских немедленно покинуть город, сообщая, что счёт погибших идёт уже на многие сотни тысяч в одной только Москве. Информация, которая при действующей власти и ситуации иной чем эта была бы засекречена, здесь подавалась, наоборот, в максимально открытом виде. По всей вероятности, для того, чтобы дать гражданам возможность ощутить всю серьёзность ситуации. Запись была короткой и малоинформативной, кроме ужасающих цифр, которые больше вызывали панику, чем настраивали на выживание. Дмитрий переключился на следующую волну.

«Уважаемые соотечественники, – неизвестный голос, как кувалда, вбивал в голову каждое произнесённое слово, – Москва гибнет. Города по всей стране стремительно умирают вслед за столицей. Мир погружается в хаос. Если вы хотите сохранить ваши жизни и жизни ваших детей, немедленно покиньте город. Если у вас нет возможности уехать, постарайтесь сделать запас еды и воды как минимум на две недели. Покажите, что вы живы, вывесив за окно или на балкон цветное полотно с пометкой «Здесь живые». При первой возможности вас эвакуируют военные или спасатели. Не контактируйте с заражёнными. В случае укуса немедленно изолируйте пострадавшего от вашей семьи. Мы просим владельцев оружия помочь защитить своих соседей по дому. Держитесь как можно дальше от сограждан, ведущих себя неадекватно. Если вы видите заражённого, старайтесь не попадаться ему на глаза, бегите или стреляйте в голову. Если у вас есть возможность уехать, но некуда, в Москве организованы пункты сбора беженцев в охраняемых Росгвардией временных лагерях. При себе иметь паспорт. На территорию лагеря пропускаются только те граждане, у которых не выявлено укусов или ранений при визуальном осмотре. Информация о местонахождении подобных лагерей будет подаваться на данной частоте раз в тридцать минут. Временные пункты сбора подготовлены к приёму граждан и заработают с завтрашнего дня, с 14 часов. Следите за новостями, адреса будут озвучены также с завтрашнего дня, с 8 утра», – далее голос замолчал, а через несколько секунд радио вновь ожило: «Уважаемые соотечественники. Москва гибнет. Города по все стране стремительно умирают вслед…» – Вознесенский нажал на кнопку поиска радиочастот магнитолы, решив не слушать запись по второму кругу. Наткнулся случайно на запись концерта классической музыки, которую, по всей видимости, кто-то поставил фоном на повтор, потом наконец попал на живое общение в студии нескольких людей, ему незнакомых. В студии шли дебаты между депутатом московской городской думы, каким-то старшим офицером Росгвардии и журналистом-ведущим, который отметил, что выпуск программы будет выходить каждый день вечером, поскольку студия радиостанции временно находится на территории охраняемой базы московского ОМОНа в Строгино, где отныне будут налажены коммуникации во время чрезвычайного положения.

Во время дебатов депутат и росгвардейский чин пришли к общему выводу, что из-за участившихся нападений на сотрудников полиции и беспорядков на улицах, раздачу оружия решено не проводить во избежание ухудшения криминогенной ситуации. В городе только за последние сутки были зафиксированы налёты на автозаправочные станции, магазины, аптеки, склады, сожжены десятки автомобилей, много сотрудников при исполнении убиты из