— Доброе утро! — поприветствовал Федор услужливо открывшего ему навстречу пассажирскую дверь водителя. — Мне в Текстильщики, но вообще нужна машина по Москве на весь день, часов до девяти. Вы как, располагаете временем?

Сидевший за рулем был прилично старше Федора, лысоват, в маленькой аккуратной бородке — в общем, примерно таков, каким Федор его себе и представил.

— Время, это единственное, чего у меня в избытке, — улыбнулся он, и его умные глаза залучились в уголках сеточкой веселых морщинок. — Но мне было бы проще оценить любезность полученного предложения, если бы уважаемый клиент обозначил его ценовые рамки.

«Кандидат, — повысил Федор водителя в ученом звании, услышав столь редкую в наше время изысканную манеру выражаться. — А, может быть, и доктор».

— Сто долларов США, — обозначил Федор, улыбаясь в ответ.

— Зама-анчиво, конечно! — закачал головой кандидат и хитро прищурился. — Но, с другой стороны, и работа не маленькая, вам не кажется?

— Кажется, — усмехнувшись, согласился Федор, которому уже очень нравилась перспектива ездить сегодня именно в компании. — Плюс бензин за мой счет.

— Надо употреблять, а не злоупотреблять! — афористично рассудил интеллигентный водитель, гостеприимным жестом приглашая Федора в машину. — И не беспокойтесь — машина у меня хоть и мощная, но расход топлива у нее — как у Жигулей.

Федор кинул сумку на заднее сидень, а за ней и сам с удовольствием нырнул в нагретый, приятно пахнущий автомобильной косметикой просторный салон.

— Если нам целый день предстоит провести вместе, может быть, познакомимся? — повернулся к нему водитель, протягивая руку. — Меня зовут Алексей Николаевич.

— Федор, — сказал Федор, пожимая сухую крепкую ладонь. — А сейчас, Алексей Николаевич, если вы не возражаете, давайте поедем. Ровно через двадцать пять минут нам нужно быть на улице Артюхиной, а я, если честно, понятия не имею, где такая есть.

— Это за стадионом АЗэЭлКа, — сказал Алексей Николаевич, одновременно включая передачу и поворотник. — Первая улица, параллельная Люблинской. Будем там через двадцать минут.

Уже через пару минут Федор, скептически было отнесшийся к такой оптимистичной оценке времени в пути, понял, что Алексей Николаевич имел на это основания. Его Ауди была с турбомотором, и до сотни набирала, по словам хозяина, за восемь секунд. Но, главное, что она была еще и полноприводная, что позволяло использовать всю мощь двигателя даже на скользких зимних дорогах. К тому же имевший больше тридцати пяти лет водительского стажа Алексей Николаевич ориентировался в Москве, похоже, не хуже тех, прежних таксистов, знавших в столице любую промышленную окраину и каждый переулок в старом Центре. Знал он и Матвеевское, и Квесисскую улицу, оказавшуюся где-то рядом с Савеловским вокзалом, и адреса всех остальных обменок, в которые им предстояло сегодня попасть. В общем, когда они, на сумасшедшей скорости просквозив по Севастопольскому проспекту, Третьему кольцу и Волгоградке, ровно в одиннадцать-десять были в нужном адресе на Текстилях, Федор уже точно знал, что с водителем на сегодня ему крупно повезло.

У подъезда обменного пункта, располагавшегося в цокольном этаже старой пятиэтажки, сиротливо мерз броневичок инкассации. Федор нажал на кнопку переговорного устройства на железной двери, в ответ на хмурое: «Кто?», послышавшееся из динамика, сказал сезамно: «Заказ». Дверь отворилась, пропуская Федора внутрь. По узкой лесенке он спустился вниз, где у еще одной железной двери его встретил одетый во все черное охранник с помповым ружьем в руках. Эмоций на лице цербера было не больше, чем у каменных истуканов с острова Пасхи.

— Вы куда? — не разжимая губ, пробасил он, смерив Федора ничего не выражающим взглядом.

— У меня заказ, — с трудом нашелся, что ответить, Федор, не получивший от Кати по поводу этого второго кордона никаких инструкций.

— Номер? — лаконично спросил охранник.

— Номер заказа? — счел за лучшее уточнить Федор. — Э-э… Без номера.

— Заказ без номера, — безразлично ретранслировал истукан ответ Федора в маленькую черную рацию.

Замок на второй двери щелкнул, и Федор, подумав, что злоумышленникам, собравшимся ограбить Катину обменку, пожалуй, не пришлось бы при этом особо ухищряться, вошел в маленькое квадратное помещение с низким потолком. В правой от Федора стене помещения было устроено что-то вроде стойки с окошками-кассами, разделенными узкими стыдливыми перегородочкамии. Вдоль стены напротив были расставлены разномастные, местами рваные стулья, над которыми висели красочные плакаты, рассказывающие о единой европейской валюте и «розовых» американских долларах. На стене прямо перед Федором, некогда девственно-белой, а теперь порядком подзамызганной, ничего не висело, но зато в ней была горделиво-одинокая очередная железная дверь. И не успел Федор решить, не заняться ли ему изучением различий в средствах защиты от подделки евро и новых долларов, как за толстым зеленым стеклом одной из касс промелькнуло Катино улыбающееся лицо, и вслед за этим сама Катя появилась из той самой двери напротив. В лаконичном и умелом макияже, который она успела за это время нанести на лицо, она была просто неотразима.

— Здравствуйте, Федор! — в сторону открытой двери и нарочито громко поздоровалась она, обращением на «вы» напоминая ему о якобы не слишком глубокой степени их знакомства. — Приехали? Проходите!

Помещение за дверью оказалось существенно большим и значительно более светлым и ухоженным. Стулья здесь тоже были не новые, но целые, на стенах в веселеньких обойчиках висели вьющиеся растения, в дальнем углу, где было устроено что-то вроде мини-кухонки, заливисто свистел доперестроечный электрочайник. Было ясно, что вот здесь — свое, родное, а все предыдущие помещения, грязноватые и неуютные — клиентская зона. Всю середину комнаты занимал большой стол, на одной половине которого красовался приличный штабель денежных «кирпичей» по десять столистовых пачек в каждом, затянутых в полиэтиленовую банковскую вакуум-упаковку. В подавляющем большинстве своем кирпичи были из купюр серьезного достоинства — бирюзовых тысячерублевок и сиреневых пятисоток. Только на самом верху, словно в насмешку, сиротливо даже не лежали, а валялись несколько пачек раритетных в наше время пятирублевок. Рядом с денежной горой были машинка для счета денег с двумя похожими на лопасть авиационной турбины крыльчатками, детектор, пропускающий проверяемые банкноты сквозь себя, просмотровый детектор, позволяющий рассматривать исследуемую банкноту в самых разных световых спектрах и, наконец, большой бухгалтерский калькулятор. Рядом с этим арсеналом, словно хирург у своего инструментария перед началом операции, стоял высокий коротко стриженный человек примерно одних с Федором лет, одетый в изящный темный c отливом костюм. У него были рубленые черты лица, тонкие губы, шея качка и цепкий взгляд покрасневших, как это бывает после бессонной ночи, холодных серых глаз. В его руке была такая же, как у истукана при входе, маленькая черная рация.

— Сереж, выключи чайник, пожалуйста, — вполголоса обратилась к нему Катя. — Я займусь с клиентом.