Он потерял счет женщинам, с которыми сходился, но эту запомнит навсегда. Там, где его кожа соприкасалась с ее кожей, ощущалось тепло, но остальная часть его тела высыхала на легком ветерке, и холодный ночной воздух было трудно игнорировать. Он неохотно снова поднял голову.

— Ты довольна своим приключением?

Она улыбнулась, провела пальцем по его лицу и как-то умудрилась сделать этот жест интимным и дружеским, а не навязчивым. Господи, как он ненавидел теперь навязчивость!

— Очень, — ответила она. — Скажи, «однажды» означает «один раз» или «одну ночь»?

Валентин хохотнул и, скрывая нежелание отрываться от нее, сел.

— Принимая во внимание наступление утра и плачевное состояние моей одежды…

— Знаю, знаю. Если я не вернусь домой в самое ближайшее время, то половина обслуживающего персонала выстроится у входной двери, чтобы поприветствовать меня.

— А нам этого не нужно, — сказал Валентин. К чему свидетели, шум, скандал? Это означало бы, что он будет вынужден жениться на ней — если, конечно, Мельбурн не пристрелит его на месте и не закопает его труп в огороде в качестве удобрения для репы.

— Пожалуй, ты прав. Теперь у нас с тобой появилась своя тайна. И мы будем ее хранить.

Он очень надеялся, что она не заставит его сравнивать эту ночь со всеми другими в его жизни. И не потому, что сравнение было бы не в пользу сегодняшней ночи, а, наоборот, потому что она не шла ни в какое сравнение со всеми остальными. Подобное сопоставление было вообще лишено здравого смысла. Элинор — одна, единственная, неповторимая.

У него были женщины, широко известные своими непомерными плотскими аппетитами, и он часами резвился в их пропахших духами будуарах, а в ранней молодости он даже имел одну-двух девственниц — хотя их слезы и жеманные переживания заставили его поклясться, что он никогда не будет иметь дело с этой категорией женщин. При всем при том, когда речь шла об Элинор Гриффин, он был готов потерять голову от счастья, получив возможность один-единственный раз раздеть ее, — хотя она, кстати сказать, сделала это сама.

Не сводя с него глаз, она натягивала одежду, которая успела уже немного просохнуть. А вот ему повезет, если он не свалится с воспалением легких. «Скажи что-нибудь», — приказал он себе, пытаясь придумать учтивую и остроумную фразу, которая избавила бы ее от смущения и позволила бы ему при этом не выглядеть полным идиотом.

— Выдать тебя замуж за какого-нибудь пускающего слюни старого козла было бы преступлением, — проговорил он, подавая ей туфельку, которую обнаружил в кустах, когда разыскивал свой сапог.

— По крайней мере, теперь я могу сказать, что сделала что-то такое, чего сама хотела, — сказала она в ответ. — Спасибо тебе.

Он нахмурил брови.

— Ради Бога, не благодари меня, Элинор. Это я перед тобой в неоплатном долгу.

Элинор поперхнулась.

— Но ведь у тебя столько любовниц.

Подавив вздох, Валентин встал и, взяв ее за плечи, повернул лицом к себе и крепко поцеловал.

— Ты сильно преувеличиваешь, — пробормотал он, отпуская ее, чтобы поднять свой мокрый сюртук. — А теперь позволь проводить тебя домой, пока ты не пожалела о произошедшем.

— Не пожалею, — улыбнулась она с таким видом, что у него пересохло в горле. — Об этом не беспокойся.

Элинор проснулась поздно и не спеша оделась. Она чувствовала себя разбитой, двигалась, словно во сне и в деталях вспоминала минувшую ночь. Подумать только, ведь она-то хотела, чтобы ее вчерашнее приключение ограничилось купанием!

Был уже двенадцатый час, когда она спустилась вниз. — Здравствуй, дорогая, — сказал Закери, взглянув на нее поверх края газеты.

— Доброе утро, — ответила она, стараясь выглядеть непринужденно. — Персики еще остались?

Он кивком головы указал на сервировочный столик…

— Когда твоя служанка сказала, что ты проснулась, Стэнтон снова наполнил вазу.

Она взглянула на дворецкого.

— Спасибо, Стэнтон.

— К вашим услугам, миледи. И…

— Ох, я забыл сказать, что в гостиной тебя ожидают три джентльмена, чтобы пригласить на прогулку или куда-нибудь еще, — прервал дворецкого Закери.

— Странно! — удивилась Элинор, бросая взгляд в сторону коридора, ведущего к утренней гостиной. — Я никому не давала согласия, ни на какие встречи.

— Очевидно, они просто явились в надежде, что ты окажешься свободной. Но, как было приказано, мы никого не стали прогонять, чтобы ты могла распорядиться ими по своему усмотрению.

— Кто эти джентльмены? — спросила она, осматривая блюда на столе и не торопясь приступать к завтраку. Никого из них она не приглашала и ни один из них не окажется маркизом Девериллом. Мало того, что он не стал бы ждать в толпе джентльменов, не теряющих надежды, но и вообще не явился бы к ней с визитом. Прошлая ночь была их — нет, ее — моментом свободы и страсти. Он помог ей обрести ее, но она сама сказала, что никакого продолжения не будет.

И конечно, это было самым мудрым решением, хотя она приняла его еще до того, как узнала, каким наслаждением обернется прошлая ночь. Очень разумно заранее положить конец неизбежным последствиям, чтобы не мучиться мыслью о том, где он может быть сейчас. Валентин, судя по всему, не отличался особой верностью или склонностью к продолжительным романам. К слову сказать, она его увлечения и романами бы не назвала. Скорее, это были связи. Теперь она тоже стала одной из длинной вереницы его женщин. Завидная участь! Но ведь именно этого она и хотела. Разве не так?

— Спроси у Стэнтона, кто эти визитеры, — сказал Закери. — Я занят.

Она вздохнула и, приподняв бровь, взглянула на дворецкого.

— Стэнтон?

— Мистер Роджер Ноулвилл, лорд Йен Вудс и лорд Чамбри, миледи.

Закери снова взглянул на нее поверх края газеты и продолжил чтение.

— Что ты хотел сказать? — спросила она.

— Ничего. Просто заметил, что ты в хорошем настроении, но не спрашиваю о причинах, потому что не хочу ничего испортить или нарушить какие-нибудь правила.

Ну и как прикажете отвечать ему на это?

— Ладно. Спасибо тебе.

— Пожалуйста. А что делать с не теряющими надежды джентльменами в гостиной?

— Я думала, что ты слишком занят, чтобы обратить на них внимание.

— Так оно и есть. Я просто хочу напомнить тебе об их присутствии.

Никто из визитеров не вызывал у нее никаких эмоций, хотя, пожалуй, Ноулвилл был перспективным молодым человеком, хотя и крайне скучным. И все же, судя по всему, у него есть характер, если он без приглашения явился с визитом.

С другой стороны, ее не слишком привлекала возможность провести целый день в обществе одного из этих джентльменов. Элинор выбрала себе персик, потом снова положила его в вазу.