– Никогда не понимал, что такого романтичного люди находят в груде металлолома, – озадаченно пробормотал священник, наблюдая, как их обступают архонты обоих кланов.

– Лорд Риддаэль, – Рид так и не смог определить, представитель которой из семей к нему обратился, – условия договора соблюдены. Хотите что-то добавить?

– Идите к черту, – устало отмахнулся архонт и побрел прочь, поддерживаемый с двух сторон Жози и Лиссой…

Княжна Высокого дома Анна ди Таэ нервно мерила шагами кабинет госпожи кардинала, сжимая в руке только что вскрытый свиток. Сургучная печать с выдавленным гербом дома ди Амбер все еще болталась на веревочке. Сидящая в кресле Злата слегка обескураженно следила за обычно спокойной, уравновешенной магичкой, не терявшей самообладания перед лицом куда большей опасности, чем странное письмо.

– Это предложение мира, – соизволила наконец-то пояснить ситуацию Анна хриплым от волнения голосом. – Ди Амберы предлагают дому ди Таэ мировую. – Княжна обессиленно упала в другое кресло.

– А разве подобное предложение адресуется не главе дома? – с легким оттенком недовольства осведомилась госпожа Пшертневская.

– Оно и было ему адресовано, – криво усмехнулась Анна. – Но, как говорится, любопытство кошку сгубило. Впрочем, послания от ди Амберов касаются всего нашего дома.

– Ну и что в этом свитке такого страшного? По-моему, предложению мира нужно радоваться.

– Да, только если это предложение не от герцога ди Амбер. На, прочти! – Княжна фактически швырнула свиток на стол. – Обхохочешься от радости!

Злата углубилась в изучение злосчастного письма. Тонкие темные брови сошлись к переносице. Госпожа кардинал озадаченно потерла лоб.

– Герцог ди Амбер просит у Эрика твоей руки? – недоверчиво переспросила она. – Но разве среди магических родов практикуется традиция договорных браков?

– Практикуется, особенно если это поможет сохранить дом или какие-то уникальные способности. В частности, мир между враждующими домами довольно часто заключался посредством брака… лет триста назад, – саркастически ответила Анна. – А когда в таком браке между партнерами возникала связь, это считалось большой удачей. Если нет, то после рождения ребенка женщина спокойно могла идти на все четыре стороны и устраивать свою личную жизнь как ей заблагорассудится.

– Но ты же прекрасно знаешь, что Эрик никогда на подобное не согласится! – воскликнула Злата.

– Если от этого будет зависеть твоя жизнь и жизнь ваших возможных наследников, то еще как согласится. – Голос княжны был спокоен. – Правда, со всеми возможными и невозможными оговорками, чтобы максимально обезопасить меня. Но, боюсь, здесь у нас безвыходное положение… После того как Эрик даст согласие на брак, я вряд ли перенесу даже первый год совместной жизни с ди Амбером. А обвинить брата в моей смерти герцог как-нибудь да сумеет и объявит ди Таэ войну на уничтожение. – Анна задумчиво постукивала пальцами по столешнице. – А если Эрик откажет ди Амберу, то начнется открытое противостояние домов. Результат ты себе представляешь?

– Стоп-стоп-стоп, – перебила ее госпожа кардинал. – А как же Хьюго? Он твой избранник, связь между вами полноценна и…

– И что? – Анна устало провела ладонью по лицу. – Вот если бы мы были помолвлены, тогда можно попробовать вывернуться, а так… – Девушка махнула рукой. – Правда, это бы ничего не изменило… Заявить, что я обручена с последним магом из дома-изгоя, – означает подписать всем нам смертный приговор. Но если бы Хьюго только решился просить моей руки, если бы решился… хотя бы на день раньше прихода этого проклятого письма! – Чародейка отвернулась в сторону, чтобы Злата не смогла разглядеть ее лицо.

– Успокойся. – Госпожа Пшертневская уже принялась анализировать ситуацию. – Сколько у нас времени на раздумья?

– Месяц. – Анне наконец-то удалось взять себя в руки.

– Да за такое время можно мировой заговор разработать и в исполнение привести, не то что обвести вокруг пальца этого женишка! – хмыкнула госпожа кардинал, снимая трубку с запищавшего телефона. – Да? Да, это кардинал Пшертневская. Где, когда? Нет-нет, мы постараемся все уладить…

– Что? – одними губами спросила чародейка, глядя на перекосившееся лицо Златы.

– Башня, – хмуро откликнулась та, кладя трубку на рычаг.

– Какая башня?

– Эйфелева! – Пшертневская изо всех сил старалась сдержаться, но губы все равно расползались в улыбке, а через секунду она уже откровенно хохотала, утирая заслезившиеся глаза. – Они уронили Эйфелеву башню! О господи! Неуклюжий священник, худосочный андрогин и хрупкая девушка завалили эту железную дуру! – давясь смехом, пояснила она. – Представляешь?

Анна вдруг поднялась и, резко распахнув дверь, выглянула в приемную. Дверь, ведущая в коридор, едва успела закрыться.

– Хм… – растерянно пробормотала магичка.

– Ты что? – встрепенулась Пшертневская.

– Похоже, нас подслушивали, – озадаченно произнесла княжна. – Жаль, я не Радислава, на расстоянии не чую.

– Надеюсь, это были не подчиненные брата Юлиана. – Злата откинула со лба прядь волос. – А то с ними итак проблем хватает.

– Я бы надеялась на противоположное, – вздохнула чародейка, вспоминая об уникальной способности Хьюго постоянно оказываться не в то время и не в том месте…

Хьюго де Крайто торопливо бежал по коридору, удаляясь от злополучной двери… Да, он намеревался зайти к госпоже кардиналу, разыскивая Анну, но теперь это намерение уже не имело никакого значения. Мир вокруг него рушился вновь, и виновником этому стал он сам. Его нерешительность, его страх все испортить и сделать что-то не так вновь привели к тому, что жизнь Анны оказалась в опасности. Но, может, еще есть шанс все исправить? Или… «Заявить, что я обручена с последним магом из дома-изгоя, означает подписать всем нам смертный приговор…» – вспомнилась ему случайно подслушанная фраза. Получается, теперь ему придется отказаться от своей любви, от своего счастья, доставшегося так дорого?! Нет, никогда! Хьюго в ярости сжал кулаки.

«Никогда не выбирай из двух зол, – де Крайто на секунду показалось, будто он слышит голос княжны, – всегда есть третий выход». Мысли роились, жгли изнутри, принимая странную форму стиха-молитвы:

Храни огонь своей любви,

Не дай потухнуть в дни ненастья,

Клянись не словом, на крови,

И вслух открыто объяви:

«Я не предам мгновенья счастья!»

Пускай года, как снег, кружат

И наши кудри присыпают,

Нас беды не подсторожат,

Невозмутимость ровных дат

На дух безумств не променяют.

Но если вдруг случится так,

Что мы с тобою разлучимся,

То обещай: ни лжи, ни врак,

Ни риска враз попасть впросак