себя внимание десятка камер и тысячи людей, и расскажет миру, что её, Викторию, обманул человек по имени Остин. И пусть Остин, где бы он ни был, читает про себя в газетах и журналах, осозновая свою наиглупейшую ошибку.

Но до двери девушка так и не дошла. Проходя мимо нескольких гримёрок, видимо, принадлежащих приглашённым для разогрева артистам и самим парням из "Блэк Бэнда", Виктория резко остановилась. Она слышала музыку, доносившуюся из одной комнаты. На табличке значилось имя Рейна. Музыка Викторию никак не привлекла, тем более, что она уже слышала эту мелодию, когда парень только-только сочинял её, будучи запертым с ней в аквариуме. Однако текст, написанный к этой композиции и пропетый Рейном, заставил её на мгновенье замереть.

Виктория подошла ближе, слегка приоткрыла дверь, заглядывая внутрь. Теперь текст песни слышался намного отчётливей, и у девушки перехватило дыхание, а сердце резко закололо.

— И не расскажет в небе ни одна звезда, и даже в музыке не хватит нот, — пропевал романтично парень. — Но я скажу: ты жизнь моя. И ты мой кислород…

Слёзы и шок одолели девушку. В песне Виктория слышала свои собственные стихи, которые она когда-то прислала Остину.

Глава 20

Музыка продолжала звучать какое-то время: парень по инерции доигрывал мелодию, хотя слова уже не пропевал. Он, разглядев девушку в дверном проёме, смотрел на неё удивлёнными глазами, совершенно не понимая, почему та решила прийти. И, конечно, где-то внутри вся его сущность ликовала от её присутствия.

Виктория не могла сдержать слёз, хотя выражение её лица было невозмутимым. Музыка уже прекратила своё звучание, в гримёрке — убийственная тишина длиною, кажется, в вечность. Их взгляды были прикованы друг другу, и солист искренне не понимал, почему в глазах Виктории столько боли и печали. Он не успел ей сказать ни слова: девушка его опередила.

— Остин? — тихо пролепетала она дрожащим голосом.

Парень стоял в ступоре, дыхание перехватило, сердце ушло в пятки.

— Что? — переспросил он медленно и шёпотом с лёгкой хрипотцой. — Откуда ты узнала моё имя?

— Остин… — повторила девушка уже с другой интонацией, утвердительно качая головой и осознавая, что парень перед ней — действительно её старый друг.

Выходит, что Остин никуда и не уезжал. Он здесь. И он специально обманул девушку, чтобы та не приезжала в Париж и оставила его в покое. Чёрт возьми, он даже не рассказал ей, что является мировой звездой! Виктория не желала стоять больше в душной гримёрной и показывать предателю слёзы, которые ручьём стекали по щекам. Ни слова больше не говоря, она выскочила из дверного проёма и убежала прочь, едва не сбив по дороге ассистентку Дав.

— Тори, подожди! — воскликнул ошарашенный парень, собираясь выбежать из гримёрки вслед за девушкой, однако на пороге ему неповезло столкнуться с той самой Дав.

— Мистер Рейн, что с Тори? Она плачет… — с долей сожаления в голосе спросила ассистентка Джона Лестера.

— Я и хочу это выяснить! Пожалуйста, разреши, я пройду…

— Нет, мистер Рейн, нет времени! — Дав, как настоящая помощница менеджера, закрыв глаза на случившуюся драму, открыла блокнот с записями и серьёзно взглянула на беспокойного солиста. — Сейчас вышли артисты на разогрев публики. Вы с Дарси и Джастином начинаете шоу через двадцать минут.

В коридорах арены действительно уже были слышны возгласы собравшихся в концертном зале поклонников, ожидающих момента появления любимой группы.

— Понял, — торопливо произнёс парень.

— Точно поняли? Через двадцать минут будьте готовы за кулисами. Мы начинаем!

***

Когда хитрая и пакостная Бетти Прескот, самодовольно улыбаясь, оставила Катрину и Эмму наедине, подруги мгновенно вышли из ступора. Они обе смотрели друг на друга, пытаясь постепенно переварить полученную информацию, но осторожно и потихоньку это сделать не удавалось.

— Неужели это правда? — прошептала Катрина как бы самой себе. — Остин — этой Рейн, а Рейн — это Остин?

— Один и тот же человек, — поддакивала Эмма, схватившись за голову. — Выходит, мы были правы тогда. Наши догадки подтвердились!

— Нужно немедленно рассказать об этом Тори!

— Что? Нет! — Эмма резко схватила спохватившуюся Катрину за рукав, пытаясь остановить её. — Это только ранит её! Бетти сказала, что Остин специально написал Тори о своём отъезде в другую страну. Он не хочет её видеть! Сейчас Остин — звезда, у него новая жизнь.

— Эмма, отпусти! — Катрина высвободила свой рукав из цепких рук подруги. — Тори должна знать, кто такой Рейн. Тем более между ними возникло притяжение.

— Но Бетти сказала…

— Бетти — актриса! — повысив тон голоса, ответила Катрина, не желая больше спорить. — Больше верь ей, Эмма! Идём, разыщем нашу подругу.

Девушка, тяжело вздохнув, всё же прислушалась к словам Катрины, и они вместе стали обходить гигантскую территорию городской арены в поисках нужного человека. Виктории не было ни на улице среди публики и журналистов, ни в кафе на первом этаже, где можно было перекусить перед концертом за баснословные деньги. Эмма и Катрина пытались разыскать подругу даже в туалете, быть может, она пудрит нос или подкрашивает губы, но и там её не оказалось, а за кулисы сцены и в гримёрку к звёздам "Блэк Бэнда" девушек без сопровождения парней не пускала охрана, да и что Виктория могла там забыть?

— Не понимаю, почему ты хочешь ранить Тори? — спрашивала по пути Эмма.

— Хватит с нас обмана, подруга!

— Ты намекаешь, что мне стоит поговорить с отцом?

— И с кое-кем ещё… — Катрина не договорила свою мысль. Она внезапно запнулась, столкнувшись с кем-то бок о бок, и перед глазами у неё возник Джастин. Уголки губ непроизвольно поднялись от такой неожиданной встречи.

— Катрина? — радостно произнёс он. — Ты пришла.

На щеке у девушки выступил румянец: она сильно засмущалась. Эмма видела это и меньше всего хотела помешать ребятам, поэтому оставила их наедине и продолжила поиски самостоятельно. Она подходила к каждому человеку, работающему на концертной площадке, пытаясь описать девушку, которую ищет, но тщетно. Виктория даже не отвечала на телефон! Более того, кажется, она вообще его отключила.

— Тори! Тори! — Эмма словно искала заблудившегося в лесу человека, так она звала подругу. Ей оставалось только прокрикивать её имя. — Тори, ты где?

— Извините, мадемуазель, — заговорил с ней возникший из неоткуда человек с фотоаппаратом в руках. Его слова звучали на французском, и Эмма, как бы ни старалась, не могла их разобрать.

— Это вы мне?

— Уи, уи! — кивнул оживлённо тот. — Здесь нельзя кричать, мадемуазель. Это общественное место. А кого вы зовёте?

Выражение лица Эммы в этот момент надо было видеть каждому. Недоумение от происходящего и страх оттого, что