– Какая ты красивая!

Он рывком сел на кровати и посмотрел на Гретхен, потом на Стефана. Они поступили с ним непорядочно. Но разве все, что случается с человеком, – не следствие его собственных действий? Кравцов не собирался обвинять других. Первый шаг, сделанный во младенчестве, и миллионы последующих шагов вели его к месту, где он сейчас находился. Все естественно и гармонично. Мир устроен прекрасно и справедливо. Почему он раньше не понимал этой простой истины?

Он перевел взгляд на Гретхен и снова удивился тому, как она хороша. Тонкая ткань кофты соблазнительно обтягивала мягкие плечи. Джек потянулся к ее груди и уткнулся носом в ложбинку. Кожа была нежной и пахла миндалем…

Гретхен не походила ни на одну из женщин, каких он когда-либо встречал. Она была особенной, странной и даже пугающей, и поэтому безупречной. Недостатки придавали ей шарма. Джека влекло к ней.

– Давно хотел спросить, – улыбнулся он. – Вы Джорджа Мартина читали?

Стефан недоуменно нахмурился, и Иван уточнил:

– По его книге сериал «Игра престолов» сняли. Не видели? Обязательно посмотрите. Там есть два персонажа, которые вам сильно понравятся. Ланнистеры. Брат и сестра.

В голове взрывались сотни маленьких фейерверков. Кравцов одновременно и спал, и бодрствовал..

– Знаете, – с предельной искренностью сказал Джек. – Вам стоит самим попробовать.

– Ты очень заботлив, Иван. – Стефан сделал несколько шагов по направлению к кровати и сел рядом.

– Я серьезно. А то ты как Санта-Клаус, подарочки раздаешь, а себе отказываешь.

Стефан хохотнул:

– Я? Санта-Клаус?

– Угу. С праздничным шприцем в руках.

Они рассмеялись. Не веселилась только Гретхен. Джек поспешил исправить это недоразумение. Аккуратно снял с нее кофточку, стянул вниз бретельки бюстгальтера. Она позволила уложить себя, и когда он приник губами к ее губам, ответила на поцелуй. Джек моментально возбудился. Когда его затылок сжала крепкая мужская ладонь, он и не подумал противиться.

* * *

Снег падал медленно. Крупные хлопья лениво опускались на город, накрывая улицы, дома, деревья и скамейки мягким ватным одеялом. Кравцов сидел за рулем собственной машины и отстраненно взирал на белую пелену за окном. Он знал, что пройдет пять-шесть часов, и усталая заторможенность сменится раздражительностью и депрессией, знаменуя начало ломки. Организм начнет требовать наркотик, и мозг станет агрессивно генерировать идеи, как его отыскать. На этом этапе здравомыслие полностью выключится, а значит, нужно действовать немедленно. Но как заставить себя пошевелить пальцем, если реальность ему совершенно безразлична?

Чтобы хоть как-то встряхнуться, Иван вынудил себя воспроизвести в памяти минувшие события. Вяло, неохотно перед глазами поплыла череда обрывочных образов. Они были робкими и нечеткими, как отражение на поверхности озера. Громкий выдох, слабое движение могли уничтожить их подобно брошенному в воду камню. Несколько раз так и случалось, и Джеку приходилось начинать все заново, медленно вытаскивая наружу тяжеловесные, болезненные воспоминания.

Он постарался прикинуть, сколько дней его продержали взаперти, но потерпел неудачу. Во-первых, он никак не мог вспомнить, когда конкретно все началось. А во-вторых, не знал, какое сегодня число. Телефон у него отобрали, а включить радио он не догадался.

В горле неприятно першило. Джек сорвался на долгий надсадный кашель, едва не выплевав собственные легкие. Когда приступ закончился, он в изнеможении откинул голову назад, упершись затылком в спинку водительского кресла. Назойливая мысль о необходимости что-то предпринять не позволила ему отключиться, однако энергии для размышлений совсем не осталось.

«Так нельзя, так нельзя», – уговаривал себя Джек и тут же забывал, что именно нельзя и почему. Он словно запутался в липкой паутине и беспомощно барахтался в ней, увязая все крепче и крепче. Он всегда считал себя волевым человеком. Но сейчас не существовало воли, способной сдвинуть его с места.

«Ты должен выйти из машины, – упрямо повторил Кравцов. – Остановить прохожего, попросить помощи…»

Снег падал на лобовое стекло, таял и стекал вниз. Джеку захотелось выключить двигатель – только чтобы не видеть широкие влажные дорожки, которые оставляли капли. Он не смог заставить себя вытянуть руку и повернуть ключ в замке зажигания.

С каждой минутой усталость усиливалась.

Собрав остатки воли, Иван резко открыл дверцу и буквально вывалился наружу. Он разогнулся на нетвердых ногах и, чтобы не упасть, поспешно оперся о машину. На улице было тепло, а может, ему это только чудилось. Джек задрал лицо вверх, позволяя снежинкам беспрепятственно облепить лоб, щеки, подбородок. «Падал теплый снег, она включила свет, он закрыл гараж, падал теплый снег», – закрутилась в голове строчка из старой песни «Наутилиус Помпилиуса».

Вокруг не было ни души.

Сделав укол, Стефан усадил Кравцова в машину и повез в Мюнхен. Иван слабо помнил дорогу. Когда он очнулся, обнаружил, что сидит на месте водителя в припаркованном у тротуара автомобиле. Окружающий пейзаж он не узнавал. Это была какая-то пустынная улочка, каких в Мюнхене немало. Справа простирался парк или огромный сквер, а слева, на приличном расстоянии от дороги, располагались частные одноэтажные домики, наполовину скрытые заснеженными кустарниками и заборами.

Иван сделал осторожный шаг, затем второй и неуверенно пошел по дороге, надеясь хоть кого-нибудь встретить. Через минуту ему показалось, что прошло уже полчаса. Он остановился и в отчаянии огляделся. Что за глушь? Может, это и не Мюнхен вовсе? Наверное, надо постучать в один из домов. Джек повернул к тротуару, но тут же замер на месте. Ехавшая по дороге машина затормозила, и обрюзгшее озабоченное мужское лицо выглянуло из окошка.

– С вами все в порядке?

Кравцов перевел взгляд на незнакомца и долго изучал его одутловатую физиономию. Течение времени замедлилось, почти остановилось. Любое движение причиняло дискомфорт и утомляло. Собрав последние силы, Джек пробормотал:

– Могу я воспользоваться вашим телефоном?

– Но с вами все в порядке? – в замешательстве повторил мужчина.

– Мне нужен телефон, чтобы позвонить, – по возможности внятно ответил Иван. Незнакомец помолчал, прикидывая, можно ли ему доверять, но все-таки протянул мобильный.

Иван уставился на дисплей и понял, что позабыл номер отца.

Немец напряженно наблюдал за странным пешеходом, застывшим посреди дороги с телефоном в руках. Он уже сожалел, что остановился и предложил помощь.

Кравцов мучительно напрягал память, перебирая мелькавшие перед мысленным взором цифры. Он ведь знал наизусть все важные номера, он не мог их забыть. Это временное наркотическое отупение. Нужно сконцентрироваться…

Толстяк в машине нервно барабанил пальцами по рулю, демонстрируя все признаки нетерпения. Джеку захотелось лечь на спину посредине дороги и больше ничего не делать, ни о чем не думать.