Видимо, не случайно все эти песни, кроме XV, принадлежат к числу тех, в которых название «аргивяне» применяется для обозначения греков чаще, чем в других песнях. Оно позже названий «ахейцы» и «данаи». Итак, все эти песни — поздняя вставка в «Илиаду», как говорят текстологи — интерполяция.

Можно даже определить более точно возраст этих песен. В XII песни в рассказе о грядущем разрушении стеньг перечисляются все реки Троадьг, которые должны изменить течение и разрушить стену (XII, 14-37). Все они упоминаются и в «Теогонии» Гесиода (340-341). Древний автор схолий к «Илиаде» считает, что Гесиод взял этот перечень из «Илиады», потому что не мог же он сам знать столь незначительные речки далекой Троады. Но, как отмечает видный английский гомеровед начала XX века Уолтер Лиф, обычно в «Илиаде» фигурируют из них только Скамандр, Симоис и Эзип. А тут, в XII песни и у Гесиода, есть и Рез, и Карез, Гептапор, Родий, Граник. Так что кто у кого взял, неясно, но факт, что из всей «Илиады» только у автора XII песни и у Гесиода оказываются одинаковые знания.

Кроме того, в этом же месте XII песни (XII, 23) поэт называет героев «полубогами» — единственный раз в «Илиаде» и в гомеровском эпосе вообще. Герои там всегда люди, даже если они и божественного происхождения. «Полубоги» — это типично гесиодовское понятие, связанное у него (в «Трудах и днях», стих 160) с делением человеческого рода на века— среди них, по Гесиоду, была эпоха, когда жил «божественный род мужей-героев, которые называются полубогами» {Leaf 1901: XII, 23).

Сочинение же «Тейхомахии», а значит, и всего вставленного блока песен, относится ко времени не раньше Гесиода. Гесиод творил во времена конца Лелантской войны, а она по новейшим археологическим данным относится к концу VIII — началу VII века до н. э. Значит, «Тейхомахия» появилась не раньше этого времени.

6. Дважды построенная, дважды разрушенная. Введение стены в «Илиаде» сопровождается пророчеством о ее грядущем (после войны) разрушении богами. Это пророчество откровенно подано как прорицание ех eventu — от исполненного, «предсказание» задним числом. Будучи для описываемого времени предвидением, для слушателей оно уже было рассказом о свершившемся событии. Но свершалось ли событие?

В «Илиаде» о нем рассказано дважды — в VII и в XII песнях — и немного по-разному. Оба раза разрушение провели боги, но по одному рассказу — лишь Посейдон, по другому рассказу — вместе с Аполлоном и Зевсом; по одному рассказу — обрушив стену в море, по другому — сначала направив на стену дожди и реки всей Троады, для чего пришлось изменить их русла. Во всяком случае, все это выглядит как чудо, а весь рассказ носит характер мифического. Еще Аристотель догадался, что поэт выдумал стену, а потом ему самому же пришлось ее уничтожить. В XIX веке эту трактовку возобновил К. Л. Кайзер, и с ним согласились остальные аналитики.

В самом деле, ведь никаких следов глубокого рва и огромной стены с башнями на берегу сейчас нет, как не было, видимо, и во времена Гомера. Фанатичные радетели за конкретный историзм «Илиады», стараясь подтвердить любую ее деталь, до сих пор тщетно ищут на местности следы ахейского лагеря (которого, по-ви-димому, вообще не существовало) или стремятся отыскать следы катастрофы, снесшей их в море. Но, как показали новейшие геологические изыскания, море с тех пор не врезалось в берег, а отступило от него на несколько километров. Бухту постепенно заносило речными песками, а плоский прежний берег остался нетронутым {Gifford, Rapp 1982; Korfmann, Mannsperger 1998: Abb. 30-31).

Между тем, по «Илиаде», ахейская стена затмевала могуществом стены Илиона, возведенные Аполлоном и Посейдоном (как заявлял сам Посейдон), но стены Илиона еще недавно возвышались в виде мощных руин, а во времена Гомера были еще выше. Слушатели певцов в Троаде легко могли сверить рассказ с местной топографией и спросить певца, а где же руины ахейской стены (и это говорит о том, что вставка производилась именно там). Вводя в повествование ахейскую стену, певец должен был позаботиться о том, как бы ее и убрать в прошедшие времена. Пока еще не было рассказа о ее уничтожении в войне (этот рассказ появился позже в XV песни), певец заблаговременно, сразу же подготовил и ввел чудесное вмешательство тех же богов. «Да и след потребит-ся огромной стены сей ахейской» (VII, 463).

Но почему о сооружении стены и ее разрушении богами рассказано дважды — в VII песни и в XII, причем во второй раз — подробнее, чем в первый? Ясно, что первый рассказ был добавлен позже, потому что если бы он уже существовал к моменту сочинения второго или был сочинен одновременно со вторым, то надобность включать этот второй просто бы отпала.

Тогда почему же он был добавлен? Что он изменяет? Прежде всего, он изменяет время сооружения стены. Второй рассказ, помещенный в начале «Тейхома-хии» — «Битвы за стену» (XII песни), то есть в начале многопесенной вставки в «Илиаду», не указывает определенно, когда стена была сооружена. Но по косвенным указаниям, по избираемым формулировкам складывается впечатление, что стена была создана давно, за 9 лет до событий, в самом начале высадки ахейцев, что и естественно.

И когда, Илион на десятое лето разрушив,

В черных судах аргивяне отплыли к отчизне любезной, — В оное время совет Посейдаон и Феб сотворили Стену разрушить... (XII, 15-18)

Так не говорят о стене, построенной на 9-е лето. Такой же намек содержится и в XIV песни, когда, вспоминая о высадке ахейцев, певец говорит о раненых вождях Агамемноне, Одиссее и Диомеде:

Их корабли от равнины, где бились, далеко стояли

Берегом моря седого: они извлекли их на сушу

Первые; стену ж при них совокупно с другими воздвигли

(XIV, 30-32).

Стена опять мыслится воздвигнутой сразу же за высадкой.

Возможно, о строительстве лагеря при высадке рассказывалось и в «Киприях» — поэме, которая описывала начало и ход Троянской войны: «разбили (соорудили) стан», — пересказывает это Геродот (И, 118). В общем, это было нормальной практикой высадки десантов со стратегическими целями (афинский десант у Митилен в походе Архидама, их высадки при Олимпии, при Эпиполах).

Совершенно иначе все выглядит в первом рассказе (VII песнь). Стена и ров сооружаются на девятый год войны в оборону воинству и судам. Мало того что это и вообще неправдоподобно, строительство совершенно нереалистично изображено (огромная стена с башнями и воротами, окруженная рвом, выстроена за день), а военная ситуация абсолютно не требовала этого предприятия. Возведение стены было, по «Илиаде», актом если не отчаяния, то опасения, «чтоб когда-либо рать не нагрянула гордых троянцев» (у Гнедича «пергамлян»; VII, 343), как сформулировал это Нестор, советуя «немедля» возвести стену.

Между тем в это время ахейцам не приходилось опасаться троянцев: перед тем «Диомедия» (V песнь) завершилась великими победами Диомеда над троянцами и их богами (ранены Афродита и Apec); в поединках троянские вожди потерпели поражение — Парис бежал, а Гектор едва уцелел, троянцы заперлись в граде — и мы должны поверить, что именно в это время ахейцы следуют совету Нестора и укрепляют свой лагерь, бывший неукрепленным девять лет? Вдобавок очень странно звучит указание на местонахождение стены: «подле могилы» (VII, 337; у Гнедича «на месте сожженья», VII, 336). Дело в том, что Нестор посоветовал похоронить трупы и соорудить братскую могилу. Вот «близ оной» (VII, 436) и возвели стену. Как это прикажете понимать?