Не скрывая даже своего презрения к стаду трусов, распростертых на его пути, совершал молодой император объезд покоренных стран, останавливаясь преимущественно в столицах, которые, будучи чрезмерно заселены, сделались в буквальном смысле сердцем страны и вмещали весь цвет нации.

И всюду, где проходил гордый «сын солнца», он заводил новый порядок: богатое население изгонялось из их домов и дворцов, а имущество его конфисковалось. Лишенная комфорта и роскоши, вся эта толпа тунеядцев и предателей, умевшая только изменять и убивать, или унижать и продавать свою родину, презирая притом честный труд, была изгнана под надежным конвоем из городов и послана обрабатывать поля, чтобы обеспечить победителям запасы овса, муки и других видов продовольствия. Толпы «ученых» и богачей трудились под угрозой кнута или виселицы. Оживились заброшенные заводы и фабрики и начали работать на пользу победителя.

Загнанные в жалкие лачуги, эти «освободители» людей от всякого долга, закона и веры испытали на себе закон возмездия. Исповедываемое ими утопическое «равенство» они нашли теперь в общем позоре, несчастии, нищете и неустанном тяжком труде. Они отринули Бога и религию, уничтожили церкви, памятные праздничные в Христианстве дни, а в горькие дни унизительного рабства под железным кулаком нового владыки они пожалели о прошлом и стали опять молиться, ища помощи у невидимого Творца, Который один мог помочь там, где бессилен человек. Грешить по-прежнему уже было нельзя, поклонение сатане было воспрещено под страхом смерти, так же как противоестественная любовь, и в глубине души не один из «свободных граждан» пожалел, что не любил в свое время свою родину и не защищал ее, а кулаки грозно сжимались при воспоминании о «миротворцах» и их разглагольствованиях.

Молодой император обдумывал между тем один вопрос, сугубо его интересовавший. Он не мог понять, каким образом славные, гордые и воинственные некогда народы могли пасть до такой степени скотства, чтобы сдаваться, не обороняясь, и даже совершенно потеряли понятие о нравственном и гражданском мужестве, в течение многих веков составлявшем их силу и славу. Шпионы донесли ему, что пороки, продажность, безверие, отсутствие патриотизма съедали, как ржавчина, западные народы и облегчали победу; но что было причиною такой духовной нищеты? Что вызвало ее? – додуматься он не мог.

Тогда император созвал несколько советников, изложил им свое недоумение, поручил исследовать причины упадка покоренных народов и прибавил:

– Нам необходимо исследовать зло, погубившее белые нации, потому что народ наш живет теперь среди них и та же гангрена может его заразить.

Советники принялись за работу и через несколько месяцев явились с докладом. Изложив указанные нами выше причины всеобщего упадка, они дополнили:

– Главным виновником всего этого упадка, нравственного и физического, оказался пришедший некогда из Азии народ-паразит, который втерся во все страны и вел к неминуемому уничтожению всех, кто имел неосторожность приютить его у себя. Этот необыкновенный народ, враг рода человеческого, проникал всюду и с удивительной ловкостью и наглостью использовал для себя гуманитарные принципы христианской веры, чтобы забрать в руки все управление и богатство…»

…Далее рассказ касался подробностей владычества желтой расы и того страшного гнета, который вынесли порабощенные европейские народы.

– Боже мой, что за ужасное время! Я не могу даже себе представить подобное рабство целых народов в XXI веке и такое хладнокровное избиение нескольких миллионов людей, – сказал Супрамати, прерывая чтение.

Дахир отодвинул книгу и потянулся в кресле.

– Правда, – заметил он, улыбаясь, – скверные вещи творились на белом свете, пока мы оживляли пустынный остров. Но, откровенно говоря, разве европейские народы не заслужили этот тяжелый урок? И он принес им очевидную пользу: снова научил их работать, пробудил остаток дремавшей в них энергии, дал силы сбросить иго рабства и прогнать желтых в Азию. Несомненно, что с этого времени берет свое начало уменьшение народонаселения Европы; просто невероятно, сколько погибло тогда народа, особенно женщин и детей. Зато уцелевшие оживились новой энергией, верой и молчавшим в них чувством долга. Я только что прочел описание этого пробуждения белой расы.

Это был чудный порыв единодушия, и хоть на короткое время, но осуществилось братство народов. Конечно, продолжительно это быть не могло, потому что проснувшееся национальное чувство побуждало племена замкнуться в своем племенном составе. Тогда-то объединились славянские народы; Германия слилась с Голландией, Бельгией, частью Франции и Швейцарии; Италия дополнила свое объединение, а турки были отброшены в Азию. Это чрезвычайно интересно, и нам надо бы перечитать все это вместе.

– Здесь также есть крайне любопытные подробности о вторжении желтых и о европейской трагедии, которая была ужасна по количеству жертв, – сказал Супрамати.

– Разумеется, избиение зараз нескольких миллионов людей представляет собою факт, редко повторяющийся в истории, – заметил Дахир. – Но в то же время ясно, что эта упорная раса – неистребима; потому что даже такое кровопускание не помешало евреям, сплотившись вновь, образовать даже собственное государство, где они по-старому стали поклоняться сатане и немало, конечно, содействовали воскрешению всех пороков, предшествовавших вторжению желтых, и которые процветают теперь на наших глазах.

– Жаль очень, – прибавил Дахир со вздохом, – что твоей старой Англии не довелось дожить до этого времени и участвовать в славном пробуждении Европы. Она не вынесла своего падения, сознания неизбежности рабства, привыкнув сама всегда повелевать, и рухнула от стыда, похоронив в океане и победителей, и побежденных.

Супрамати ничего не ответил и только вздохнул, тоскливо глядя на седые косматые волны, разбивавшиеся об утес.

– Хотя надо сказать правду, – продолжал Дахир минуту спустя, – что у гордой царицы морей на счету грехов много. Без зазрения совести она всегда преследовала только свой личный интерес, принося ему в жертву народы и людей, выжимала соки из союзников, изменяла и управляла миром, опутав его целой сетью интриг.

– Тсс! De mortuis aut bene, aut nihil!. Англия руководилась правилом: «que la charite bien entendue commence par soi meme». А потому с точки зрения человеческой и политической она была права, – возразил Супрамати.

Дахир громко рассмеялся и, встав с места, похлопал друга по плечу.

– Браво, Ральф Морган! Я заключаю, что в тебе англичанин – выше мага, и предвижу, что на новой планете ты обоснуешь первую империю с девизом «La charite bien entendue» и т.д.

Оба весело посмеялись и снова принялись за чтение.

Больше трех недель прошло с отъезда друзей из Царьграда, и они так хорошо чувствовали себя в старом замке, что и не думали покидать его. Они снова нашли тишину, спокойствие и уединение, к которым так привыкли.

Изучение истории заняло их и служило даже отдохновением, потому что не было столь тяжелым и требующим сосредоточенного внимания, как занятия, требуемые посвящением…