Ее тонкие пальцы впивались в его кожу. Гаснущие огни подрагивали от движений и от стонов, отсвечивались в глазах Августа, который, растянувшись рядом, смотрел. Иногда Искра ловила его руку и впивалась в его запястье ногтями, или чувствовала его ладонь на своей груди. Она могла попросить Кира быть быстрее или сильнее, но он понимал ее без слов, он читал ее, как открытую книгу, перелистывая, перелистывая, перелистывая. Исступленный вздох Кира вперемешку с криком Искры погасил огни окончательно.

Черед Августа наступил уже в темноте. Искра запомнила, что он ни на секунду не оторвал свои губы от ее губ, и от этого бесконечного, глубокого поцелуя она просто проваливалась в бездну желания. И Август заполнил эту бездну. Искра слышала шепот Кира над ее ухом, ласковый, полный любви. Он называл ее своей, маленькой, самой-самой, он говорил о том, что она сводит его с ума. Он шептал имя в такт их движениям, и Август, не удержавшись, вторил ему, выкрикивая ее имя до хрипоты.

Они не помнили, как уснули, и говорили ли что-то друг другу после. Всех троих накрыла сонная, дурманная темнота. В комнате стало тепло от их дыхания, окно запотело и не пропускало даже света звезд, а ненужное одеяло вперемежку со сброшенной одеждой лежало на полу.

Глава 19

Хотя они часто засыпали в одной постели, но редко просыпались вместе. Поэтому, когда Кир почувствовал над ухом знакомое ровное дыхание Августа, то сразу все вспомнил. Он знал, еще не открыв глаз, что кроме них двоих, тут никого нет. Он давно привык ощущать разницу: у Августа была очень холодная кожа, и это сразу ощущалось, если рядом не было какого-нибудь согревающего постель тела. Хотя обычно случалось наоборот: Кир, просыпаясь утром, обнаруживал на соседней подушке только очередную девушку. Одноразовую, одновечернюю. Ее можно было использовать еще разок, если было настроение, а можно было разбудить и указать на дверь, без разницы. Все было оплачено.

На этот раз все было не так.

Все вообще не должно было так случиться. Кир открыл глаза и резко сел. С его груди сползло заботливо кем-то накрытое одеяло. Спящий Август поморщился от бьющего сквозь жалюзи солнца и повернулся на другой бок – это тоже было необычно, чтобы он так заспался, ведь он жаворонок, встает еще до рассвета, какой бы оргии ни было накануне. «Устал, - не без усмешки подумал Кир, - умотался».

А Искра ушла. Не удивительно, а кто бы не ушел, после такого. Да нет, многие бы, конечно, остались. Но она не могла. Кир бы очень разочаровался в ней, если бы увидел ее утром такую же, как накануне, не удержался бы, конечно, но разочаровался бы навсегда. А так... еще есть какая-то надежда.

Кир тихо застонал, ухватившись за голову. Похмелье, будь оно неладно. В таком состоянии было очень трудно думать, нужно было сначала принять душ. Вообще, он чувствовал себя очень необычно: с одной стороны, голова раскалывалась, а тело ломило, но с другой - он был бодр и легок, казалось, если ему подпрыгнуть, то он, как хорошо накачанный мяч, подлетит до потолка. Но прыгать он, конечно же, не стал, не был он врагом своей голове.

«Интересно, - подумалось ему, - можно ли достать в этом богом забытом месте цитрамон или что-то в этом роде?» Он прошлепал босыми ногами в ванную, слыша краем уха, как просыпается и шуршит одеялом Август – наплевать, у него нет желания говорить ему что-то типа «доброго утра». Забравшись в кабинку и повернув оба крана, Кир не удержался от громкой ругани – даже по тому как безвольно они вертелись, было ясно, что в трубах нет ни капли воды. На пороге ванной возник Август. Пожалуй, он сейчас мог служить Киру вместо зеркала: синяки под глазами, приоткрытый от жажды рот с пересохшими губами, засос на шее и четыре красные полосы на груди... ну, у Кира такие, по-видимому, были на спине. Они рассматривали друг друга в немом молчании несколько секунд. Затем Август, ухмыльнувшись, протянул ему руку, помогая выйти из кабинки.

- Пошли.

Они накинули халаты и в единодушном молчании вышли на улицу. Ноябрьский утренний мороз обжог их кожу, но они, не передумав, двинулись в направлении берега. Погода портилась, на воде перекатывались с тихим гулом бурые волны, деревья покачивались от ветра. Спускаясь по крутому склону, иногда бегом, иногда цепляясь за кусты и корни деревьев, они слегка согрелись – пришлось напрячься, чтобы не сломать себе шею.

У края воды они помедлили - вода навряд ли была теплее десяти градусов. Нырнуть в ледяную воду – рисковый поступок. Хотя плевать. Вчера они сотворили кое-что покруче, подумалось Киру, и он, зажмурившись, бросился вперед. Где-то рядом, поднимая тучу жгучих брызг, бежал Август. Они нырнули почти одновременно. Им это было нужно.

Кир в глубине души надеялся, что вода не только поможет ему справиться с остатками алкоголя, травящими мозг, но и разбудит от дурацкого сна. Только он понятия не имел, когда же этот сон начался – вчера вечером, когда в их общей постели оказалась та единственная женщина, которую он никогда бы туда не впустил? Или несколько месяцев назад, когда он понял, что умеет любить по-другому, не так как он любил раньше, любить нежно и заботливо, беспокоиться, ревновать, хотеть семью и детей? Или семь лет назад, когда он встретил проклятого Августа и превратил свою жизнь в одну сплошную, нереальную, пьяную, сумасшедшую оргию? Кир проплыл под водой несколько метров и, не выдержав, вылетел на поверхность. Чуть поодаль, хватая ртом воздух и разгребая руками воду, словно желая отогнать ее от себя, быстро пробирался к берегу Август. Он был красив, черт возьми: идеальное тело, такое обычно любят пририсовывать всяким эльфам и ангелам – светлая кожа, красивые, но не чрезмерные волны мускулов, волосы цвета плавленого серебра, глаза тоже, как у эльфа, не слишком большие, зато с огромной глубины взглядом. Эта красота всегда помогала ему добиваться того, чего он хотел, и он умело этим пользовался, с годами все лучше и лучше: сначала он просто соблазнял, потом очаровывал, а потом заставлял себя уважать. А теперь он еще и манипулировал.

Кир подумал, что можно было бы поколотить его прямо тут, на пустынном берегу. Отметелить, размазать по смазливой мордашке кровь, расплющить хорошенький нос, выбить зубы. Он, наверное, даже не будет сопротивляться, но даже если и будет... Может, он и красив, но зато Кир сильнее его, они это уже не раз проверяли. То шуточным армрестлингом, то кулачными боями, то в спортзале, куда одно время ходили вместе. Они многое старались делать вместе. Наверное, поэтому они до сих пор не расстались. Нет, Кир не сможет его ударить, даже после того что тот сделал. Кир, вздохнув, сделал последний шаг в воде и ступил на песок. Тот был гораздо холоднее воды.

Август, стуча зубами, быстро натягивал на себя халат. Кир подумал, что им недурно бы поговорить прямо здесь и сейчас, до возвращения в отель. Но Август, похоже, не был настроен оставаться тут долго. Мерзляк. Тепло в нем не держалось совершенно. Кир не спеша оделся и двинулся вслед за ним к склону горы. Подниматься наверх было труднее. Озябшие руки и ноги плохо слушались, влажные пятки выскальзывали из сланцев, кожу царапал приставший к ней мокрый песок, пальцы больно ушибались о торчащие камни, незаметные из-за своей песчаной расцветки. Кир выбрался наверх первым. Встав во весь рост на краю, он смотрел сверху вниз, как Август, злобно шипя, покоряет последние метры.