– Идём, – говорит Рейхан и уже привычным жестом берёт своего лягушонка за руку. – Надо найти оружие, сейчас будет весело.

– Оружие? – Он вяло сопротивляется. – Откуда, мы же в школе.

– Ты как будто ребёнком никогда не был.

Один из покинутых в спешке классов полон оружия – здесь и ножницы, и циркули, и металлические линейки, длинные, как мечи.

– Это, по-твоему, оружие? – Рейхан замечает, что в вопросе прозвучала насмешливая интонация, которую раньше он себе не позволял.

– Будет, если в это поверишь.

– Ну да, буду я верить в разную чушь.

В этот миг школа сотрясается, топот множества ног становится всё ближе, и вот уже Рейхан в гуще сражения с восторженным исступлением рубит линейкой направо и налево. И лягушонок её – они стоят спина к спине – молотит врага стулом.

– Теперь веришь? – Она смеётся и тычет ему под нос запятнанной вражеской кровью линейкой.

– Один мой друг говорит, что на мне проклятие. – Рейхан надоедает битва, и они отступают в класс, где баррикадируются наспех придвинутыми к двери партами. – В последние дни меня преследуют проблемы – одна хуже другой.

Лёгкое прикосновение – словно концами волос по лицу – воспоминания, выброшенного за ненадобностью из головы, только, видимо, не до конца – щекочет Рейхан, но она отмахивается от него, привыкшая к тому, что во сне любая ерунда маскируется под нечто значимое.

– И ты ему не веришь?

– Я больше не знаю, во что верить. Недавно я видел маму. Она кое-что рассказала мне, но если она была всего лишь плодом моего воображения, то насколько я могу доверять тому, чем она со мной поделилась?

– Это решать тебе. Что будет, если ты поверишь? И что будет, если ты не поверишь? Кстати, что такое она тебе рассказала?

– Ну, она…

На сей раз их разъединили самым беспардонным образом. Ужасающий грохот возвестил о том, что их баррикада снесена, и Рейхан даже не успела взмахнуть «мечом» – её крюком выдернуло из сна.

Рейхан

21 октября

Грозу Рейхан всегда любила. Особенно осенью, когда такой роскоши от погоды редко дождёшься. Но в этот раз гроза пришла не вовремя, совсем не вовремя. Рейхан включила телефон, чтобы посмотреть на время – свет экрана резанул глаза не хуже молнии. Полчетвёртого (утра? ночи?). Её мутило, потому-то она и проснулась. Никакой гром не мог бы заставить её проснуться, не досмотрев важный сон.

«Вот уж воистину – в чужом пиру похмелье», – негодовала она, подхватывая с полок банки с необходимыми травами и пряностями. Такого омерзительного вкуса во рту у неё не было никогда.

«Хотела бы я на тебя посмотреть, хилое ты создание», – продолжала она сердиться, заваривая крепкий травяной чай и начитывая на него коротенькое заклинание.

«Не можешь пить – так не пей!» – Рейхан, морщась, влила в себя целебный отвар. Отменными вкусовыми качествами он, к сожалению, не обладал, но гадкие ощущения из тела прогнал сразу. Теперь можно было лечь досыпать – виновник её состояния, скорее всего, даже не проснулся благодаря принятым ею мерам. Она забралась обратно в тёплую норку между матрасом и одеялом, но уснуть так и не смогла. Тор, он же Зевс, он же Перун затеял перестановку мебели на небе, и рокот надёжно удерживал сознание на плаву. Промучившись целый час в бесплодных попытках уснуть, Рейхан смирилась с тем, что сегодня своего друга больше не увидит, и принялась думать.

Однажды она прочитала где-то, что увидеть во сне можно лишь лицо того человека, которого встречал наяву – вы могли даже не обратить на него внимания, но мозг-то, умный, запомнил. Рейхан считала, что это глупость. Как будто реально было доказать такое утверждение экспериментом!

Но теперь ей хотелось, чтобы неизвестный автор гипотезы оказался прав. Тогда всего лишь осталось бы вспомнить, где она его видела, и… Всего лишь! Сообразив, какие глубины памяти придётся избороздить среди запрятанных там чудовищ, Рейхан содрогнулась, словно случайно взяла голыми руками заплесневевший фрукт. Ну уж нет, лучше расслабиться и следовать за знаками, позволив всему произойти в свой черёд. Сейчас же лучше заняться работой, в погоне за предчувствиями она совсем забросила все свои дела.

Для начала – защитить Айку. Связавшись с чужим мужем, она не нарушила никаких божественных законов – у Природы нет морали, как и у мужей не бывает хозяев, поэтому у народа пирахан, единственного, сохранившего животный здравый смысл (который у более «цивилизованных» людей оказался полностью вымещен разумом), нет даже такого понятия, как ревность. Но это не могло оградить её от ударов человеческого высокомерия, ведь когда она получит своё, многие станут считать её воровкой, даже Ясмин, к тому моменту ушедшая от мужа к такому же, как Айка, вору. Рейхан распечатала на цветном принтере фотографию Айки, нанесла на неё сложный рунный став и упрятала в ящик, наполненный битым стеклом, кнопками, сушёной полынью, чесноком и крупной солью. Такой метод был грубым, но действенным.

На третий день знакомства с Расимом, собираясь на сеанс создания портрета, Ясмин впервые спросила себя: «Что ты делаешь?» Чтобы ответить на этот каверзный вопрос, ей пришлось произвести аналитическую работу, непривычную и пугающую. Она сказала себе, что ничего плохого в их встречах нет и быть не может – они просто едят, болтают и занимаются искусством. Ясмин просмаковала слово «искусство». Его редко можно было от неё услышать, оно казалось важным и серьёзным, почти как другое слово, которое Ясмин никогда не произносила – «политика». Итак, они занимались чем-то очень значительным. Это ведь не считается изменой. Да и откуда муж может узнать о её маленькой слабости?

Суть странного желания дошла до неё не сразу, только проезжая двухэтажный супермаркет, Ясмин зачем-то припарковалась возле него. Внутри она долго не могла выбрать между тележкой и корзиной; в конце концов, подхватив тележку, покатила её по проходам, удивляясь, сколько видов одного только растительного масла существует на свете. Ясмин никогда прежде не покупала продукты и теперь растерялась, совсем как муж, которого молодая жена впервые отправила за покупками с длинным списком. Вот только у неё даже списка не было.

После долгих мук выбора бизнес-леди купила: оливковое масло extra virgin, коричневый сахар, страшно дорогую маленькую упаковку итальянской пасты конкилье, баночку красной икры, пакет замороженных тигровых креветок, десяток перепелиных яиц, руколу, кусочек сыра рокфор, два манго, полкилограмма помидоров черри и стебель сельдерея, который просто понравился ей на вид. Складывая покупки в багажник, Ясмин чувствовала необъяснимую гордость.