– Да не колотил я им ничего! – Он потупился и, выломав куриную ножку, жадно впился в нее зубами. – Просто врезал Звянцеву, а он своей тушей два компьютерных стола перевернул.

– А Звянцев у нас кто? – Придвинув салат, я принялась раскладывать его по тарелкам.

– Тип, отвечающий за снабжение и кадры.

– Н-да… – Отставив чашку, я помолчала, разглядывая его. – Самое главное – оказаться в нужном месте и в нужное время. А ты им рассказал о том, что мы видели?

– Рассказал. – Он отложил начисто обглоданную косточку и, придвинув салат, неуверенно поковырял его вилкой. – Федорова это только взбесило! Заявил, что за последние пять лет в нашем районе замечена невероятная активность инопланетных тел – и только у нас нет никаких доказательств! А нет доказательств – нет работы.

– Постой, но ты же можешь еще все изменить! – Я выдержала его взгляд.

– Как?

– Просто представь им нужные доказательства. Возможно, если они их получат, – вас не отдадут. Зачем отдавать базу, приносящую сенсации в научном мире, да еще и самоокупающуюся?

Петр прищурился.

– А ведь действительно… может, ты и права. Во всяком случае, нужно попробовать… Завтра же начнем обследовать озеро! – Он азартно побарабанил по столу пальцами, но, что-то вспомнив, разочарованно вздохнул: – Боюсь, что ничего не получится. У нас нет нужного оборудования.

– Сколько оно стоит?

Он отвел глаза, обреченно качая головой:

– Это неважно. У меня уже нет таких денег.

– Что значит «уже»?

– То, что завтра я отдам тебе долг, и у меня на счету останется чуть меньше десяти тысяч.

– Ты можешь не отдавать долг. Завтра. – Я улыбнулась, глядя на его совершенно непонятные для меня мучения. – Считай, что ты взял у меня отсроченный кредит.

– Я не альфонс! – тут же вскинулся он.

– Ты дурак! – Невероятно, как быстро этот мужчина мог вывести меня из себя. – Тебе дается шанс сохранить работу, а ты превыше всего ставишь какие-то непонятные приоритеты!

– Я никогда не буду зависеть от женщины!

Пожав плечами, я поднялась, взяла еще один бокал и, плеснув в него ром, выпила.

– Ты такой же, как и все. Боишься почувствовать себя зависимым? От женщины? Боишься принять помощь? От меня? Тогда о каких чувствах между нами может идти речь? Ты даже не пытаешься увидеть нас вместе.

Я взяла тарелку, прошла к мойке и, включив воду, принялась ее мыть. Долго. Очень долго, вслушиваясь в воцарившуюся на кухне тишину.

Вместо ответа он незаметно подошел. Я вздрогнула, почувствовав у себя на плечах его руки.

– Прости. Ты права, я действительно боюсь. Но не стать зависимым – а поверить в тебя. Поверить, что ты со мной, потому что, если ты уйдешь, мне останется только снова выть на луну.

Я обернулась:

– А почему ты думаешь, что я уйду?

– Я реалист. – Глядя в глаза, он забрал у меня из рук тарелку и сунул ее в мойку. – Мы с тобой из разных миров.

– Глупости! – отрезала я. – К тому же мне поверить в тебя гораздо труднее! У меня ведь Лиза и…

Он не дал мне договорить, болезненным поцелуем впившись в губы. Мои руки сами взлетели на его обнаженные плечи. Мучающая долгие годы жажда выплеснулась на этого почти незнакомого, пугающего и такого нужного мне мужчину.

Не замечая боли, причиняемой его жадными пальцами, срывающими с меня одежду, я прильнула к нему, отвечая на поцелуй. Не отрываясь, он подхватил меня на руки. Упала табуретка. Я ощутила спиной холодную кожу дивана, а потом… потом началось безумие. Со стороны, наверное, все это напоминало слившиеся в борьбе тела. Две противоположности, две истины, два начала, пытающиеся уничтожить друг друга. Да и как можно было бы увидеть в этой яростной страсти что-то другое?

Потом, когда жажда немного отступила, наслаждаясь тяжестью все еще сжимавшего меня в объятиях Петра, я коснулась рукой его жестких волос. Он поднял голову. Я увидела в его глазах свое отражение и прочитала в них какую-то непонятную решимость и тревогу.

– Я…

– Молчи… – Он навис надо мной, сжав ладонями лицо. – Ничего не надо говорить.

И нежно, едва касаясь губами, поцелуями принялся рисовать на моем теле узоры, вновь пробуждая жажду.

Привычные пути привели его к кораблю. Спутник этой планеты исчез, укутав мир уютным одеялом темноты, но и оно уже принялось рваться первыми ниточками рассвета.

Невероятное, сводящее с ума воздушное чувство наполняло какими-то щекочущими пузырьками все тело, заставляя не шагать – лететь. Руки то и дело касались драгоценной спирали, спрятанной за плотной тканью рага. Неужели почти все получилось? И он сможет скоро, совсем скоро вернуться на Лутан? Победителем!

От этой радостной, впервые по-настоящему осознанной им мысли стало вдруг как-то тоскливо. Вернуться? И оставить ее здесь?

Лииза…

Он даже остановился, словно налетел на невидимую преграду, и огляделся. Корабль – для аборигенов всего лишь поросшая мхом одинокая скала – возвышался уже совсем близко. Стараясь гнать непривычные мысли, он заспешил к нему.

Вернуться! И оставить. Он не мог взять ее с собой. На Лутане все достигающие детородного возраста женщины проходят обязательную проверку. И если диагностика подтвердит возможность рождения у нее ребенка с потенциально высокими умственными возможностями, ей тут же подберут пару. И совершенно необязательно, что это окажется он.

А что потом? Жизнь в городе класса «е»? Хотя ее красоту, возможно, заметят в городе класса «а». И даже кто-нибудь из состоятельных горожан предложит ей выгодный брак.

Нет. Она свободная. Она не выдержит такой жизни. А он… он не сможет ее отдать, и его изгонят, а может, даже утилизируют. Впрочем, для жителей Лутана это одно и то же.

Глубоко вдохнув холодный утренний воздух, он сосредоточенно помотал головой, пытаясь отогнать сковавшие разум видения. От приятного настроения не осталось и следа.

Что с ним?

Расчет и логика, которым он привык доверять с детства, покинули его, отдали во власть этого путающего мысли и терзающего душу чувства. Возможно, он просто чем-то заразился на этой планете? Только рядом с девчонкой ему становилось легче. Лииза.

Конечно, картина, нарисованная им, в действительности не настолько ужасна. Он тоже не последний человек на Лутане. Его знают и уважают. А еще у него, как и у всех ученых класса «с», есть одно право, но…

Коснувшись опознавательного треугольника, он дождался, когда отъедет пластина входного люка, и скользнул внутрь. Его дом!

Пройдя в командную рубку, он открыл отсек, где раньше находился кристалл октинниума, бережно достал из-за пазухи спираль и осторожно поставил ее взамен сломавшейся в ускоритель. Чуть длинновата и немного больше в диаметре, но это уже неважно! Преобразователь способен убрать лишнее, составив предельно четкий график изменений.