Фиона сдержала смех.

– Нет, это не про нас. Сюрприз, о котором я хотела сказать, фактически не наш, а Линни.

– Линни?

По глазам Алекса было видно, что он искренне удивлен.

– Да. Линни не может спать с парнями на конюшне.

– Почему?

Она больше не могла сдержаться и хмыкнула.

– Потому что настоящее имя Линни – Аделин. Он, то есть она… девочка.

Алекс замер с раскрытым ртом.

– А… как ты узнала?

Фиона наконец рассмеялась.

– Не будь глупцом! Мы с Мейрид сами маскировались под мальчиков в течение нескольких лет. Так безопаснее на улице. Линни об этом не знает. Впрочем, в любом случае она туда не вернется. Я не позволю!

– Безусловно,  – согласился Алекс, все еще не оправившись от удивления. – Как я мог не заметить?..

– Не кори себя,  – посоветовала Фиона, ожидая, когда он откроет перед ней дверь. – Я бы тоже не заметила, если бы не проделывала тот же самый трюк: огромная шляпа, одежда большего, чем требуется, размера, преувеличенная развязность в поведении…

– Вы знаете, сколько ей на самом деле лет?

– Двенадцать, опасный возраст… Скрывать женские черты становится все труднее и труднее. Именно поэтому я хочу оставить ее возле себя.

Фиона не знала, как сможет прокормить еще и Аделин, особенно после лишившего их последнего источника доходов пожара, но это было не столь важно: в любом случае она не оставит этого ребенка погибать на улице.

Алекс продолжал стоять у двери, задумчиво глядя на нее.

– Ей, наверное, нужна какая-то одежда и… что-то там еще?

Он выглядел таким растерянным, что в общем-то было совсем ему несвойственно, что Фиона едва вновь не рассмеялась.

– Нет. Пока мы не решим окончательно, что делать дальше, ей лучше оставаться в прежнем образе. Я просто хотела, чтобы ты знал.

Алекс кивнул.

– Но это, наконец, все, о чем я должен знать? Или есть еще секреты? Например, домашние животные, спрятанные в коробках из-под шляп, или тайные поклонники?

Сердце Фионы кольнуло. Да, секреты еще были. Только не такие, какие можно раскрывать в прихожей, при свидетелях.

– Нет ни поклонников, ни домашних животных.

– Отлично. Значит, я могу позволить себе вздремнуть до отъезда часочек-другой. А сейчас позволь мне показать твою комнату. С обслугой ты вполне можешь встретиться после отдыха.

Фиона огляделась вокруг и только сейчас, к своему удивлению, поняла, что они одни в передней прихожей. Только три ночных свечи горели на столике у винтовой лестницы, хотя в окна уже просачивался свет наступавшего утра.

– А как ты узнаешь, где меня следует разместить?

Алекс улыбнулся:

– Чаффи заранее выбрал для вас апартаменты.

С этими словами он взял свечу, а второй рукой будто невзначай полуобнял Фиону за талию, породив легкую дрожь в ее теле. Она так устала. Она не помнила, укачивало ли ее когда-нибудь раньше так сильно в карете, но сейчас еще подташнивало, болела голова. Единственное, чего она желала всей душой,  – это принять горизонтальное положение. Карета. Дом. Лестница. Что еще ей предстоит увидеть? Хорошо бы – кровать.

Но это была не вся правда. Себе она могла признаться, что не так уж и спешила: ей хотелось еще побыть с Алексом, хотелось чувствовать его сильную руку на своей талии и видеть улыбку на склонившемся к ней лице, хотелось говорить с ним, все равно о чем, или просто молча сидеть рядом.

Однако значило это только одно – надо, чтобы он ушел, и как можно скорее.

– Как тебе здесь? – спросил Алекс, открывая дверь в прихожую спальни, которая была отведена им с Мей.

– Мне…

– Фи? – не дал ей ответить раздавшийся из глубины комнаты голос. – Ты взяла ее, Фи? Я не могу уснуть.

Вслед за этим, как и следовало ожидать, перед ней появилась Мейрид, она переминалась с ноги на ногу, уперев руки в бока. Фиона позволила себе улыбнуться и сказала:

– Вот она, моя сладкая. Конечно же, я ее забрала. А теперь возвращайся в постель, а то здесь довольно холодно и ты можешь простудиться. Я немного поговорю с Алексом и приду к тебе.

Однако Мей не тронулась с места, молча уставившись в окно.

Фиона почувствовала, что начинает сердиться, но быстро подавила раздражение.

– Ночь не наступит быстрее, если ты будешь ждать ее, Мей. Иди и немного отдохни.

– Мне кажется, я не смогу,  – простосердечно ответила Мейрид, по-детски улыбнувшись.

Фиона поцеловала ее в щеку.

– Попробуй в уме справиться со своей словесной головоломкой.

Мейрид отрицательно покачала головой.

– Я зашла с ней в тупик; лучше поработаю над геометрическим уравнением Гаусса.

– Хорошо. Но в уме и в горизонтальном положении.

Застенчиво кивнув Алексу, Мей развернулась и ушла в спальню, закрыв за собой дверь. Фиона посмотрела на явно ошеломленного этой сценой Алекса.

– Позволь задать тебе вопрос,  – обратился он к ней,  – почему для нее эта подушка имеет такое значение?

Фиона быстро огляделась по сторонам, будто хотела увидеть то, о чем ее спрашивают, и вновь посмотрела на Алекса.

Его ответный взгляд удивил ее. Она не смогла подобрать слова, которым могла бы его охарактеризовать. Жалость? Нет. Симпатия? Нет, совсем не то. Но что же тогда?

– Да все очень просто: эту подушечку вышивала наша матушка. Чертополох напоминает о наших корнях. Она нечто вроде талисмана, если хочешь,  – пожала плечами Фиона. – Но прежде всего, конечно, память о матушке… Больше ничего не осталось.

Теперь Алекс перевел взгляд на дверь спальни.

– Совсем ничего?

– Ну, конечно, если не считать наших рыжих волос,  – улыбнулась Фиона,  – и высокого роста, что буквально бесило деда.

Алекс кивнул, явно о чем-то задумавшись, как будто старался найти смысл там, где его не было. Получалось, что он выяснил одну из причин, почему маркизу Лейбурну не было жаль своих шотландских внучек.

– Получается, что мы привезли из Эдинбурга намного больше, чем он ожидал.

Алекс наконец улыбнулся:

– Да уж, понимаю. А сейчас, думаю, главное, что ты должна сделать,  – это отдохнуть. В вашем распоряжении телескоп и доверху забитая книгами библиотека, так что будет чем заняться.

– А ты?

Алекс провел пальцами по волосам.

– Я должен уехать. Есть дела, которые требуют моего обязательного присутствия. И Линни поедет со мной.