— Это не код, — сказал, входя инженер Хольц. — Именно поэтому я и пришел. Мои приборы показывают, что надвигается солнечная буря… — Помолчав, он передернул плечами и заключил. — Можете считать себя трупами!

— Это ещё не повод для паники! Такого мы себе позволить не можем! — воскликнул Дон, стараясь перекричать громкие возгласы присутствующих. — Я требую полной тишины!

Опытные астронавты привыкли к приказам и послушны командам. Доктор Учальде смолк столь же покорно, как; и прочие. Стоявший в дверях Хольц раскрыл было рот, собираясь что-то возразить, но Дон в ярости указал на него пальцем и заорал:

— Первый инженер!! Не распускайте тут сопли! Закройте за собой дверь и сядьте. А потом доложите мне, как положено. И если можно, без истерики.

Дон был умышленно груб с пожилым человеком, но он не мог позволить Хольцу заразить паникой весь экипаж.

Какое-то мгновение Хольц колебался, потом плечи его поникли, он прикрыл за собой дверь, тихо прошел и сел в ближайшее кресло. В его голосе слышалась полная безнадежность.

— К чему борьба? Я-то думал, что это будет мой последний полет, но он… оказался последним для всех нас…

— Ну и что же такое показывают ваши приборы? — перебил его Дон.

— Солнечная радиация… Она нарастает… Фон стремительно повышается. Я знаю, что это значит. «Солнечное пятно» — предупреждение о радиационной буре, и мы не в силах ее избежать…

— Почему вы так полагаете? — осведомился Парсерс. — До сих пор мы ведь без труда выдерживали все бури. Почему же теперь?..

— Можно, я отвечу? — спросил Курикка. Дон кивнул.

— Главная сложность в том, что мы потеряли слишком много воды. Ее циркуляция в двойной обшивке задерживала большинство радиоактивных частиц, приносимых солнечными бурями, примерно также, как это делает атмосфера Земли. Однако половинный запас воды уже не в состоянии нас защитить. Если Марс предупреждает нас, то буря ожидается довольно сильная, гораздо сильнее предыдущих. Это значит, что и с радиацией нам будет справиться труднее…

— Но мы справимся с ней! — перебил его Дон. — Вы принимали какие-нибудь специальные меры перед сильными бурями?

— Конечно, сэр. Мы изменяем положение корабля так, чтобы реактор был направлен в сторону солнца. Таким образом, на него приходится большая доля частиц, и он защищает собой машинное отделение. Пока корабль так ориентирован, этой защиты вполне хватает.

— А хватит ли у нас воды, чтобы мы могли повторить этот трюк? — спросил Дон.

— Нет, сэр.

— Но ведь машинное отделение все-таки будет защищено?

— Да, разумеется.

Дон улыбнулся и сделал вывод:

— Таким образом, половина проблемы решена, на время опасности поместим пассажиров и экипаж в машинное отделение. Распорядитесь на счет этого, Парсер. Но сперва надо попытаться изменить курс. И сделать это надо по-возможности быстрее, времени у нас нет.

Что у вас, Бойд?

— У нас бывали случаи искажения радиосигналов во время предыдущих солнечных вспышек, и компьютер способен обработать их. Записей у нас хранится множество, поскольку сообщения повторялись не один раз. Машина способна собрать воедино разрозненные куски.

— Уже неплохо, — ответил Дон. — Тогда займитесь этими записями.

— Есть, сэр! — сказал Бойд и направился к дверям, едва сдерживаясь, чтобы не побежать.

Каждому выпал свой участок работы и, получив инструкции, один за другим все разошлись. Дон остался один. Вопрос сна отпадал. Для этого найдется достаточно времени, если удастся избежать главной опасности. Он вышел в коридор и направился к главному лифту, сообщив попутно вахтенному, где его можно будет найти. Именно сейчас ему захотелось побывать в обсерватории.

Лифт поднял Дона к наружной части обшивки, к трубе, соединяющей две секции лайнера. Когда двери кабины бесшумно растворились, Дон взялся за поручни и, оттолкнувшись, плавно взлетел в воздух, направившись к жерлу обширной трубы. Ввиду того, что при неработающем двигателе корабль находился в состоянии свободного полета, тяготение отсутствовало. Вращение корпуса создавало центробежную силу в районе внешней палубы, но здесь, в центре корабля эта сила была практически сведена к нулю. Дон просто плавал в воздухе, как рыба в воде. Дотянувшись до кнопки, он открыл дверь и нырнул в обсерваторию.

Целые реки, водопады звёзд проплывали перед ним. Вдали, в глубоком вакууме сияли мириады солнц различного цвета и светимости. Во тьме космоса стеклянная оболочка обсерватории была незаметной, так что поневоле казалось, что ты — живая частица бесконечной Вселенной.

Чуть правее как всегда полыхало Солнце. Хольц был прав: уровень радиации возрастал.

В неземной тиши обсерватории звонок телефона прозвучал необычно громко.

— Капитан слушает.

— Это из отсека управления, сэр. Компьютер обработал запись радиограммы с Марса. Теперь у нас имеется полная информация. Будете слушать?

— Да, конечно!

— Ожидаемая сила — восемь балов по шкале Хойла. Максимально возможная отметка на этой шкале — десять балов, но я никогда не слыхал о бурях, превышающих шестибальную отметку. Все это начнется, сэр, часа через полтора.

— Отлично, просто замечательно. Через девяносто минут мы откинем копыта! Разыщите-ка мне доктора Учальде и пусть он вместе с унтер-офицером Куриккой явится ко мне.

Дон молнией вылетел из обсерватории…

У дверей своей рубки он столкнулся с донельзя возмущенным математиком.

— Как это понять?..

— Наше время истекло, доктор, — прервал его Дон. — Буря грянет через полтора часа.

Смертельно побледнев, доктор Учальде рухнул в кресло.

— Это — конец… конец… конец… То есть, я хотел сказать, что время упущено.

— Не думаю! — отрезал Дон. — Мы вручную произведем маневр. Чем отличается наш корабль от обычного самолета или вертолета? Думаю, только формой и тем, что движется в вакууме. Пока не настал век кибернетики, первые астронавты управляли свои корабли вручную. Что мешает нам поступить точно так же? — Увидев вошедшего Курикку, Дон быстро спросил: — Скажите, что требуется сделать, чтобы изменить положение корабля относительно оси вращения?

— Эти операции выполняет, как правило, компьютер, после того, как астронавигатор введет в него нужные данные.

— А разве ручного устройства нет?

— Да есть, конечно, но на моей памяти им никто не пользовался!

— Курикка, помогите мне разобраться, как происходит смена курса.

С видимой неохотой унтер подошел к панели и включил экран наружного обзора.

— У нас имеются две телекамеры: на носу и на корме. Сейчас работает носовая. До двум направляющим, расположенным вокруг сферы реактора движется небольшая ракета в направлении, обратном нашему вращению. Благодаря этому, ей стоит придать требуемое ускорение, и весь корабль начнет рыскать по курсу до тех пор, пока не займет нужного положения.