же умолкаю, потому что, честно говоря, не знаю, что именно сказать. – Спасибо. За то, что привез меня домой.

Некоторое время Кево ничего не отвечает. Он молча смотрит на меня, но его желваки работают так, будто ему приходится прилагать огромные усилия, чтобы сдержать слова, готовые сорваться с языка.

– Тебе нужно благодарить не меня, Блум. Большую часть работы сделал Анатолий.

Я поднимаю руку и потираю лоб. Ситуация какая-то странная, хотя я даже не могу толком сказать почему.

– Что со мной было? – спрашиваю я. – Я помню лишь то, то у меня очень сильно болела нога.

Кево отодвигается назад, чтобы сесть рядом со мной, и тоже прислоняется к изголовью.

– На сто процентов я не уверен, но твоя нога не была повреждена, однако тебе, похоже, действительно было больно. Думаю, что те повстанцы из Ванитас заставили нас почувствовать то, что они хотели.

– Значит… – медленно говорю я, – значит, мне просто так казалось?

– Для тебя все было реальностью, как и для меня. Уверен, на самом деле наши способности не были заблокированы, они просто заставляли нас так думать. Что-то вроде галлюцинации. Вот почему ты смогла одолеть мятежницу. Ты, наверное, просто вытянула из нее всю энергию – досуха. – Кево поднимает руку и заправляет прядь волос мне за ухо.

Удивленная, я замираю, когда его пальцы на долю секунды задерживаются на моей щеке. Затем Кево отводит руку назад, как будто ничего не произошло, и скрещивает руки на груди.

– И то, что это происходило в твоей голове, – продолжает парень, – не значит, что боль не была реальной.

Не знаю, должна ли с ним согласиться. Как-то неловко думать о том, что я плакала и, по-видимому, даже потеряла сознание из-за того, что происходило только в моем воображении. Когда я пытаюсь немного привстать, Кево дергается вперед, словно пытаясь поймать меня.

– Все нормально? – спрашиваю я, хмурясь и вопросительно глядя на него.

Глаза Кево широко раскрыты, на лице снова появилось обеспокоенное выражение. Он смотрит на меня так внимательно, что мое лицо заливает краской. Затем Кево шумно выдыхает:

– Ты в порядке?

– Да. – Напряжение в его голосе заставляет меня нервничать. – Со мной все хорошо. А что такое?

Кево прочищает горло:

– Ничего. Я просто… волновался, вот и все. Но хорошо, что с тобой все в порядке. Это хорошо.

Я никогда раньше не видела, чтобы Кево так нервничал. К тому же это ведь был не первый раз, когда мы вступали в схватку. И в обморок я падала не в первый раз. Когда мы сражались с представителями Зимнего Дома, которые устроили засаду в гавани после нашего побега с острова, моя сила тоже переполняла меня. Мы с Кево ведем довольно бурную и в то же время довольно опасную жизнь. Поэтому я не очень понимаю, почему такая сравнительно безобидная вещь так выбивает его из колеи.

Спустя несколько минут неловкого молчания я откидываю одеяло в сторону. Мне хочется расспросить Кево о двух мятежниках и о том, что он думает насчет награды, объявленной за мою поимку, но атмосфера между нами сейчас такая странная, что я не решаюсь. Кроме этого, мне очень нужно в туалет.

– Мне, наверное, нужно что-нибудь съесть, – говорю я немного нерешительно, не глядя на него. Соскальзываю к краю кровати и перекидываю ноги через край. – Извини, что заняла твою кровать. Я оставлю тебя ненадолго, хорошо? – Когда я встаю, мне не хватает воздуха. Едва мои ноги касаются пола, комната начинает вращаться вокруг меня. О боже. Зрение затуманивается, перед глазами появляются мелкие белые точки. Я опускаюсь обратно на кровать и делаю несколько глубоких вдохов.

Прикосновение ладони к моей щеке заставляет меня вздрогнуть. Когда я поднимаю взгляд, то вижу, что Кево стоит на коленях прямо передо мной. Я даже не заметила, как он встал.

– Что такое? – спрашивает он тщательно контролируемым голосом.

Сдавленно хихикаю:

– Голова закружилась, я в порядке. Просто встала слишком быстро.

На лице Кево написано беспокойство. Большими мигающими светящимися буквами.

– Так, ложись и лежи. Я принесу тебе что-нибудь поесть и приведу Анатолия, пусть он тебя посмотрит.

– Все в порядке, – искренне уверяю я его. Головокружение уже прошло, и зрение прояснилось. – Если я не буду двигаться, мое кровообращение вообще не наладится.

– Ты уверена?

Я решительно отстраняюсь. Часть меня хочет прижаться щекой к его руке, вернуться в постель и попросить его лечь рядом со мной. Но я не делаю этого. Мы с Кево находимся на странном этапе наших отношений – вроде не чужие, но и не пара и даже не друзья. Мы где-то посередине, и это заставляет меня нервничать. Поэтому я жду, пока он отойдет, и осторожно встаю. В ногах еще чувствуется слабость, но на этот раз голова не кружится, и я выхожу из комнаты, не рухнув в обморок.

Заставляю себя не оглядываться на Кево и закрываю за собой дверь. В коридоре мне требуется секунда, чтобы собраться с мыслями. Я не понимаю, что происходит с этим парнем. Да, на нас напали, и да, это было ужасно. Но, как видно, никто из нас серьезно не пострадал, и мы оба в порядке. Так почему он ведет себя так странно? Кево – как большой неразрешимый кубик Рубика. Кубик Рубика, который перестраивается всякий раз, когда я чувствую, что на шаг приблизилась к разгадке.

После душа, почистив зубы и переодевшись, я слышу, как урчит мой желудок. Что бы та мятежница ни сделала со мной в магазине, все уже прошло. Я чувствую себя немного уставшей и измотанной, но в остальном все прекрасно.

Спустившись в гостиную, я обнаруживаю там Анатолия и Зару – оба с газировкой в руках, они вовлечены в горячую дискуссию, которая резко затихает, едва я показываюсь из-за угла.

Это… вдохновляет.

– Не обращайте на меня внимания, – бормочу я и подхожу к холодильнику, чтобы изучить его содержимое. После минутного раздумья я выбираю упаковку копченой мини-салями, а затем поворачиваюсь к ним. Эти двое выглядят так, будто я застукала их на диване за чем-то неприличным.

Я поднимаю брови:

– Если вы собирались посплетничать обо мне, я могу съесть это в своей комнате. Не буду вам мешать.

Первой приходит в себя Зара:

– Ты очнулась.

– Ага. – Я подхожу к ним и сажусь на подлокотник свободного дивана, затем поворачиваюсь к Анатолию: – Спасибо, что исцелил меня… от чего бы то ни было. Я не могу вспомнить, но очень тебе благодарна.

Он отмахивается:

– Не стоит благодарности, это само собой разумеется.

Я пытливо смотрю на него