Создались новые формы. Они струились от деревьев за хижиной. Они были странными... Были скорее отсутствием формы, чем ее присутствием. Джеймс попытался сосредоточиться на них, вобрать в себя их сущность. Они скользили в воздухе, как змеи, излучая форму, но не силу, почти как если бы были воплощенной пустотой.

Их сутью был голод. Неистовый и неутолимый.

Джеймс перестал сосредоточиваться на непонятных формах и открыл глаза. Человек стоял неподвижно метрах в шести от дома. Вокруг него все сверкало, как под лучами солнца, казалось, он чего-то ждет. Легчайший шорох движения отвлек внимание Джеймса от незнакомца. Ленты, словно вырезанные из ночной тьмы, вились среди деревьев. Он насчитал минимум дюжину, когда они устремились к человеку на улице как сгущающийся вихрь тьмы.

Какое-то время картина не менялась: твари окутали человека темными лентами. После этого удар грома прокатился по ночному небу, и следом засияла вспышка света. Свившаяся кольцами тьма занялась пламенем, в огне ее хватка слабела, пока не осталось ничего, кроме концентрических колец тлеющего пепла на земле. Лили застонала во сне, но не проснулась.

Незнакомец повернулся к застывшему в окне Джеймсу и поманил его пальцем.

Джеймс отодвинул засов, даже не поняв, что делает. Лили недвижно лежала на постели. На пороге он застыл, вспомнив ее предупреждение.

— Теперь можешь выйти, — сказал темнокожий мужчина глубоким баритоном. — Больше они никого не потревожат.

Голос почему-то был ему знаком. По каким-то причинам он напомнил ему о когтях и быстром полете над волнами.

Джеймс ступил в ночь, и, хотя он был совершенно голый, холод его не тронул. Он пошел по снегу к сияющей фигуре, надеясь, что это всего лишь одно из его безумных сновидений.

— Боюсь, что нет, — сказал незнакомец. — Ты совершенно точно не спишь — впервые за долгое время.

Незнакомец был чуть ли не на голову ниже Джеймса, кожа его была очень темной. Завитки коротко стриженных волос обрамляли широкое лицо, которое выдавало добрый и веселый нрав, несмотря на серьезное выражение. Тысяча вопросов вертелась на языке у Джеймса, только успевай выбирать.

— Джеймс, — сказал мужчина тоном, соединяющим понимание и нетерпение, — у нас нет времени на игру в вопросы и ответы, договорились? Так что ты просто слушай, что я тебе скажу, и делай, как велено. Как думаешь, ты с этим справишься?

Джеймс кивнул, опасаясь, что голос ему не повинуется.

— Вот и молодец. Еще два момента. — Незнакомец поднял два темных пальца. — Во-первых, эта женщина не для тебя. — Он указал на темный коттедж. — Лучше уходи, пока цел, дружище. Понял?

Джеймс снова кивнул, не зная, что обо всем этом думать.

— Во-вторых, боюсь, что ты нездоров. Настолько нездоров, что на самом деле можешь помереть, и поверь мне, многие люди сильно расстроятся, если это случится, поэтому умирать не советую. Это ясно?

— Что со мной не так? — Голос Джеймса был хриплым после долгого молчания.

— Давай просто скажем, что ты запачкался и теперь тебя надо почистить. В конце концов, отчистить можно что угодно. — Он подмигнул Джеймсу, как будто говорил о совершенно понятных вещах. — А теперь дуй отсюда со всех ног. Когда она проснется, чтобы и духу твоего тут не было.

Человек повернулся и ушел точно так же, как появился.

— Погоди! Кто ты, прах тебя побери? — спросил Джеймс удаляющуюся фигуру.

Человек ухмыльнулся через плечо:

— Можешь называть меня Рид, потому что этим я и занимаюсь.

Рид шагнул в сторону, в никуда — и исчез. Я точно спятил, подумал Джеймс. Либо спятил, либо до сих пор сплю.

Он глянул вниз на снег в поисках следов, подтверждающих, что Рид и в самом деле был здесь. Вместо этого он вдруг осознал, что стоит на куче пепла. Страх снова объял его, и он отпрыгнул на нетронутый снег.

Что за чертовщина тут творится? Он содрогнулся, но не от холода.

Джеймс посмотрел на мрачный коттедж, потом на тропку, что вела назад, в цивилизацию. Бес с ними, с вещами, надо сваливать отсюда.

Ему никогда не забыть этих последних минут, не забыть до конца дней.

Человек, когда-то бывший Ричардом, держал Морган над головой, сила у него была невероятная. Он собирался швырнуть добычу в разбитое кухонное окно, не думая выйти через дверь, как все они ожидали.

Эрик бросился к ней в последней отчаянной попытке помешать неотвратимому, но Гордону было ясно, что ему не успеть добежать. Плечи Ричарда напряглись — он готовился вышвырнуть Морган наружу. Потом, в последний миг, они оба застыли — и открылся третий глаз Морган.

— Стой! — прокричал Гордон так властно, как только смог. Эрик едва успел затормозить.

— Что происходит? — Он так и не отводил глаз от двоих у окна.

— Она добралась до него посредством таинства Элох Ве-Даат, — ответил Гордон. — Сейчас вмешиваться нельзя, иначе они оба могут умереть.

Едва он договорил, как Ричард зашатался и уронил Морган на плиточный пол. Она упала со всего маху, но тут же перевернулась, чтобы видеть его.

Ричард нетвердо стоял, держась за скамью, и его лицо обретало знакомые черты. По измученному лицу бежали слезы, и он пытался что-то сказать. Что именно, невозможно было разобрать. Гордон, правда, догадывался, что говорил он: «Простите. Я не хотел».

Ричард схватил осколок стекла со скамьи и крепко его сжал в трясущейся руке. Он сказал что-то Морган тихим голосом, который невозможно было расслышать, и вонзил осколок себе в горло. — Нет!

Вопль Морган прорезал тишину, когда стекло разрезало горло Ричарда. Кровь полилась по его широкой груди. Он упал на колени с жутким булькающим хрипом. Она вцепилась в Ричарда, рыдая, но он уже не мог бороться за жизнь. Он осел на пол, глаза его остекленели.

Много позже, благодаря своей фотографической памяти, Гордон припомнит едва различимое темное облако, вылетевшее из окна в ночь. Но теперь его внимание было привлечено только к Морган, которая, вся залитая кровью Ричарда, рыдала на его плече.

Эрик снова направился к Морган, на этот раз медленно, когда нечеловеческий вопль ярости разорвал тишину ночи. Он раздался вне дома, вырвав их из общего состояния шока и скорби.

Вопль угас, но его сменили зловещие звуки движения по всему дому. Гордон почуял невероятное давление, навалившееся на древнюю защиту, сокрытую в земле вокруг фермерского дома. Давным-давно ее создали члены ордена, и эти магические укрепления должны были вспыхнуть, если лазутчик от сил Суровости подойдет к ним слишком близко. Тагирирон, теперь потерявший контроль над Ричардом, пытался прорваться сквозь них.

Гордон оценил ситуацию. Поррик стоял у входа в прихожую, огромными от ужаса глазами глядя на тело Ричарда. Эрик с застывшим лицом утешал Морган; она недвижно лежала поперек тела Ричарда, и вокруг них уже натекла лужа крови. Эшвина, Элиз и Марджи нигде не было видно.