году, не осталась без внимания в Финляндии. Пользуясь общим кризисным состоянием в КТК, – как в продовольственном, так и в политическом отношениях, – финские агитаторы развернули активную деятельность. Их усилия были сосредоточены в основном на Кемском уезде, обстановка в котором была наиболее напряжённой. Обещание хлеба и призывы к свержению советской власти находили отклики среди местного населения. О непрекращавшейся агитации на протяжении всего 1921 года свидетельствуют оперативные сводки, доклады волостных исполкомов и Кемского уездного исполкома[815]. Агитация велась, как правило, силами местных жителей, бежавших в Финляндию и вернувшихся обратно[816]. Среди лозунгов был популярен и такой, как «Карелия – карелам», а в самом воззвании к «братьям-карелам» отмечалось, что коммунисты, финны и русские ничего не дают, следовательно, необходимо стремиться к созданию автономной Карелии[817].

Карельские националисты также не остались в стороне от событий. Ещё в конце 1920 года на собрании представителей Олонецкого комитета, Карельского временного правительства и Ребольской и Поросозерской волостей было принято продолжать борьбу за освобождение Карелии и сформировать единое правительство[818]. Позднее было принято решение не создавать единое правительство, но сформировать Карельскую временную центральную организацию (Karjalan väliaikainen keskusjärjestö) из тех же представителей для координации действий и ведения агитации[819]. В состав этой организации вошли Н. Вешкельский (Олонец), В. Кейняс (Карельское временное правительство) и П. Кюёттинен (Реболы и Поросозеро)[820].

В июне 1921 года Вешкельский вместе с двумя соратниками был арестован в ходе операции, проводимой ЧК. У них были изъяты прокламации и литература, призывающие к свержению советской власти[821]. Одновременно были арестованы двое жителей деревни Колатсельга, состоявших осведомителями у начальника Салминской контрразведки, которые прибыли в Олонец с разведывательной целью[822].

В мае 1921 года в ходе операции ЧК были арестованы пять граждан Сямозерской волости, которые пытались переправить финнов через границу[823]. Сами они регулярно провозили контрабанду и за плату помогали переходить границу другим[824]. Уголовные дела были заведены и на других граждан, регулярно переходивших границу с контрабандными или разведывательными целями[825]. Таким образом, речь идёт не о беженцах, а о людях, завербованных финской разведкой и осуществлявших сбор информации на территории КТК о численности и расположении частей Красной армии. Лёгкость перехода границы объясняется не только малочисленностью пограничной охраны, но и, по некоторым сведениям, связями пограничников с финнами[826]. Э. П. Лайдинен и С. Г. Веригин отмечают следующую закономерность: при обострении обстановки в Карелии (в период Олонецкого похода 1919 года или в момент Карельского восстания 1921–1922 годов) она сразу же становилась объектом повышенного внимания финской военной разведки[827].

Агитационная и разведывательная деятельность финской стороны и обострение политической ситуации в регионе вызвали ответные действия советской власти. Помимо борьбы с внешним врагом – перебежчиками, агитаторами и разведчиками, усилия были обращены и на поиски врага внутреннего. Так, согласно распоряжению центра, была проведена перерегистрация бывших белых офицеров и взяты на учёт активные противники советской власти[828]. В некоторых случаях «вредные элементы, оказывающие влияние на мелкобуржуазное крестьянство», переселялись из одного уезда в другой[829].

В разряд противников советской власти попали и представители церкви. Обвинения в антисоветской деятельности были предъявлены священнику Ребольской волости М. Филину, исполнявшему свои обязанности ещё в период оккупации волости финнами[830]. 3а антисоветскую деятельность был арестован и священник Н. Скворцов[831].

Особая ситуация сложилась в Ребольской и Поросозерской волостях, в которых советская власть была установлена лишь в апреле 1921 года. Финляндия нарушила условия Тартуского мирного договора, согласно которым волости должны были быть освобождены в 45-дневный срок. Более того, представитель МИДа Финляндии Таккинен, заменивший на этом посту покончившего жизнь самоубийством Сивена, начал организовывать в волостях отряды милиции для отражения наступления большевиков[832]. Милиция действительно была организована силами местных жителей[833], и Таккинен рапортовал в МИД о продолжении борьбы[834].

Однако реального сопротивления местная милиция не оказала. В марте 1921 года в Поросозерскую и Ребольскую волости были направлены 4-я и 5-я рота З79-го полка Красной армии[835]. Местные жители враждебно отнеслись к прибывшим частям, но вооружённых столкновений не произошло[836]. Местная «белогвардейская» милиция была разоружена, а граница закрыта[837]. Согласно докладу Ф. Поттоева, в начале апреля в абсолютном большинстве деревень этих волостей была установлена советская власть, и «переворот» произошёл относительно спокойно – активные противники советской власти были арестованы, часть из них бежала в Финляндию[838].

Тем не менее в течение весны 1921 года обстановка в волостях была неспокойной – «банды» (так именовались в рапортах крестьянские партизанские антисоветские отряды) нападали на обозы и посты погранохраны[839]. Участник событий, комиссар 379-го полка Н. П. Беляев объясняет этот факт тем, что его полк был частично отведён из волостей и заменён частями ВЧК (176-й отдельный батальон), сил которых было недостаточно для охраны границы[840].

Ребольская и Поросозерская волости по-прежнему сохраняли тесные экономические связи с Финляндией ввиду отсутствия дорог из Российской Карелии (так, например, хлеб в эти волости завозился через Финляндию). Население отказывалось предоставлять военным подводы за советские деньги, требуя финские марки[841]. Деятельность священника Филина, избранного на общем собрании граждан Ребольской волости в мае 1921 года, также оплачивалась в финских марках[842]. Руководство Коммуны осознавало сложность снабжения Ребольской и Поросозерской волостей и предлагало наладить с Финляндией натуральный обмен: лес на продовольствие. Подобный же проект предлагался и для Туломозерской волости[843].

В целом проблема снабжения Коммуны хлебом решена не была. Руководство КТК неоднократно обращалось в Наркомат иностранных дел с просьбами о закупке продовольствия за границей и отправке его в Карелию[844]. Правительство Советской России выделило 500 тысяч рублей золотом для закупки продовольствия в Финляндии, но эта мера лишь на время ослабила напряжённость[845].

Таким образом, сочетание ряда факторов (голод, продналог, трудовые мобилизации, агитация финнов и карел-перебежчиков) привели к Карельскому восстанию осенью 1921 года. При этом следует учитывать ещё один важный фактор: в Финляндии к весне 1921 года скопилось около 4600 карельских беженцев[846]. Большая часть из них была настроена решительно: они стремились вернуть независимость Беломорской Карелии.

Осенью началась подготовка к восстанию. Ялмари Таккинен, назначенный МИДом Финляндии своим представителем в Реболах и Поросозере после гибели Сивена, не найдя понимания и помощи как у других активистов (он вёл переговоры с магистром Элмо Кайлой, Тойво Каукорантой, учителем Василием Кейнясом и главой штаба шюцкора, майором-егерем Пером Циллиакусом),