– Нельзя тебе к менту, – увещевательно сказал дядя. – Он – враг, он тебя на свою сторону перетащить может…

– На его стороне для меня свободных мест нет, – упрямо мотнула головой Римма. – Только тюремная камера…

– Он ушлый опер, он умеет голову морочить…

– Не заморочил же.

– Как не заморочил, если тянет к нему?

– Это не голова, это душа…

– Душа и голова взаимосвязаны.

– Может, я сама его на нашу сторону перетащу?

– Бесполезно, – качнул головой дядя. – Я уже говорил с ним на этот счет. Не хочет он с нами быть… И с тобой тоже…

– Когда ты с ним говорил? – всполошилась Римма.

– Только что. Популярно объяснил, что деваться ему некуда, кроме как с нами…

– Значит, плохо объяснил.

– Даже жениться на тебе предлагал.

– Жениться? Ему? На Римме? – возмутился Герман.

– Не в девках же ей ходить…

– Ты это серьезно? – удивленно повела бровью Римма.

– Размечталась, – фыркнул дядя. – Это я его на вшивость проверял… Не хочет на тебе жениться, не надо, заставлять его никто не станет…

– И ты к нему не пойдешь! – вставил свои пять копеек Себастьян. И с ехидной улыбкой добавил: – Это распутство – жить с мужиком, который не хочет на тебе жениться…

– Вот и не живи с этим мужиком! – огрызнулась Римма.

– Цыц! – одернул всех дядя Стас. – Будет, как я сказал!

Римма не рискнула вставить слово поперек. Но решила, что костьми ляжет, чтобы защитить Андрея.

– Сизова оставляем здесь, а сами едем в Харьков. Римма берет на себя работу с охранником. Если все складывается удачно, возвращаемся сюда… И ты… – обратился он напрямую к ней, – и ты получаешь Сизова в качестве приза. Делай с ним что хочешь, но после обработки он должен сам приползти ко мне на коленях и попроситься к нам. Если нет – петлю на шею…

– Он согласится.

– Все в твоих руках.

– Может, прямо сейчас?

– Нет. После.

– Хотя бы попрощаться.

– Попрощаешься. Перед самым отъездом…

Спорить с дядей было бесполезно. Как он решил, так и будет. Не сможет Римма свидеться с Андреем сегодня, но в самый последний момент, когда лошади уже будут запряжены, она спустится к нему в подвал и проведает его. Отправляясь на очередное дело, она должна будет убедиться в том, что физическое состояние Андрея позволит ему дождаться ее возвращения. И тогда все изменится к лучшему…

* * *

Андрей спал чутким сном и сумел уловить звук за дверью еще до того, как в камере появился человек. Это была Римма. Яркая, красивая… Он бы даже мог сказать, милая, если бы не знал, какое чудовище скрывается под ее внешне привлекательной оберткой…

– Привет, – с виноватой улыбкой поздоровалась она.

– И что дальше? – недовольно глянул на нее Андрей.

– Злишься на меня?

– Нет. Ни на кого не злюсь. И вообще мне здесь очень нравится.

– Злишься.

– Чего пришла?

– Соскучилась…

Она села к нему на кушетку, запустила руку в его грязные слипшиеся волосы. Ни капли брезгливости во взгляде. Теплые глаза, теплая улыбка, теплая рука. Только почему-то на душе похолодало от ее прикосновения. Вроде бы и приятно, но в то же время такое ощущение, будто змея по волосам вьется.

– А я не очень.

– Врешь. Ты хочешь меня.

– Может, и хочу. Но уж точно не здесь…

– И здесь тоже хочешь.

Сколько раз Андрей убеждался в том, что человек – это животное с определенным уровнем интеллекта. И сколько бы он ни пытался доказать себе, что это не так, зоологические инстинкты будут жестоко напоминать о себе на протяжении всей жизни. И чем примитивней они, тем сильнее. И чем больше загоняешь их внутрь, тем упорнее они лезут наружу… Не должен был Андрей принимать ласки девушки, предавшей его. Но изнутри в нем уже поднималась сладострастная волна. И он действительно хотел Римму. Потому что ее требовала его животная суть.

– Шла бы ты.

И все же он оттолкнул ее от себя. Животные инстинкты крепко напомнили о себе, но не заглушили в нем чувства принадлежности к человеческой расе.

– Куда? – ничуть, казалось, не обидевшись, спросила Римма.

Она убрала руку от его головы, но с кушетки не поднялась.

– Куда хочешь.

– Я не хочу от тебя уходить. Я хочу быть рядом…

– Уходи! – не выдержал Андрей.

Сейчас Римма как никогда напоминала палача, признававшегося в любви к жертве, чья голова уже находилась в гильотине. Оставалось только дернуть за рычаг…

– Я еще не все сказала…

Римма не унималась, чем еще больше настраивала Андрея против себя. Еще немного, и он бы возненавидел ее, но появился Станислав Казимиров, еще один бес во плоти.

– Не унижайся перед ним, – строго глянул он на племянницу. – Он этого не стоит…

– Ты что, подслушивал? – возмутилась она.

– Я тебе сказал, не унижайся. И выйди отсюда: твое время истекло…

– Мое время?..

– Я сказал! – жестко отрезал Казимиров.

И Римма, потупившись, вышла из помещения. Андрей невольно подумал о том, что из него вышел бы отличный дрессировщик. Отличный, но вряд ли бы выдающийся – на него самого хлыст его бича не действовал. Не собирался Андрей плясать под его дудку.

– Ты подумал над моим предложением? – спросил Казимиров.

– Да. Ничего у тебя не выйдет.

– Выйдет. Без тебя, но выйдет. А ты отсюда не выйдешь, это я тебе обещаю. И Римму ты зря гонишь. Если б не она, лежал бы ты сейчас в земле…

Он вышел из камеры. Андрей чувствовал, что утро совсем раннее. Видимо, что-то случилось, если обитатели дома так всполошились. Может, собираются куда-то… Он постарался уснуть, но тщетно. Глаза слипались, а возбужденное сознание разгоняло сон.

Часа через два открылась дверь. Время выносить парашу. Андрей поднялся с кушетки, взял ведро, выставил его в коридор, в глубине которого с пистолетом в руке стоял Игорь, племянник Станислава Казимирова. Сегодня он охраняет Андрея, сегодня ему выносить за ним дерьмо. Система здесь нехитрая, но надежная. Как только Андрей ляжет или сядет на свою кушетку, охранник закроет дверь и только затем вынесет наверх его ведро. Можно было бы обхитрить Игоря – не подходить к своей кушетке, а притаиться у двери, чтобы резко распахнуть ее, когда он будет брать ведро. Но вся штука в том, что камера под видеонаблюдением. Поэтому охранник четко все контролирует. К тому же существует еще одна дверь, ведущая в подвал. Ключа от нее у охранника нет…