«Интересно, сколько это продолжается? – с глухим сочувствием пробормотал внутренний голос. – День, два, неделю? Или все то время, пока ты его не видела?»

– Что ты с собой сделал? – тихо спросила я. – Зачем ты это с собой сделал? Это же убивает тебя!

– Я – дракон, Тамика, – прошептал Морган. – Я был рожден драконами, и в моих жилах течет драконья кровь. Даниэль действительно мой брат. Но не родной, а двоюродный. А вот Селестина – моя родная сестра. Естественно, старшая. В тот день, когда случилась трагедия с моими родителями, она была в отъезде. – Подумал немного и насмешливо исправился: – В отлете, если быть совсем точным в формулировках.

После столь долгой для него тирады Морган замолчал, жадно хватая ртом воздух. Я терпеливо ожидала, когда он отдышится и продолжит. По всей видимости, это только начало истории.

И я была права. Немного отдохнув, Морган вновь заговорил.

– Я должен был принять свою тень еще очень и очень давно, – сказал он. – По традиции у драконов это происходит в год. Но, как ты помнишь, мои родители не дожили до моего первого дня рождения. А нейн Ильрис… Он прекрасно знал, кем я являюсь, но вздумал отнять мою тень и навсегда оставить меня человеком. Ему не составило особого труда сделать так, чтобы я не услышал призыва сумрака. Я был несмышленышем, сопливым младенцем. Разве мог я дать ему достойный отпор? Воистину, самая легкая жертва!

– Я полагала, что нейн Ильрис взял тебя на воспитание после гибели твоих родителей и сделал это совершенно бескорыстно, – осторожно произнесла я. – Выходит, он преследовал какие-то свои цели?

– О да, еще какие цели он преследовал! – Морган зло скривился. – Даниэль уверен, что именно нейн Ильрис приложил руку к гибели моих родителей. Возможно, расправиться с ребенком у него не хватило решимости. А скорее всего, он забрал меня как своеобразный боевой трофей. Он хотел наблюдать за тем, как я взрослею, потом старею и умираю. Это было бы для него подтверждением его окончательного триумфа над родом Атлен. Наследник древнего драконьего рода – в руках злейшего врага его родителей. Я ведь считал нейна Ильриса отцом, был готов целовать его руки в знак благодарности за то, что он приютил меня и воспитал. А теперь оказалось, что именно он – виновник трагедии моей семьи.

– Ты в этом абсолютно уверен? – недоверчиво переспросила я. Морган болезненно сморщился, недовольный, что надо подтверждать свои слова, и я торопливо добавил: – Прости, но все это как-то очень странно… Ты знаешь нейна Ильриса много лет. Конечно, его вряд ли можно считать образцовым опекуном, особенно если вспомнить ту историю с Клариссой. Но все же, согласись, он был добр к тебе. А тут явился некий Дани, который, смею тебе напомнить, учинил разгром в твоем столичном жилище и походя убил человека, не причинившего лично ему никакого зла, наговорил тебе гадостей про Ульеров – и ты тут же готов всему этому поверить. Почему? Я уж промолчу про то, в каком ты сейчас состоянии. Ты ведь умираешь, Морган! И кто, как не Дани и Селестина, виной этому?! А ты им веришь!

– Я действительно умираю. – Морган устало кивнул и опять привлек меня к себе. Я положила голову ему на грудь, испуганно слушая, как отчаянно быстро бьется его сердце, будто он сейчас не лежал спокойно на кровати, а мчался куда-то сломя голову. Какое-то время было тихо. Затем Морган вновь заговорил, и в его голосе послышалась горькая ирония.

– Ты спрашиваешь меня, почему я верю Дани и Селестине, – начал он. – Потому что они показали мне небо, Тамика. Они попытались возродить мою тень, поделившись со мной своей силой и своим сумраком. В тот момент, когда произошло слияние, я узнал про них абсолютно все, так же, как и они про меня. И я знаю, что они говорят правду. Просто знаю. Они дали мне крылья…

Я вспомнила тот момент, когда увидела в небе над Прерисией трех черных драконов. Демоны, а ведь уже тогда я чувствовала, что один из них – Морган. Только не смела в это поверить.

– Тень убивает тебя, – чуть слышно проговорила я.

– Потому что я принял ее слишком поздно. – Я не видела лица Моргана, но не сомневалась, что на его губах сейчас играет печальная и уставшая усмешка. – Тамика… Я попросил Дани и Селестину привести тебя, потому что хочу попрощаться. Я должен был принять тень, когда был ребенком. Тогда бы она росла вместе со мной. Но сейчас она оказалась для меня слишком большой. Тень не убила меня сразу же лишь по той причине, что я – стихийник и умею обращаться с большим количеством энергии. Но эта ноша непомерна для меня. По всей видимости, эту ночь я не переживу.

– Нет! – вскинулась я и вырвалась из его объятий. Впрочем, Морган и не пытался удержать меня. У него для этого не осталось сил. А я горячо продолжила: – Должен быть хоть какой-нибудь выход! Я не позволю тебе просто взять – и умереть!

– Обещай мне, что не останешься до конца, – попросил Морган, словно не услышав моих слов. – Что уйдешь и ни разу не оглянешься. Я не желаю жить в твоей памяти таким: беспомощным и жалким. Поэтому я так хотел, чтобы ты уехала. Я не сомневался, что ты найдешь меня. Перевернешь всю округу вверх дном, но отыщешь. И я боялся, что ты почувствуешь отвращение, когда увидишь меня настолько больным. Если бы все закончилось благополучно для меня, то я бы обязательно тебя нашел и вымолил прощение. Но теперь… Надежды больше нет. И моим единственным желанием было попрощаться с тобой перед дорогой к престолу Альтиса.

– Ты самый лучший для меня в любом состоянии, – тихо проговорила я, чувствуя, как по щекам опять покатились слезы.

И еще одна бесконечно долгая пауза. Я прильнула к Моргану всем телом, закрыла глаза, вслушиваясь в неровный ритм его сердца. Как бы я хотела ему помочь! Будет несправедливо, если он действительно умрет! Он не заслужил подобной участи.

«А кто сказал, что он умрет? – вдруг заговорил мой внутренний голос. – Не забывай о своем новом даре и проклятье, Мика. Разве тебе уже привиделась смерть Моргана?»

– Ты не умрешь, – повторила я и аж задохнулась от радости. Закричала, вцепившись ему в плечи, и отчаянно затрясла, будто он уже находился без сознания: – Нет, Морган, ты не умрешь! Я не вижу твоей смерти!

– Тамика, милая, прости, но твоя экспрессия вполне может стать причиной моей смерти намного раньше, чем моя взбесившаяся тень, – со знакомым сарказмом произнес Морган.

Опомнившись, я перестала его трясти, хотя понятия не имела, что означает «экспрессия», и Морган не удержался от вздоха облегчения, после чего с любопытством спросил:

– О чем ты говорила? Что значит – «я не вижу твоей смерти»?

– Ты только не ругайся, – смущенно попросила я, осознав, что вряд ли Морган придет в восторг, узнав о моих недавних приключениях.

– Начало мне уже не нравится. – Морган мгновенно с нарочитой суровостью нахмурился, в точности повторив недавнюю фразу Седрика. – И в какую беду ты успела угодить, пока меня не было рядом?

– Я теперь вроде как проклята, – чуть слышно призналась я. Содрала с руки повязку и показала Моргану знак, навеки въевшийся в мою кожу рубцами зажившего ожога.