– А он думал, что вообще не цветет. Никому не дано знать все на свете! – С этими словами девица решительно завалилась в мох.

Тщетно Рагнар взывал к ее совести и напоминал о спасении Мира. Энка была непоколебима: «Мир миром, а клады кладами!»

Ее активно поддерживал Орвуд. Как известно, гномы очень падкие до кладов создания.

– А от рогов папоротник не поможет? – спросил Эдуард с надеждой.

– Кто о чем, а орк о лопате, – махнула рукой диса.

Ночь опустилась черная, сырая, не по-летнему холодная. Но приятелям недолго пришлось сидеть во мраке. Впереди чудесным розовым светом разгорался цветок папоротника. Казалось, крошечный кусочек заходящего солнца запутался в ветвях.

– Ну пошли? – возбужденно прошептал принц. Он уже устремился навстречу волшебному сиянию, но диса за ногу дернула его назад.

– Куда?! Жить надоело? Такое дело не для тебя. Давайте жребий тянуть.

Наверное, Силам Судьбы тоже не чуждо чувство юмора. Идти за цветком выпало Рагнару. Он ворчал и упрямился, но все-таки поступился монаршими привычками и подчинился большинству.

– Главное – не оглядывайся, что бы ни случилось. – Напутствовала рыцаря Ильза. По части папоротникова цвета она, благодаря все той же тетке Берте, оказалась непревзойденным специалистом.

– Тебе будет казаться разное: будто мы тебя окликаем, зовем на помощь, чудовища начнут мерещиться, страхи одолевать – не поддавайся! А как сорвешь цветок – смотри до рассвета из рук не выпускай, кто бы ни просил. Нападем, отбирать станем – оружием защищайся, бей всерьез, без жалости. Это не мы – мороки будут.

Рагнар слушал и про себя усмехался. Он никогда не увлекался сказками старых знахарок. Но даже если бабки не врут – в детстве его обучали основам магии. Не то чтобы он преуспел в этом деле, однако что сможет отогнать простой лесной морок, был уверен.

Рагнар шел. Без страха, без трепета, без малейшего волнения. Впереди, всего-то шагах в тридцати – сорока, мерцал розовый свет. Позади оставались надежные спутники. Он успел сделать не более пяти шагов, как его окликнула Энка:

– Эй! Мешок возьми! Папоротник спрятать надо будет.

И верно! Как он сразу не подумал? Рыцарь остановился, собрался обернуться…

– Стой! – дружно взвыли наблюдатели. – Не оборачивайся!!!

– Стой! – услышал рыцарь. – Не оборачивайся!!! Сгинешь!!!

Громче всех в этом хоре звучал резкий голос сильфиды. Рыцарь вздрогнул. Тоненькой струйкой просочился к сердцу холодок страха. Он так отчетливо слышал про мешок… Неужели началось?

Больше всего это напоминало кошмарный сон, непостижимым образом переплетенный с явью. Одни и те же знакомые голоса то звали его назад, то настойчиво гнали вперед, молили о помощи и тут же обзывали обидными именами.

Потом появились обещанные Ильзой чудовища. Коряги оживали, тянули к горлу сухие, когтистые лапы, деревья открывали глаза, скалили зубастые пасти, дышали в лицо гнилью. Воздух густел синим, ядовитым туманом. Что-то обвивало его за ноги, лезло вверх по одежде, драло за волосы. Огромные черные птицы, похожие на ворон, слетелись невесть откуда, били крылами над ухом, орали дурным голосом: «Кра! Кра! Не пройдешь!»

Морок, это просто морок, – убеждал себя Рагнар. Отступать нельзя, недостойно воина. Вперед!

Он шел, шел и шел вперед, топча мелкую нежить, срубая мечом тянущиеся к нему руки, щупальца и клешни, отгоняя назойливых крылатых тварей.

Но и цветок не стоял на месте. Уже не тридцать – триста шагов сделал Рагнар, но никак не мог дотянуться до добычи. Вот сейчас, кажется, ухватишь, глядь – а она уже ускользнула. Сияет, переливается, сейчас, кажется, удастся ухватить…

И значит, снова нужно шагать, разгонять наседающую мерзость, теряя последние силы.

Это было так странно, жутко и смешно одновременно. Сначала Рагнар двигался бодро и уверенно. Потом все медленнее и медленнее. На полпути начал диковато задирать ноги, будто переступая преграды, размахивать руками. Затем и вовсе извлек меч, принялся неистово рубить воздух, крушить растительность вокруг. Со стороны было очень похоже, будто несчастный совершенно спятил.

Сильфида нервно хихикнула.

– Мороки одолевают! – со страхом прошептала Ильза, тонкими пальцами вцепившись в плечо Хельги.

А шаги рыцаря становились короче и короче, наконец он просто затоптался на месте на расстоянии вытянутой руки от цветка.

– Да рви же, рви! – орали ему, срывая глотки, но он только отчаяннее размахивал мечом.

– Я пойду помогу ему, ладно? – не выдержал эльф.

– Нельзя! – рявкнула сильфида. – Цветок силу потеряет! Исчезнет!

– Демон с ним, с цветком, – поддержал эльфа спригган. – Мучается же человек!

– Не сахарный, не растает. До цветка рукой подать… Рви, ишак моджахедский! Рви!

И надо же, рыцарь услышал. Прекратил свои дикие пляски, протянул руку, рванул цветок, прижал к груди и опрометью бросился назад.

Теперь за ним гналась стая огромных, как собаки, пауков. С их жал капала ядовитая слюна, мохнатые лапы скрежетали как железо по стеклу. Коряги и корни кидались под ноги стебли хлестали наотмашь.

– Отда-а-ай! – выли деревья. – Верни-и-и!

– Не уйдеш-ш-шь! – шипели эпифиты-змеи.

А сам цветок вдруг раскалился добела, немилосердно жег руки и тело. И вот наконец спасительный, защитный круг. Вернее, шар, обычно невидимый, но сейчас Рагнар отчетливо различал тонкую, как паутина, жемчужную поверхность. Видел и проем, сделанный специально для него: Хельги спешно стер ногой небольшой отрезок окружности, начертанной на земле. Рыцарь стрелой ворвался внутрь и без чувств рухнул на руки спутников.

– Да! – потрясенно пробормотала диса. – Вот это его разобрало!

Рагнар лежал бледный как полотно, на губах пузырилась кровавая пена, спутанные волосы прилипли к мокрому лбу, из груди рвались хрипы, тело била крупная дрожь, помертвевшие пальцы сжимали заветный цветок.

– Ведем себя как идиоты! – ругалась Меридит. – Занялись серьезным делом, а отвлекаемся на всякую ерунду.

– Клады – тоже серьезное дело.

– Не настолько, чтобы из-за них гробиться.

– Кто же знал, что он такой нежный? На вид здоровый, как тролль. Разве подумаешь, что его смогут одолеть простые лесные мороки?

– Надо было иметь это в виду. Лес здесь непростой, и мороки соответственно тоже.

– Хватит скандалить! – Хельги надоела их ругань. – Теперь это уже не имеет значения. Только Аолену мешаете.

Эльф старался привести рыцаря в чувство, но пока не слишком в этом преуспел. Рагнар то открывал глаза и смотрел более или менее осмысленно, то снова попадал под власть враждебных чар: стонал, метался, искал меч. Лишь на рассвете мороки отступили – и он окончательно пришел в себя. Стоит ли говорить, что бодрым и выспавшимся наутро себя не чувствовал никто.