Не успело окончиться это мероприятие, как на крыше объекта показались другие фигуры, также затянутые в комбинезоны. Бинокль Чейна позволял разглядеть очертания логотипа «VERLOT» на рукавах. Наемник насчитал восьмерых, — соответственно, по двое в окно. Оперативники проводили проверку снаряжения и о чем-то болтали, не прибегая к помощи раций (возможно, обсуждали вечеринку или очередную серию мыльного сериала). Черные маски с разрезами для глаз придавали сходство с грабителями банков. Противогазы были небрежно сдвинуты на лоб, дабы не осложнять беседу. Помимо бронежилетов, локтевые и коленные суставы защищали специальные накладки. Титановые шлемы лежали на крыше.

Наемник покачал головой и отложил бинокль. Весь этот спектакль начинал действовать на нервы; он уже пожалел, что напросился на представление. Но уходить было поздно — вот-вот начнется действо. Завязка, кульминация и развязка сольются в единое месиво, где невозможно разобрать отдельные сюжетные линии, не говоря уже о персонажах.

Как обычно, планирование и подготовка займет несоизмеримо больше времени, нежели сама операция. Впрочем, это было в порядке вещей — только в дурацких фильмах налет на захудалый банк растягивается на полтора часа. Поэтому следовало запастись терпением и глядеть во все глаза.

Наемник взглянул на часы. Оставались считанные минуты.

Вот в подъезд проскользнула вереница оперативников, обвешанных автоматическим оружием с головы до ног. у стены дома пристроились еще несколько, держа гранатометы наготове, — на поясе каждого висели баллоны со слезоточивым газом. Те четыре пары, что заняли крышу, прикрепили веревки и замерли на самом краю. (Чейну было известно, что в службе безопасности дзайбацу служили самые разные личности — от бывших спецназовцев до простых спортсменов. Числились среди них и альпинисты.) Оперативники пропустили веревки через страховочные пояса и начали спуск. Отталкиваясь ногами от стены, они за какие-то мгновения спустились на дюжину метров, словно пауки, скользящие по своим паутинам. Затем зависли над решетками объекта, дожидаясь приказа, чтобы разорвать противника на части.

Наконец Каваджири отдач последние распоряжения и отослал помощников. Контрразведчик явно находился в приподнятом настроении, предчувствуя легкий успех.

— Ну как, впечатляет?

— Не то слово, — отозвался Чейн. — Вы устроили настоящее шоу. Не хватает только гребаных танков.

— Риск — удел дилетантов, — нравоучительно заметил Каваджири. — Идем, покажу еще кое-что.

Они поднялись с темперлона и прошли вдоль кирпичного бортика. Ассистенты уже успели оборудовать нечто вроде командного пункта: портативные спутниковые антенны, радиостанции, ноутбуки и жидкокристаллические мониторы. Каваджири уселся на раскладной стул, стоявший в самом центре. Чейну придвинули другой. В руки же обоим сунули по чашке с горячим кофе (сходство с безобидной рыбачкой становилось все очевидней).

Отхлебнув кофе, наемник пригляделся к мониторам. Изображения отличались крайним разнообразием: кирпичная стена, узорные решетки, прочная металлическая дверь. Каждый монитор был разделен на четыре одинаковых окна, картинки на которых можно было менять нажатием единственной клавиши. С этим справлялся даже Каваджири.

Не следовало слишком напрягаться, чтобы сообразить, где установлены камеры. Изображения дрожали и меняли фокус в такт тому, как нетерпеливо переступали с ноги на ногу оперативники. Каждая камера в деталях демонстрировала то, на что направлен взгляд носителя шлема. В данный момент оперативники таращились друг на друга, а также изучали циферблаты часов.

Каваджири потянулся к микрофону и затребовал доклады о готовности. Старшие групп поочередно доложили, что Зеленая, Красная, Синяя, Желтая и Черная вышли на позиции и абсолютно готовы.

— Готовность — две минуты, — сообщил Каваджири.

В эфире, равно как и в окружающем пространстве, повисло напряженное молчание. Чейн поднял голову и поглядел на пауков, по-прежнему висящих на своих паутинах. Их коллеги внизу выпрямились во весь рост, направив гранатометы на окна. Внедорожники зарычали, когда водители включили зажигание. Тросы натянулись так, что превратились в прямые линии. Мониторы демонстрировали, как Красные в подъезде лепят к металлической двери взрывчатку — на петлях и обоих замках. Когда провода протянулись к каждому детонатору, оперативники вышли с лестничной площадки и спрятались за углом.

Еще два монитора вещали прямиком с орбиты. Наёмник сперва не поверил, но, задрав голову, не нашел ни одного вертолета. Кроме того, картинка была абсолютна неподвижна и отличалась превосходным качеством. Один монитор демонстрировал весь квадрат, включая перекрытые улицы, а другой, в деталях, объект и примыкающее пространство. Приглядевшись, Чейн обнаружил самого себя, скорчившегося на соседней крыше. Рядом сидел Каваджири и операторы, все дружно таращились на самих себя.

По мнению наемника, это было уже чересчур. Однако никто, кроме него, так не считал, принимая умопомрачительную роскошь как само собой разумеющееся. Корпорация была правомочна использовать собственные спутники так, как ей заблагорассудится. Аренда же таковых стоила десятки тысяч долларов в минуту.

Покачав головой, Чейн поглядел на те экраны, что транслировали сигналы с нашлемных камер. Красные цифры в верхних углах вели обратный отсчет. Минуты уже равнялись нулям, но секунды и десятые доли продолжали крутиться.

Наконец Каваджири вновь схватил микрофон:

— Всем группам, внимание — время пошло!

…И тут время словно взбесилось, сорвалось с цепей и понеслось галопом. События происходили в унисон с ударами сердца. А сердце у наемника стучало быстро…

Внедорожники нанесли первый удар.

Моторы натужно взревели, колеса провернулись продвигая мощные машины вперед, узорные решетки в одночасье слетели с окон, словно картонные, в подъезде громыхнули заряды, штурмовики вынырнули на лестничную площадку, бросились вперед, камеры на шлемах тряслись, словно на ухабах, дымные клубы застилали пространство, коротко рявкнули гранатометы, выплюнув баллоны, окна хлестнули стеклянными осколками, штурмовики отбросили с дороги остатки дверей, черные пауки оттолкнулись от стены и синхронно влетели в квартиру, слезоточивый газ окутал черные фигуры, в глубине кашляли, задыхались какие-то люди, оперативники хватали их и били в лицо…

Секунды спустя все было кончено. Баллоны, не растратившие даже половины содержимого, оказались на улице. Сквозняк выдул из комнат остатки газа. На мониторах показалась разгромленная квартира — пол покрывали осколки стекла, обломки мебели громоздились в углах. Террористы предстали далеко не героями и даже не злодеями — распластанные на полу, с вывернутыми руками, закованными в стальные браслеты. Лица покрывали слезы, сопли и кровь. Возможно, именно эта небольшая деталь заставила Чейна подумать: «Не верю!»

Впрочем, до Станиславского ему было далеко.

— Ну, каково?! — Каваджири так и сиял.

— Избиение младенцев. У них не было ни единого шанса.