chitay-knigi.com » Историческая проза » Заложник. История менеджера ЮКОСа - Владимир Переверзин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 76
Перейти на страницу:

Я временно счастлив. Профилакторий – гордость колонии, своеобразный оазис. Сюда можно привести любую комиссию и показать, как администрация заботится о зэках. Две спальные секции по двенадцать кроватей не в силах вместить всех желающих, и сюда попадают лишь избранные и заслуженные зэки. Мне очень повезло. Здесь есть небольшой спортзал и душ, где можно мыться каждый день. Днем можно спать сколько хочешь. Живи и радуйся! Есть небольшая кухня с холодильником и плитой, где можно готовить еду, если есть из чего. Здесь же я вижу чудо из чудес, неслыханную роскошь для этих мест – стиральную машинку «Самсунг».

Рулит здесь всем (в том числе и стиральной машинкой) завхоз Сережа М. Он обладает несомненными организаторскими способностями и всегда занят воплощением своих идей, граничащих с безумством. То фонтан решит построить на территории профилактория, то памятник на фонтане. Идеи с радостью подхватываются сотрудниками колонии и воплощаются в жизнь осужденными – на их же денежки… Здесь все куплено и отремонтировано на деньги отдыхающих осужденных. Сережа бдительно следит за порядком. Стиральная машина работает без остановки, и я все жду, когда же она сломается от нещадной эксплуатации. Не подумайте, что это реклама, но я так и не дождался этого момента. Машина работает сутками, обстирывая местную знать. Сюда заходят простирнуть свои вещички не только обитатели профилактория, но и другие зэки – приблатненные, увязанные – завхоз библиотеки и завхоз санчасти. Я радостно смотрю на свои белоснежные, наконец-то постиранные простыни и предвкушаю момент отбоя. Об обычном пододеяльнике я даже не мечтаю – по совершенно непонятным причинам он является в этих местах запрещенным предметом.

На кухне я пью чай и разговариваю с ребятами из автосервиса. Они частые гости в профилактории. Их рабский труд вознаграждается регулярным проживанием в этом заведении и продуктами, которые им поставляет с воли их крыша – начальник оперативного отдела. Обычная гречка, макароны и курица – предел мечтаний любого заключенного – их повседневный рацион. Они счастливы и довольны. Администрация тоже. Очень удобно. В автосервисе можно за бесценок отремонтировать себе и нужным людям автомобили, в швейном цехе – пошить себе костюмчик на заказ. Один капитан, по фамилии Пугин, гроза всех зэков и известный борец с расстегнутыми пуговицами, не постесняется притащить на промку старую треснутую деревянную пробку от ванны и приказать заключенному выточить на токарном станке ее дубликат из нержавеющей стали…

Мое пребывание в профилактории омрачается приездом особо важной комиссии. В колонию прибывает группа журналистов, включая репортера из The New York Times и еще каких-то иностранцев. Для колонии это событие мирового масштаба, и администрация готовится к встрече особым образом. Главное в нашем государстве что? Не ударить в грязь лицом, приукрасить происходящее и пустить пыль в глаза. Замполит лично отбирает интервьюируемых осужденных и согласовывает ответы на возможные вопросы. К моему облегчению, мне приказано на пушечный выстрел не подходить к журналистам и под страхом смерти с ними не общаться. Когда журналисты заходят в помещение профилактория, я, отпрыгнув в сторону, чудом успеваю увернуться от случайно направленного на меня фотоаппарата.

«Не бояться!» – услышу я фразу на ломаном русском языке… Журналисты с любопытством ходят, смотрят и слушают восторженные рассказы заключенных о том, как хорошо им здесь живется. Послушаешь, и хочется спросить: «Дружок, если здесь все так замечательно, стоит ли вообще тебе освобождаться?» Один специально отобранный зэк, работающий в экспериментальном швейном цехе, где осваивают пошив новых заказов и заодно обслуживают личные интересы руководства колонии, взахлеб рассказывает о высокой зарплате. Он единственный из полутора тысяч заключенных получает показательную зарплату в десять тысяч рублей, что для колонии очень много…

В профилактории, где журналистов напоследок щедро угощают чаем с конфетами (естественно, купленными на деньги осужденных), им очень нравится. Довольные журналисты покидают нашу дивную колонию, а администрация с нетерпением ожидает хвалебных статей. И они появляются! К великой радости тюремщиков, «Московский комсомолец» печатает большой репортаж о красивой жизни в Мелехово. Появляется и статья в The New York Times. Одна незадача – статья на английском языке. Меня вызывают в штаб и просят перевести ее на русский.

«Колония унаследовала лучшие традиции ГУЛАГа, – дословно перевожу я слова автора. – Заключенные живут в перенаселенных, неотремонтированных бараках, построенных в тридцатые годы прошлого века…»

Замполит произносит фразу, слыша которую, я не могу сдержать смех: «Надо же, и как он узнал? Вроде показывали ему все самое лучшее, водили по образцовым отрядам…»

Замполит явно расстроен и растерян. Он быстро берет себя в руки и просит меня: «Не говори никому, забудь».

Я согласно киваю, даю устную подписку о неразглашении тайны и, едва сдерживая смех, возвращаюсь в профилакторий.

Глава 34 Побег и кошки

Вечерами в профилактории меня ждет еще одна напасть. В спальной секции стоит телевизор, который отдыхающие зэки смотрят допоздна. Всевозможные бесконечные сериалы и боевики помогают заключенным убить время. У меня свободного времени почти нет. Понимая, что через месяц мне придется выходить на промку и стричь фуражки, я стараюсь с пользой использовать все свободное время. Меня интересует спортзал, душ и книги.

Изрядно помучавшись под звуки приглушенного телевизора, мне в конце концов удается уснуть.

Едва проснувшись, мы понимаем, что в колонии что-то случилось. Промка закрыта, зэков не выводят на работу. В колонию сбежалась вся милиция. Тревога! Мы не можем понять, что происходит. Доходит слух, что в колонии кто-то совершил побег. Кто-то из третьего отряда.

«Не меня ли ищут?» – думаю я.

Все быстро встает на свои места. Ищут Николая К., осужденного на двадцать четыре года за двойное убийство и разбой. Я хорошо знаю Колю. Родом из Белоруссии, он давно перебрался в Россию на заработки. В детстве занимавшийся спортивной гимнастикой, к своим тридцати пяти годам он необыкновенно физически развит и подвижен, ни грамма лишнего жира. За его плечами уже есть один дерзкий побег из наро-фоминского суда. Когда его привезли в суд, он бросил в глаза надзирателю заранее приготовленную смесь – побелку со стены, смешанную с солью. Двух других охранников он столкнул лбами и… перемахнул через забор с колючей проволокой высотой два с половиной метра. И был таков. Преодолев леса и болота, он добрался до Москвы, где через несколько суток его поймали.

Он был первым и последним человеком, с которым я едва не подрался в отряде. В первые дни моего пребывания в отряде в умывальнике он, очевидно, видя во мне потенциальную жертву, бросил мне фразу: «Жаль, я тебя на свободе не встретил!»

«Еще не поздно, давай сейчас поговорим, – ответил я. – Что ты мусорами прикрываешься?»

Не успев вспыхнуть, конфликт был быстро погашен окружающими зэками, и мы с Колей начали общаться. В отряде Николай промышлял ремонтом. Он ремонтировал все – стены, двери, замки. Прикреплял отвалившиеся дверные ручки, что-то красил, белил бордюры. Чинил обувь осужденным. Он мог приделать подошву от старых кроссовок к зэковским ботинкам и наоборот. Его умелые руки могли заштопать все что угодно. Одним словом, в отряде Коля был палочкой-выручалочкой и находился на хорошем счету.

1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 76
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности