– Когда ты тренировался в последний раз? – резко спросилАрей.

Меф поднял глаза и описал ими дугу, что должно было означать«давно и очень давно».

– Так я и думал. Это заметно.

Меф обиделся. Стоял на кулаках, обливался, подтягивался, иуслышать такое.

– Откуда? Что, у меня такой дохлый вид?

– Расхлябанный, – уточнил мечник. – У того, кто работаетрегулярно и костьми ложится в зале, вид собранный и одновременно не вызывающий.Расхлябанный же у среднетренированных. У гопников, магазинной охраны и простомелкой шпаны, которые, может, и дерутся, но так… на троечку.

Взгляд Арея был скорбен. Так тренер смотрит на бросившеготренировки парня, подававшего большие надежды.

– Что ж, тем лучше. Тем проще… – добавил Арей и замолчал.

Мефодий терпеливо ждал, чтобы узнать, что именно лучше.

– Если хочешь убить сильного мужчину и получить его землю –не делай этого сразу! Он будет сопротивляться, размахивать дубиной и, глядишь,еще тебя ушибет. Лучше прикати ночью к его воротам тележку с золотом, а самспрячься и наблюдай издали. Он заестся, разнежится и умрет сам от ожирениясердца. А там приходи и забирай все, что он имел раньше, потому что с собой онничего не унесет, – произнес наконец Арей.

– Не понял! – сказал Меф.

– Не обращай внимания… Это я так, о своем!

Арей неторопливо встал, сразу сделавшись выше Мефа, изаботливо снял с его плеча соринку. Буслаеву такая забота не понравилась. Он быпредпочел, чтобы мечник на него орал. Ласковый Арей – это страшно.

– В общем, так, синьор помидор! Буду краток! Ты много брал умрака. Пользовался нашей силой, гостеприимством, нашими рунами, нашим мечом имного чем еще. Ты захотел стать светленьким – и скатертью дорожка! Но спервазаплати за прокат!

– Как?

– Ну лучше всего, конечно, было бы отдать эйдос. Просто ибез фокусов. Тогда можно было бы избежать многих неприятных минут, – сказалАрей почти просительно.

– Я не согласен, – упрямо произнес Меф.

Мечник кивнул.

– Примерно так я и думал. И сам не гам, и другому не дам. Ажаль: в моем дархе ему было бы неплохо.

– Вы представления не имеете, что происходит у вас в дархе,– заметил Меф.

Арей не спорил. Действительно, все, что творится внутридарха, тайна даже для темного стража. Как Мамзелькина не хозяйка своей косы,так и страж мрака – дарха. Да и можно ли сказать, например, что собака –хозяйка своего ошейника, а жмот – хозяин собственной копилки?

– Как хочешь. В таком случае тебе предстоит бой, – сказалАрей.

– Я пас, – возразил Меф.

Арей брезгливо скривился. Сам он в жизни не отказался ни отодного боя.

– Струсил?

– Ни «да» ни «нет», – честно сказал Меф. – Но мне надоело. Умрака много стражей, и, если биться с каждым по очереди, рано или поздно меня,конечно, ухлопают.

Арей провернул стул на ножке и коленом оперся о его сиденье.

– Даже, скорее, рано, учитывая твою лень. Но могу тебяуспокоить. Много боев не будет. Будет один, последний. Если тебя убьют, светзаберет твой эйдос. Если им так нужна эта искорка – пускай! Согласен?

– Нет.

– Почему?

– Потому. Не хочу, и все. Самый последний, самый-самыйпоследний, последний на ниточке… Идите вы! – неосторожно сказал Меф.

Почему-то Арей не вспылил. Даже зачем-то оглянулся. Идтибыло некуда. Позади стена.

– Отказаться ты не можешь, – сказал мечник. – Пока у тебянаше, ты – наш. Такая вот разборка в детском саду! Трое зажали одного забеседкой и говорят: «Если не хотел с нами дружить, нечего было набивать карманынашими конфетами!»

– Может, он думал, что это просто конфеты? – угрюмопредположил Меф.

– Угу. Просто посреди садика лежит куча конфет и умоляет:«Мальчик, возьми нас, пока нас птичка не склевала!» Нет, синьор помидор, боятебе не избежать. Даже свет не сможет тебя отмазать, поверь. Можешь уточнить усвоей охранницы.

Меф внимательно посмотрел на Арея и поверил. Все-таки онзнал его хорошо. Мечник способен был лгать, но в данный момент он не лгал.

– Ну так и быть… Если рубиться с каким-нибудь доходягой, то,может, я еще и потяну, – проворчал Буслаев.

Мечник хлопнул его по плечу.

– Слушай! Да ты всех наших знаешь! Прямо в самую точку! Снеповоротливым грубым мужланом, который вечно лезет в драку и удивлен, почемуего еще не убили.

– И кто это? – спросил Меф, подозревая самое худшее.

– Я, – сказал Арей.

Барон мрака ожидал негодования, страха, удивления, но еслиМеф и застыл, то не больше чем на несколько мгновений. Затем он отступил нашаг, и в руке у него полыхнул меч.

– Я готов, – сказал он.

Арей неприязненно посмотрел на выщербленный клинок Древнира,знакомый ему едва ли не лучше, чем самому Мефу.

– Мы куда-то опаздываем? Что за дикая спешка умереть? –раздраженно спросил Арей.

– Смысла тянуть все равно нет, а я буду меньше бояться, –сказал Меф.

Это только кажется, что все главные решения принимаютсядолго. Они долго подготавливаются, часто всей жизнью. Принимаются же мгновенно.

Арей задумался. Тряхнул головой. Изрубленная ладонь началамедленно подниматься к плечу, где должен был материализоваться его собственныйдвуручник, но внезапно опустилась и разжалась.

– Нет. Не сейчас… – сказал он. – Я убиваю воинов, но не режутелят на бойне. Мне будет проще прикончить тебя, если ты хотя бы слегкавосстановишь форму.

– Нет, – произнес Меф упрямо. – Мне плевать, как вам будетпроще! Я не обязан заботиться о моральном комфорте того, кто собирается меняубивать.

Ноздри Арея расширились. Так резко с ним не говорила дажеВарвара. А мальчик-то вырос! Давно ли он бегал по резиденции мрака, попискивалломающимся голоском, доводил обидчивого Мошкина и вместе с буйным Чимодановымустраивал засады комиссионерам?

– Вот так вот? – озадаченно спросил Арей.