Она горько заплакала и долго не могла вернуться к рассказу. Микрофон безучастно записывал каждое рыдание и всхлипывание. В какой-то момент они превратились в булькающий кашель.

Леонидыч внимательно слушал каждый звук.

– Мама… – жалобно протянула девочка, справившись с собой. – Мамочка… Мне страшно. Мне очень страшно. Этот человек, который живет в пещере – не знаю, человек ли он вообще, – он как-то странно со мной разговаривает. Я ни слова не понимаю. Я не знаю, чего он от меня хочет. Больше всего страшно от того, что не знаешь… мама, мамочка, я устала, я замерзла, я хочу домой… кххх-кх… и еще этот кашель меня донимает…

– У нее развивается отек легких, – наконец определил Леонидыч. – После утопления. У нас на судне помощник кока свалился за борт и наглотался воды – тоже так дохал. Судовой врач едва откачал…

Девочка высморкалась, затем продолжила:

– Я думаю, что нужно исследовать пещеру. Вдруг найдется выход! Я раньше этого не делала, потому что боялась его. Он всегда был тут, рядом, где-то в темноте. Но сейчас его нет, он ушел. Поэтому я и решила включить диктофон. Но, пожалуй, лучше попробовать осмотреть пещеру. Диктофон оставлю включенным.

Послышался шорох ног, скрип камушков. Движение.

– Я ползу… ползу… снова кости лезут под руки. Они тут повсюду на полу. Не знаю чьи, но не очень большие… так… так… мне кажется, за углом есть свет. Доползти бы туда. – Снова шорохи и хруст. – Точно, свет. Падает с потолка. Там дырка, очень маленькая, поэтому свет слабый. Мне до нее не добраться… Боже, сколько здесь костей! Сколько костей!

– Давай, малышка, – подначивал Леонидыч, – соберись и дай нам ориентиры!

– …и запах… меня сейчас стошнит. Ох…

Из динамика действительно раздались звуки рвоты. Митя смущенно уставился в пол. У него не было сил слушать запись. Вскоре девочка укротила спазмы и поползла дальше. В течение нескольких минут из динамика раздавались шорохи и незначительные комментарии. Наконец они услышали:

– Я не нашла выход. Там, где светло, его нет. А где темно – я туда боюсь идти…Вот что, мне кажется, я слышу какой-то гул снаружи… Интересно, это будет слышно на записи?

Митя увеличил громкость, но ничего не разобрал.

– Нет, это точно не галлюцинация, – продолжала девочка, – я определенно слышу гул… Возможно, рядом есть дорога. Может, меня услышат. ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ-Е-Е!!!

Она кричала не меньше минуты, потом столько же захлебывалась кашлем. Затем умолкла. Через несколько секунд из динамика вырвался шепот:

– Он возвращается!

Вслед за этим Леонидыч и Митя услышали плеск воды, тяжелый чмокающий шаг… еще один… Частое напуганное дыхание девочки, вновь сорвавшееся на кашель, который заглушил все звуки. Затем глухой мокрый удар – что-то тяжелое опустилось на пол. Митя взглянул на Леонидыча, но тот покачал головой. Он тоже не понимал, что происходит.

– Как же мне плохо, – устало прошептала девочка. – У меня двоится в глазах…

Несколько минут на записи шла череда звуков, по которым было невозможно что-либо разобрать. Наконец снова голос:

– На этом все, больше не могу говорить. Если меня не спасут, эта запись поможет узнать, что случилось. – Она снова всхлипнула. – Мамочка, я тебя очень-очень люблю!

Последовало прощальное рыдание, и запись оборвалась.

* * *

Митя выключил айфон, встал и открыл окно, чтобы впустить свежего воздуха. Комнату наполнил запах зелени, беззаботный шум с пляжа.

Леонидыч сидел на застеленной кровати мрачный, до крайности задумчивый, вертел в руках айфон.

– Что за шум она слышала? – спросил он.

– Она сказала, шум дороги.

– Но это может быть не дорога, верно?

– Может, – не стал возражать Митя. – Я вот на что обратил внимание. Девочка сказала, что у пещеры ровный и твердый пол.

– Ну.

– А что, если фараончик использует человеческую постройку? Выдра зачастую обживает готовые подземелья: русла пересохших ручьев, кротовьи норы. Фараончик гораздо крупнее выдры, кротовья постройка ему не подойдет, а вот человеческая – вполне. Что, если он поселился в некоем прибрежном сооружении? А этот ровный и твердый пол – бетон?

– Все сооружения осматривались не по одному разу.

– Но только те, которые известны и расположены на поверхности. Смотрите. Вы сами говорили, что до затопления здесь находились деревни. Быть может, остались какие-то подземные ходы, штольни, подвалы. Некие подземные сооружения, вход куда после образования водохранилища оказался под водой.

– Вот именно. Должен быть вход, а мы такового не нашли. У меня есть другая зацепка. Как я говорил, человека можно оживить через шесть минут после утопления. Позже – маловероятно. Если Бевенис очнулась в пещере, то это произошло через шесть минут, не позже. Улавливаешь? Можно очертить зону, в которой может находиться логово. Скорость фараончика мы протестировали утром, тридцать пять километров в час. Разделить на шестьдесят минут и умножить на шесть… – Леонидыч достал из кармана огрызок карандаша и на обложке рекламного буклета сделал вычисление: – Значит… логово находится где-то в радиусе трех с половиной километров от отеля.

– Хорошая зацепка. Только мы ведь осматривали этот район.

– Осматривали, – с сожалением вздохнул Леонидыч.

– Может, логово на другом берегу?

– Вряд ли. Фараончика замечали только у этого. Мы что-то упускаем…

Он на секунду задумался:

– Я еще вот чего не понимаю. Девочка говорит, что в пещере много костей. Теперь понятно, куда пропадает рыба из водоема да кошки с собаками. Но я вот о чем. Почему он человеческие останки выбрасывает в водохранилище? Ты как думаешь?

– Трудно сказать, – пожал плечами Митя. – Может, ему не нравится запах разложения. А может, понимает, что его ищут, и старается нас запутать. Выбрасывает останки подальше от логова, заметает следы.

– Думаешь, он такой умный?

– Таких умных животных в природе нет.

У Леонидыча зазвонил телефон. Он выудил из кармана свою обшарпанную «Нокию», приложил к уху:

– Да, Петруша… Слушаю очень внимательно… Так… Так… Спасибо, родной. С меня причитается.

Леонидыч убрал мобильник. Айфон мертвой девочки был у него в другой руке.

– Значит, так, – сказал он Мите. – Планы меняются. Подводный вход мы не нашли, но есть другая идея.

Он быстро вышел из спальни, спустился на первый этаж, в гостиную. Митя бегом следовал за ним.

– Кто звонил?

– Рыбаки. Я просил кое-кого понаблюдать за обстановкой на водоеме. Только что был плеск.