– Она скоро вернется. Понимаете, матери часто расстраиваются, когда сыновья женятся…

– Ну, как по мне, так я думаю, ей ваше поведение не по нраву пришлось, Мистралан.

К счастью, как раз тогда спасительно звякнул дверной колокольчик и в магазин вошла Карин.

– Кстати, Дейрдра, позвольте представить вам виновницу всего этого переполоха, еще одну миссис Десленд. Карин, познакомься, это Дейрдра Криппс.

Дейрдра обомлела. Как маленькая девочка, она смущенно потупилась, молча обменялась с Карин рукопожатием и, как мне показалось, готова была сделать книксен. Карин с улыбкой начала расспрашивать ее о магазине, а потом сняла с полки одну из фарфоровых статуэток, и Дейрдра, постепенно переборов застенчивость, начала отвечать на вопросы. Я оставил их и пошел по пассажу на стрекот пишущей машинки миссис Тасуэлл.

От миссис Тасуэлл никогда нельзя было добиться ни внятного рассказа о случившемся, ни прямого ответа на поставленный вопрос. Она была из тех, кто, увидев, например, страшную аварию, никогда о ней не упомянет, но зато будет долго рассуждать о совершеннейших пустяках, типа грубости автобусного кондуктора или оброненном носовом платке. У нее, как у кошки, была своя, весьма специфическая шкала приоритетов и ценностей, но, как и кошка, она держала себя с достоинством и очень заботилась о своем внешнем виде. Разумеется, для многих окружающие часто представляются одновременно и помехой, и подспорьем, но миссис Тасуэлл относилась к людям с чрезмерной чопорностью.

Она неторопливо встала, улыбнулась и манерно, будто радушная хозяйка, пожала мне руку:

– Доброе утро, мистер Десленд! С возвращением.

– Рад вас видеть, миссис Тасуэлл. Как у вас дела?

– Да вот, все никак не распогодится, мистер Десленд. Все дожди и дожди, сами понимаете. Но вы в своих разъездах их, конечно же, избежали. За время вашего отсутствия ничего особенного не произошло, только, по-моему, в магазине завелись мыши. Я давно это подозревала… на днях обнаружила помет, подмела его, конечно, но мышеловку не стала покупать, потому что не знала, одобрите ли вы расходы или нет…

– Писем не было?

– Писем? – растерянно переспросила миссис Тасуэлл, пытаясь вспомнить, что означает это необычное слово. – Погодите-ка… А, да, были. Вот одно – от мистера Пера Симонсена из «Бинг и Грёндаль», что в Копенгагене, а второе – от лондонской фирмы «Филлипс, сын и Нил», про аукцион…

– А что это здесь сверху лежит?

– Ох, мистер Десленд, это такой назойливый тип… Все время названивает, хотя я ему сказала, что…

– Минуточку. Дайте-ка мне взглянуть.

«Это» оказалось вежливо составленным письмом, датированным и доставленным почти три недели назад (на конверте стояла пометка «Заказное»), в котором один из наших постоянных поставщиков напоминал, что его мартовский счет по-прежнему остается неоплаченным, и требовал немедленного перевода денег.

– Вы ответили на это письмо?

– Нет, конечно, мистер Десленд. Не в моих правилах иметь дело с подобными людьми. Как я уже сказала, этот мистер Хатчетт, ну, тот, кто письмо подписал, все звонит и звонит, добивается с вами поговорить… На этой неделе уже два или три раза звонил, думал, наверное, что на третий раз повезет.

– И что вы ему сказали?

– Я, разумеется, сказала, что вас нет, а он спросил, когда вы будете, а я ответила, что это не его дело…

– Вы объяснили ему, где я?

– Нет, что вы, мистер Десленд! Естественно, я не стала ему ничего говорить. И вообще, я не совсем представляю себе, где эта самая Флорида, хотя вы, конечно, там были и…

– Ничего страшного, миссис Тасуэлл, не волнуйтесь. Благодарю вас за ваши труды. Кстати, вот ваше жалованье…

– Ах, мистер Десленд, дело ведь не в деньгах… Это совершенно не важно. Не стоило и беспокоиться… – (Очевидно, деньги были ей очень нужны.) – Я вполне обойдусь без…

– Нет-нет, берите. Я добавил небольшое вознаграждение.

– Я же говорила, мистер Десленд, я пожертвую его на нужды церкви…

– Как вам будет угодно. А мистер Хатчетт не…

– А мышеловка, мистер Десленд?

– Да-да, я помню. Я обязательно ее приобрету, не утруждайте себя. Кстати, моя жена сейчас в магазине, беседует с Дейрдрой и будет счастлива с вами познакомиться. Может быть, вы заглянете в торговый зал, расскажете ей, как у нас все устроено?

– Что ж, если вы настаиваете, мистер Десленд, то я с превеликим удовольствием…

Я позвонил мистеру Хатчетту, весьма озадаченному необъяснимым поведением миссис Тасуэлл, долго успокаивал его и заверил, что уже отправил чек на сумму задолженности (разумеется, я этого пока не сделал, но к концу дня письмо обязательно уйдет адресату). Затем я погрузился в содержимое лотка с входящей корреспонденцией, мысленно содрогаясь при виде каждого письма, да так, что совершенно забыл о Карин.

К обеду я ответил на все более или менее срочные письма, проверил данные по товарообороту и инвентарные ведомости, подготовил для миссис Тасуэлл список новых заказов для пополнения ассортимента и, просмотрев аукционные каталоги, скопившиеся за время моего отсутствия, составил планы на ближайшие три недели. Основной проблемой была нехватка капитала. Поскольку в субботу банки не работали, я не мог проверить состояние своих счетов, но, по моим расчетам, свободных средств оставалось не так уж и много. Было ясно, что придется брать ссуду под процентное обеспечение или продавать кое-что из моей личной коллекции. Ни то ни другое меня особо не привлекало, и я, расстроившись, отложил принятие решения до следующей недели, надеясь посоветоваться с Флик – ее непредвзятое мнение часто мне помогало.

Радовало лишь то, что в магазин с завидной частотой заходили покупатели и, судя по тому, что Дейрдра не обращалась за помощью ни ко мне, ни к миссис Тасуэлл, она прекрасно справлялась самостоятельно. Я решил, что самое время уйти на обед, но тут в кабинет заглянула Карин в форменном халате с надписью «Десленд» на кармашке, вытирая мокрые руки о бумажную салфетку.

– Боже мой, Мистралан, в туалете нет полотенец! – смеясь, заявила она. – А вот в «Бинг и Грёндаль» точно есть.

– Карин! Ты чем это занимаешься?

– Работаю. По-моему, в этом халатике я очень похожа на опытную продавщицу. Между прочим, я продала двенадцать тарелок, двух фарфоровых собачек и пепельницу в виде птичьего гнезда.

– Не может быть!

– Еще как может. Да, и заходила некая леди Элис… Элис Мендип…

– Да-да, я ее знаю. Она живет в Колд-Эш, собирает фарфор фирмы «Ройял Копенгаген» – с моей подачи, кстати. Очень милая дама. Что она искала?

– Датский фарфор. Набор статуэток «Игра в жмурки» работы Ханса Тегнера. Я сделала вид, что знаю, о чем речь.

– Что ж, их можно раздобыть, но ей они обойдутся недешево. Что ты ей сказала?