Вообще, американцы и британцы поддавались влиянию легко. Это были люди с убеждениями и принципами – в отличие от постсоветских людей, не верящих никому и ничему и прошедших в 90-е суровую школу отказа от любых принципов ради выживания. Их реакции легко было прогнозировать и планировать на много шагов вперед – последовательно подсовывая им ту ложь, в которую они готовы поверить и играя на фобиях, которые с развалом СССР не исчезли. Ну и… они просто не могли поверить, что кто-то сознательно подставляет свою страну под санкции используя их как обоюдоострое оружие. У них это в голове не укладывалось.

Но теперь наступало время второго этапа – активных операций против сбитого с толку, дезориентированного противника с целью его окончательного устранения с мировой шахматной доски. Музыканту нужен был человек оттуда, понимающий ход их мыслей – и в то же время свой. Кроме того, Музыканту нужен был человек, владеющий компроматом на высший командный состав американской армии и спецслужб. Сейчас было самое время – те, кто в Ираке был майорами и подполковниками, стали генералами. Те, кто работал в багдадской резидентуре, стали работать в оперативном директорате ЦРУ. Большинство их них совершили тяжкие преступления в Ираке. Кто-то военные преступления, кто-то преступления коррупционного характера. И если кто-то позвонит и напомнит о давно забытых злодеяниях – история может пойти совсем в другом направлении. Музыкант так же хотел точно знать, кто продается. В конце концов, если ты начал брать деньги – то честным уже не станешь.

Потому-то Музыкант заинтересовался информацией об одесском сидельце и предпринял меры к его освобождению путем обмена на украинцев, готовивших в Крыму теракт.

* * *

Бронированный «Мерседес» в сопровождении «Ланд Круизера» охраны – выехал с военной базы на Кубани, полетел по шоссе, по только что пущенному его участку. Движение от моста было еще не открыто – и потому трасса была пуста, позволяя на отдельных участках делать сто восемьдесят. До нашего прихода… возвращения – никто и не мечтал о такой дороге, которая должна была связать все крупные города Крыма с большой Россией великолепным, первого класса шоссе.

Наша дорога. Наша земля. Наша страна…

Пересекли мост – это была уже трасса Таврида – новая, тоже только что построенная. Обойдя по новому обходу Севастополь – они сразу свернули. Там, в зарослях высокого кустарника – стояли несколько отдельно стоящих домов. Мало кто знал, что этот санаторно-курортный комплекс ЦК КПСС, который ранее использовался для отдыха среднего руководящего состава – передан ГРУ, а под домиками – строится засекреченный центр управления с выходом к гроту, где должны были швартоваться небольшие подводные лодки. Домики нужны были теперь только для прикрытия – но можно их было использовать и для отдыха оперативного состава и важных агентов.

Мерседес остановился напротив одного из домиков, навстречу уже спешил человек в гражданском, в накинутом на плечи халате – но с явно военной выправкой.

– Здравия желаю…

Музыкант махнул рукой, обрывая доклад

– Где он?

* * *

Нужного ему человека Музыкант увидел издалека: он стоял на обрыве и смотрел вдаль, в море. Рядом с ним – никого не было

– Не бросится?

– Нет. Я поговорил с ним… уникальный, конечно, пациент…

– Чем же?

– Абсолютной уверенностью в себе. Такая тяжелая травмирующая ситуация, но нет и следов посттравматического синдрома. Стресса тоже нет.

Музыкант посмотрел на сопровождавшего его профессора, имевшего степень доктора медицинских наук по закрытой тематике.

– Когда наши деды вернулись с войны, у них тоже не было посттравматического синдрома. Никто не бился головой об стенку, не резал вены, не вышагивал в окно…

…

– Просто они твердо знали, что правы. И он – знает…

Музыкант сделал шаг на тропу.

– Сопровождать вас?

– Ни в коем случае…

* * *

– Добрый день…

Музыкант кивнул на уходящую вдаль морскую гладь.

– Нравится?

Ангел знал про Музыканта, так как работал с русскими – но он знал только его псевдоним и никогда его раньше не видел. Теперь он видел перед собой среднего роста человека, лет пятидесяти, с живыми, проницательными глазами. Музыкант был одет в деловой костюм, но вместо положенной рубашки – на нем была черная водолазка, подчеркивающая его неформальность. Так на Западе одевались либо люди свободных профессий, либо миллионеры, которым не надо было следовать офисному дресс-коду.

Музыкант истолковал его пристальный взгляд по-своему.

– Напрасно вы так, Георгий, на нас смотрите. Вот, вы полковника Шульгина тогда в Ильичевске оскорбили, а, между прочим, он, когда узнал, что вы живы, поднял шум, записался на прием к директору ГРУ, сказал, что мы никого не имеем права оставлять. Он же добровольно вызывался командовать спецоперацией по вашему освобождению из украинского плена… зная на какой риск он идет. А вы ему руки не подали. Это правильно?

– Я не имею ни к кому никаких претензий, – сказал Ангел

Музыкант явно не ожидал этих слов, но перестроился мгновенно

– Что ж тогда поговорим о вашем будущем. Вы кстати, знаете, что происходит в мире? «Все исступлённее давленье. Громады Мирового Льда»39…

– Не помню, чье это. Очень точная характеристика.

– Мы с вами оба профессионалы. И понимаем, что если на вас велась целенаправленная охота – значит, вы засвечены. Возвращаться туда – вам нельзя. Особенно сейчас, когда устраивают истерику даже из-за какой-то бабы40. Потому я предлагаю вам остаться в России и поработать на нас. Конкретно – на меня.

Ангел молчал. Музыкант достал из кармана несколько фотографий, передал их Ангелу

– Ваша жена, как я понимаю.

– Где она? – нарушил молчание Ангел

– В Лондоне. Насколько мне известно, работает в Сити. Неплохо устроилась. У нас есть возможности в Лондоне. Мы можем привезти ее сюда.

– Нет.

Этого Музыкант не ожидал

– Почему?

Ангел бережно сложил фотографии.

– Она заслуживает нормальной жизни, – сказал он. – Я сделал ошибку, когда втянул ее во всё в это. Если она хорошо устроилась в Лондоне – то пусть так и будет.

– Хорошо.

– Вы можете ей помочь?

Музыкант кивнул

– Возможности есть. Ей можно доверять?

– Да.

– В таком случае, возможностей помочь хоть отбавляй. И заработать тоже.