– Начали, ребята!

Авдеев и Николаев вошли в кафе, почти пустое в это время. Только в углу за столиком сидела небольшая компания, разгонявшая себя пивом. Бармены стояли рядом друг с другом, облокотившись о стойку бара. Перед стойкой, немного в стороне, сидела рыжая Карина, глотая обжигающий кофе. Офицеры подошли к стойке. Вадим переключился на клиентов:

– Что желаем, господа?

Авдеев улыбнулся:

– Спросить, почем у вас тут опиум для народа?

Шестаганов вздрогнул:

– Что? Какой опиум?

– Ты книг не читаешь? Этот вопрос еще Остап Бендер задавал. Кому, правда, не помню.

– Что вам надо?

Николаев достал удостоверение офицера, раскрыл его, выставив перед физиономией бармена:

– Милиция!

Филиппов попятился к коридору, откуда имелся выход на задний двор.

Авдеев спросил второго бармена:

– Куда направился, Алексей?

– Так я, это, надо в подсобку сходить!

– Не надо! Кончилась лафа, отработали вы свое, ребята, в этом гадюшнике. Теперь у вас иные перспективы. А именно: держать ответ за то, что травили людей наркотой!

Карина сорвалась с тумбы в сторону двери.

Николаев крикнул:

– Стоять, Тренина! Стреляю!

Офицеры выхватили оружие.

Карина встала, как вкопанная. Обернулась. Увидев пистолет в руке милиционера, пошатнулась и, теряя сознание, повалилась на столик.

Авдеев, направив оружие на барменов, сказал Николаеву:

– Приводи в чувство эту накрашенную куклу и тащи сюда.

Николаев, забрав со стойки бутылку минеральной воды, направился к Трениной. Из коридора вылетел грузчик. Следом вошел лейтенант Соколов:

– Вот и последний урод из банды Бабаева. Стоял у входа, слушал, что происходит в кафе. Собирался кому-то звонить!

Авдеев взглянул на грузчика:

– И кому вы хотели звонить, гражданин Чиленин? Хотя я попробую сам угадать. Хозяину забегаловки, господину Бабаеву, так?

– Нет! Домой!

– А вот врать, Петр Сергеевич, да еще в ваши годы, нехорошо. Плохой пример молодежи подаете. Впрочем, они были испорчены и без вашего участия.

Компания, сидевшая в углу, с интересом наблюдала за происходящим. Авдеев приказал:

– Так, ребятки, посидели, пивка попили, пора проветриться. Расчет на стойку и вперед из кафе. Если кто-то на улице спросит, что произошло в кафе, скажите, менты накрыли точку распространения наркотиков. Вот так! А теперь – на улицу, марш!

Молодые люди, оставив на стойке деньги, вышли из кафе.

Николаев закрыл двери внутренним засовом.

Авдеев достал рацию:

– Первого вызывает Второй!

Чернышев ответил:

– Первый на связи!

– В кафе порядок, командир. Взяли барменов, рыжую Карину и грузчика Чиленина.

– Добро! Мы с Жеребцовым вскрыли багажник «Жигулей». Коробка с наркотой на месте. Переходим в кафе, обеспечьте беспрепятственный проход!

– Принял!

Авдеев взглянул на Соколова:

– Ступай, Антон, встреть командира и Жеребцова.

– Понял!

Старший лейтенант перевел взгляд на Шестаганова:

– Не желаешь, Вадим, пообщаться с Бабаевым?

– А чего мне с ним общаться?

– Ну, как же, новость своему хозяину сбросишь о том, что тайник ваш с наркотой вскрыт.

– Я ни о какой наркоте ничего не знаю. Да, мы работаем у Бабаева по найму. Продаем водку, коньяк, вино, пиво, сигареты, закуску, но не более того. О наркотиках слышу впервые!

– Зря ты так, Вадим! Нежеланием признать вину только усугубляешь свое и так незавидное положение. Знаешь, сколько каждому из вас светит за торговлю наркотиками? Бабаев не говорил? До двадцати лет тюрьмы. А это много. Очень много!

– Ничего вы не докажете!

Из коридора появился Чернышев:

– Кто тут у нас убежден, что мы ничего не докажем? Шестаганов?

Чернышев подошел к бармену, вывел его из-за стойки, указал на коробку, поставленную на столик прапорщиком Жеребцовым:

– Значит, говоришь, ничего не докажем?

– Нет! Я впервые вижу эту коробку и что в ней, знать не хочу!

– Понятное дело! Эту коробку ты, действительно, вполне возможно, видишь первый раз. Но через тебя и твоих подельников проходили десятки других коробок. Что запечатлено на кассету видеокамеры. Мы давно следили за вашим гадюшником. Впрочем, ты, возможно, и отмажешься, а вот любовница твоя, Лариса Викторовна Тренина, нет. И пойдет она за всех вас срок длинный тянуть. Хотя нам это уже неинтересно. Вашей бандой занимается Федеральная спецслужба. Просекаешь уровень, Вадим? Это тебе не городская прокуратура. Это специальное Управление по борьбе с терроризмом. А уж если она заинтересовалась вами, то... лично я не хотел бы оказаться на вашем месте.

Карина, пришедшая в себя, крикнула:

– А чегой-то я за все отвечать буду?

– Как это, чегой-то? Ведь это ты доставляла наркоту из тайника постоянным клиентам и распространителям.

– Ага?! Сама брала и доставляла, а эти, – она указала на барменов, – ни хрена ничего не знали, да?

– Так утверждает твой любовник!

– Да пошел он! Давайте бумагу, я первой напишу, что надо. О всех делах в кафе напишу. На хрена я видела одной за всех лямку на зоне тянуть.

Шестаганов вскрикнул:

– Заткнись, Карина!

Тренина, оскалившись, ответила:

– Это ты заткнись, урод! На меня, сучок, все дела свалить хотел? А хер по всей морде не хочешь?

Чернышев повысил голос:

– Так! Отставить базары!

Он повернулся к подчиненным, приказав:

– Авдеев! Уведи Тренину в подсобку! Соколов, давай за понятыми! Николаев! Смотри за барменами и грузчиком. Дернутся, вали всех к чертовой матери.

Капитан посмотрел на бандитов:

– А вы, уроды, стойте и молчите. Думайте о том, что ждет вас в ближайшем будущем. И ни слова. Предупреждение первое, оно же последнее!

Отдав подчиненным распоряжения, Чернышев присел за столик у окна, включил станцию:

– Град вызывает Кафе!

Вербин ответил:

– Слушаю тебя, капитан!

– «Солнечный зайчик» прикрыт!

– Принял! Проблем при отработке объекта не возникло?

– Нет! Все прошло как по нотам!