На нем был полосатый клафт и над челом горела звезда, а на шее сверкало разноцветными огнями широкое ожерелье из драгоценных камней.

Он протянул руку к Супрамати, и послышался звучный, точно издалека донесшийся голос:

– Добро пожаловать, маг, рыцарь круглого стола вечности и св. Грааля. Голос сердца подсказывает нам, что ты находишься поблизости и желаешь нас видеть. В будущую ночь мы будем ждать тебя с братом.

Луч мгновенно погас и видение словно растаяло в воздухе.

Взволнованный Супрамати поспешил обратно в ресторан, но внизу, у лестницы, столкнулся с шедшими навстречу приятелями и тотчас сообщил им о случившемся.

– Что за невежа. Меня так и не пригласил. Должно быть, я в их глазах что-то вроде ларва высшего разряда, – ворчал Нарайяна полушутя, полуобиженно.

– Впрочем, – утешил он себя, – я и не жажду приглашения. Мне уж не раз доводилось посещать почтенное братство, а вот вам будет интересно и ново повидать стариков.

– Хорошо, но как мы войдем туда, чтоб нас не заметили, везде так много народа! – заметил Супрамати.

– Я вас проведу,- ответил Нарайяна. – Кроме того, ты забыл от волнения, должно быть, что можешь делаться по желанию невидимым.

– Правда! Я действительно наивен! – добродушно согласился Супрамати, и все трое расхохотались.

В следующую ночь маги облеклись в серебристые хитоны и белые плащи рыцарей Грааля, надели звезды и нагрудные знаки своего достоинства и, завернувшись в черные плащи с капюшонами, отправились в сопровождении Нарайяны к большой пирамиде.

В этот поздний час ночи пальмовый лес и рестораны были почти пусты. Никто не обратил внимания на черные фигуры,

скоро скрывшиеся в тени пирамиды. Беззвучно вошли они в одну из галерей и засветили электрический фонарик.

Перед рисунком, изображавшим Озириса и двух судей Аменти, Нарайяна остановился и постучал особым образом. Через минуту камень бесшумно повернулся на невидимых петлях, открывая узкое отверстие, в котором показался человек в белом одеянии египетских жрецов с факелом в руке. Затем отверстие быстро закрылось за Дахиром и Супрамати и, следуя за своим проводником, они спустились по узкой и очень длинной лестнице, которая вывела их на берег подземного канала. Там была привязана лодка; высокий золоченый нос изображал цветок лотоса. Все трое вошли в нее, проводник привел в движение механизм и лодка быстро полетела по темной гладкой, как зеркало, воде.

Висевшие вверху под сводом лампы заливали канал мягким голубоватым светом. По обе стороны кое-где попадались обширные, ярко освещенные залы, и в них за столами, заваленными свитками папируса, книгами и инструментами, сидели люди в белом одеянии и были так погружены в работу, что не поднимали голов при проходе лодки.

По мере движения все яснее слышалась музыка и наконец можно было различить, что многочисленный хор с несравненным совершенством пел могучий, но приятный гимн.

Но вот подземный канал сделал крутой поворот, и скоро лодка подошла к ступеням белокаменной террасы.

За террасой тянулась усыпанная песком площадка, которую можно было бы принять за сад, будь над ней голубое небо вместо каменного свода. Там росли деревья, кусты и даже цветы; но вся эта растительность была какого-то необыкновенного оттенка, то бледно-зеленого и сероватого, то совершенно белого и словно фосфорического. Темные углы озарены были белым и голубым светом. Два небольших фонтана с прозрачной, как хрусталь, водой оживляли картину.

По обе стороны террасы и дальше, в саду, стояли иерофанты высших степеней в древнем одеянии египетских жрецов. Из голов их, украшенных клафтами, исходил золотистый, серебристый или голубоватый свет, но настолько сильный, что осенял как бы сиянием всю фигуру.

Бронзовые лица дышали ясным покоем, а из нагрудных с драгоценными камнями знаков исходили разноцветные лучи.

За этими высокими сановниками таинственного братства расставлен был ряд посвященных низших степенен, одетых так же в белое; а посредине собрания стоял великий иерофант и держал в руке золотую чашу, окутанную ослепительным светом.

Сбросив плащи, Дахир и Супрамати поспешно направились к великому иерофанту, величавому старцу, голова которого казалась окруженною точно столпом огня.

Подойдя к нему, они преклонили колени. В серебристом одеянии, со звездами магов на груди, с пламенем посвящения над челом и просветленно-покойными красивыми лицами, они казались действительно неземными существами.

– Добро пожаловать, передовые сыны священной науки! Знаки ваши показывают, что вы достигли степени магов и поработили зверя в человеке; так пейте же эту эссенцию, освященную излучениями Божества, – сказал великий иерофант, давая им испить из чаши.

Затем он поднял их, облобызал и сказал:

– Вы вооружены духовными чувствами и высшим знанием, поэтому я введу вас в наше святилище, где мы поклоняемся Божеству по древним обрядам, практиковавшимся еще в то время, когда мы приняли первое посвящение, и которым мы остались верны доселе в нашем недоступном убежище.

Он указал Дахиру и Супрамати стать по бокам его и прошел с ними в сад. Там они остановились перед двумя массивными пилонами, за которыми точно пылала огненная завеса.

На пороге лежал огромный змей, который приподнялся, шипя и яростно смотря своими пристальными изумрудными глазами на подошедших. Но когда Супрамати поднял свой меч и произнес священную формулу, змей свернулся и отполз влево от входа, огненная завеса погасла, а иерофант со спутниками вошли в святилище.

Там, на каменном постаменте, возвышалась статуя Озириса, озаренная вся светлой фосфорической дымкой. Перед ней на низком жертвеннике были приготовлены для жертвоприношения хлеб, вино, елей и ладан.

– Видите, братья, здесь мы поклоняемся Верховному Существу под именем Озириса, – пояснил иерофант. – В мире, где живете вы, это неизреченное и непостижимое Существо, Которое создало всю вселенную и правит ею во веки веков, носит другие имена, но Оно едино по существу. Только люди в слепоте своей поделили единого Бога, сделав из Него «богов», яростно оспаривают Его друг у друга и заливают мир потоками крови во имя Его. Это – всевечное повторение убиения Озириса Тифоном (воплощением зла), – покрывшим мир окровавленными останками Единого, Милосердного Бога, вокруг которых режется слепая, глупая толпа, с остервенением отнимая их один у другого.

Человек не понимает, что лишь с миром в душе, с уважением, верою и любовью в сердце можно приступать к Божеству; что только поборов в себе нечистые и мятежные земные желания, божественная искра найдет силу вознестись и установить связь, которая соединит ее с Создателем. Иначе между ними вырастает неприступная стена плоти и тьмы, закрывающая собою все, а чистый, божественный луч не в состоянии уже проникнуть сквозь эту бурю животных страстей.

Полные веры, сосредоточенные, опустились оба мага на колени и потом принесли обычную жертву.