– Тогда открывай выход из этой беседки, – попыталась отодвинуться от мужа землянка. – Мне нужно срочно поговорить с Юной.

– А с Таросом я поговорю сам, – неохотно выпуская из рук своё счастье, предупредил Васт и что-то шепнул зелёному кокону, – он всё же мой воспитанник.

Но Слава этих слов уже не слушала, едва сквозь поредевшие ветки и листья начали проникать извне негромкие звуки, до неё донёсся взволнованный возглас Майки, и ма почти бегом ринулась в ту сторону. Васт задержался лишь на несколько мгновений – позволить кустам расплестись и расти, как прежде, и забрать у них свою силу. А когда выскочил на полянку перед палатками, то и сам едва не присвистнул от неожиданности.

Огромный хотомар спускался почти ему на голову, закрывая полнеба плотной связкой пузырников. На подножке переднего сиденья, рядом с маленьким погонщиком дрифонов, сидел насмешливо улыбающийся Стан, а из приоткрытой дверцы кабинки выглядывала женская голова в невзрачном крестьянском платочке, но Васт ощущал исходившую от неё прохладу водной магии. И значит, это Линел, и у них всё в порядке, облегчённо выдохнул анлезиец. И теперь Слава перестанет переживать и вздыхать тайком, забывая от волнения, что после перехода в четвёртый цикл её муж различает любые эмоции.

– Ма! – обрадованно выкрикнул командир, спрыгивая с подножки, и поторопился перехватить Славу, пока она не заметила наспех залеченной царапины, пробежавшей через всю скулу и светлых полосок на куртке, там, где магия Линел восстановила прорванную ткань.

Но она всё же заметила, осторожно коснулась щеки сына пальцем, подавила запоздалый вздох и тихо спросила:

– Бандана-то где?

– Улетела, – задорно улыбнулся он, – там, на высоте, знаешь какой ветер?! А вы тут как? Нам сообщили, Тин с Юной нашлись.

– Сыночек… – по-бабьи всхлипнула мать и тотчас прикусила губу, но Стан уже что-то сообразил, крепко обнял её за плечи и бережно повёл к палатке.

– Не плачь. Теперь всё будет хорошо… Линел его вылечит.

– Да не нужно его лечить… – поторопилась успокоить сына Слава, – цел он. Но решил переродиться… или как это называется?!

– Чего? – Стан недоумённо нахмурился, но уже через пару секунд принял какое-то решение. – Не волнуйся, позже разберёмся. Сейчас нужно срочно собирать вещи и отправляться. Тут очень неудачное место для лагеря, надеюсь, Юрейд не нарочно нас сюда забросил.

Он специально вывалил на Славу ворох своих сомнений и намекнул на опасность, точно зная, после этого она и думать забудет про всякие там слёзы и волнения. И уж тем более не станет раскисать, паниковать и закатывать истерики. В трудные минуты его ма всегда мгновенно становится собранной и доброжелательной, сразу находит себе самое важное дело и успевает вспомнить про все мелочи, о каких остальные впопыхах обычно забывают.

И в течение следующих двадцати минут, пока они спешно собирали палатки, закапывали костёр и грузили в хотомар багаж, командир не раз порадовался собственной сообразительности. Мать построила всех с такой лёгкостью, словно они были взводом медсестёр и нянечек, а она главврачом. И ничего и никого не забыла. Именно по её приказу для Тина в самом дальнем углу плетёной кабинки повесили гамак, сложили под ним багаж и плотно занавесили всё это анлезийским шатром, не пропускающим ни звуков, ни света. А затем устроили ещё несколько гамаков и для девчонок, не так-то просто оказалось разместиться всем отрядом в обычной корзине хотомара.

Хотя летели отнюдь не все, мангур категорически отказался лезть с ними в хотомар. После того как Инди подлечила верта, он получил плотный обед и двойную порцию драконьей крови, и теперь чувствовал себя вполне сносно. Ну а кусок морской паутины, которым обмотала его обожжённое тело Линел, позволил Грому стать почти невидимым.

– Гром сказал, – важно объяснял Чудик, – ему проще добираться по земле. И он сможет подслушивать новости и передавать нам.

– Но тогда нужно, чтобы с ним был один из унсов, – задумался Стан, хотя идея несомненно была хороша. – Отправим с ним тебя или Шарика.

– Лучше Шарика. И я тоже пойду с ними, – категорично объявила Линел, – на пути могут встретиться реки и озёра. И к тому же я лучше разбираюсь в происходящем, верт несколько лет просидел в камере.

– Гады, фашисты, – отдавая Шарику приказ поступить в распоряжение Линел, цедил командир сквозь зубы, жалея, что у них так мало времени и нельзя подробнее расспросить верта про искалечивших и продавших его в храм негодяев.

Зато пообещал самому себе всё рассказать о преступлениях жрецов мастерам, как только отряд доберётся до их крепости.

– Линел… будь поосторожнее, – попросил Стан моряну на прощание и коротко хлопнул по плечу, а она только понимающе усмехнулась и достала из кармана голубую бандану в мелкий цветочек.

– Сохрани.

– Ладно, – повязывая лоскут на голову, пообещал он и усмехнулся в ответ.

Только они двое знали, куда делась его прежняя бандана, но пока не стоило рассказывать об этом ни Лийлезе, ни ма. Позже… когда обстановка станет не такой напряжённой. Как-нибудь вечерком у костра… когда можно будет представить всё увлекательным и весёлым приключением.

Через несколько минут хотомар тяжело поднялся вверх, немного повисел над опустевшей полянкой на склоне оврага, развернулся и, постепенно набирая высоту и скорость, поплыл на северо-запад, в сторону столицы. Такое направление Стан выбрал, предварительно посовещавшись с Инделирри и Вастом, хотя и без того отлично понимал, миновать Мановран не получится в любом случае, он лежит на прямой линии между этим оврагом и крепостью. Если только пролететь стороной, но это можно будет решить позже, всё равно за один день они не доберутся. И сначала нужно отоспаться и попросить Юнку рассказать об их злоключениях поподробнее, а то из сжатого доклада Конса он понял лишь одно – младшему нужно попасть к мастерам как можно скорее.

Хотя Инделирри и Линел заявили в один голос, что перестройка в теле младшего, закрытого магическим коконом, уже началась и остановить её невозможно, так же едины они оказались и в другом. Никто и никогда не видел, чтобы это происходило вот так, на ходу, а не в специальном месте и без присмотра хранителя. И неизвестно, какое случайное событие, ощущение, действие или просто слово окажется важным при формировании нового тела и сознания. Потому Стан строго запретил разговаривать рядом со спящим за пологом Тином, и все обращались друг к другу шёпотом и то только в самом крайнем случае, предпочитая обмениваться жестами, гримасами и записками.

Вот такая записка вдруг опустилась к лицу Стана сверху, и, принимая бумажку, он сначала бережно поцеловал тонкие пальчики Лийлезы, лежавшей в гамаке прямо над его местом. С недавнего времени все спутники, не сговариваясь, оставляли им места рядом, и хотя Стан не придавал особого значения таким мелочам, но и спорить против заботы родных было просто глупо. В конце концов Лийле замечательная девчонка, и он уже почти сделал свой выбор.