Не только отсутствие больших политических проектов объясняет ту безвестность, масштабы которой мы только что упоминали. Центральная Азия долгое время была малодоступной и всё ещё остаётся terra incognita. He так уж давно ею заинтересовались историки и археологи, чьи работы приподнимают покрывало тайны и позволяют предсказать всё, что они откроют завтра. Она особо пострадала от действий великих разрушителей вроде Чингис-хана или Тамерлана и ещё многих других, как и от особо враждебных, жестоких явлений природы, защититься от которых ей было трудно. Её памятники архитектуры, сложенные по преимуществу из сырцового кирпича, покоятся в бесформенном виде под толстым слоем песка.

СЧАСТЛИВЫЕ НАРОДЫ

Счастливые народы не имеют истории. Согдийцы, бактрийцы, хотанцы и прочие кучарцы её имели, и часто драматическую. Мы догадывались об этом, упоминая тех, кто их завоёвывал, мы это увидим совершенно отчётливо, когда встретимся с другими. И однако они бесспорно были счастливы. В этом сходятся все наблюдатели. Это видно по тому, что там создано. Счастье, которое излучает их искусство, — первое, что поражает, когда обращаешься к нему. Люди оазисов любили жизнь во всех её проявлениях и умели ею пользоваться, как мало кто. Создаётся впечатление, будто они только и делали, что пировали, пили, праздновали, вели любезные беседы, флиртовали, охотились, сражались на турнирах, играли, слушали музыку, пели, танцевали, присутствовали при боях животных. В «Тан шу» говорится о жителях Карашара: «Для населения важны удовольствия и развлечения». Там же отмечается, что в Куче «в начале года семь дней проводят состязания баранов, коней, верблюдов». Подчёркивается учтивость, «почтительные манеры» жителей и особо уточняется, что в Хотане, «встречаясь, обязательно преклоняют колени». Люди тщательно одевались, носили красивые ткани, заботились о причёсках. В одних местах, особенно в Таримском бассейне, голову брили; в других, по преимуществу в Согдиане, отпускали длинные волосы, падавшие на плечи, и подрезали бороду так, чтобы она была заострённой. Жилища были украшены фресками, как царские дворцы в других местах. Элегантность этих людей, чуть манерная, как и их поведение, была тем не менее естественна, потому что они были аристократичны. Их осанка была благородной, запястья — тонкими, пальцы — изящными, кстати, очень похожими на пальцы статуэток из Фундукистана в Афганистане. Если они пили, то избегали унизительного опьянения и всегда заботились о том, чтобы держаться достойно. Тем не менее они посещали закрытые дома, которые государство облагало налогом. Танцовщицы и музыкантши из Кучи славились до самого Китая. Известно, что согдийские послы, направлявшиеся в Срединную империю, привозили их в дар, равно как страусиные яйца и львов. Немало согдийских музыкантов жило при императорском дворе и у мандаринов. остаётся добавить, что это они принесли в Китай семь нот гаммы. Живописные изображения знакомят с их инструментами: лютней, арфой, поперечной и продольной флейтами, рогом, кастаньетами, барабаном, тарелками. Фрески, как и тексты, дают понять, какие игры были популярны: триктрак (фреска в Пенджикенте, VIII в.), шахматы, поло, борьба. Они неустанно воспроизводят сцены галантных встреч, на одной из которых изображена группа обнажённых пухленьких детей во время танца (Куча, VI—VII в.). Все эти мирские сцены, авторы которых принадлежали к художественным школам, глубоко проникнутым религией, мирно уживаются с благочестивыми сюжетами, и часто кажется, что сами буддийские монахи не чурались этих удовольствий. Фрески VI—VII вв. в Балалык-тепе к северу от Термеза изображают донаторов — мужчин и женщин рядом с очень элегантными пирующими, которые поднимают кубки, словно произнося тосты.

ВОИНЫ

До войны здесь далеко. Однако она постоянно присутствует. Наряду с купцами и работниками, образующими два первых класса общества, в его состав у восточных иранцев входила и знать, дехкане, то есть третий класс, — по преимуществу воины, хотя знать не представляла собой замкнутый мир: доступ в её ряды был открыт всем богачам, тем, кого в других местах назвали бы буржуа, коммерсантам или землевладельцам. В городке Пенджикент дехкане составляли 15% населения. Как и наши средневековые рыцари, с которыми у них немало общих черт, они любили турниры, и победитель получал похвалы, каких заслуживала его доблесть. Не менее отважными они были на поле боя. Мы видели, как согдийцы дали отпор Александру. Мы увидим, как кучарцы бились до последнего с китайцами. Их военная репутация переживёт века и будет отмечена ещё в исламскую эпоху, например, в X в. в географическом трактате «Худуд ал-алам» анонимного арабского автора. Дело в том, что их отличали любовь к свободе, чувство чести, страсть к авантюрам и подвигам и они безумно жаждали славы. Это не могло не наделить их некоторой надменностью и сделало также большими любителями эпических и исторических или псевдоисторических рассказов. Иллюстрациями к этим рассказам, впрочем, как и к народным легендам, служили большие фрески. Некоторые из героев, которых позже воспоёт Фирдоуси, почти неизбежно уже были их персонажами. Чтобы подчеркнуть величие воина, его изображали великаном: на одной фреске во всю стену в Пенджикенте он имеет рост 2,5 м. Любопытен один из сюжетов: копейщик, который направляет копье на лучника и сам поражён в сердце стрелой, выпущенной последним. Он встречается как на фреске (Пенджикент), так и на изделиях прикладного искусства (серебряный кубок: Belenitsky et Marshak, 1971).

Можно было бы подумать, что Фирдоуси, описывая женщин-воительниц в доисламском Иране, проявил слишком пылкое воображение или откликнулся на легенды кочевников, но он остался верен истине: этих воительниц можно видеть на фресках Пенджикента, где они изображены в групповой сцене, напоминающей бой амазонок, или поодиночке, как на портрете девушки с мечом.

Восточные иранцы основывали царства и иногда пытались применить свои воинские доблести, чтобы создать империю. Последнее им никогда не удавалось. Царства? Царств, история которых нам известна, хватает с избытком. Вот один пример — царство Лоулань на крайнем востоке Таримской впадины, у ворот Ганьсу, на берегу Лобнора, столицей которого по 77 г. до н. э. был Миран. Оно процветало два-три века, хотя в 108 г. его подчинил Китай и там стояли китайские гарнизоны, а потом разрушилось из-за того, что климат внезапно переменился, превратив озеро в пустынную местность. Великие государства? Часто делались примечательные попытки их создать, например, такое едва не сформировал Деваштич, царь Пенджикента, который в начале VIII в. стал достаточно могущественным, чтобы претендовать на власть над всей Согдианой.

БОГАТЫЕ СТРАНЫ

Деньги не приносят счастья, но деньги, какими обладал Восточный Иран, по крайней мере позволяли его населению утолить жажду удовольствий и удовлетворить пристрастие к роскоши. Я бы охотно поверил, что уж Хорезм-то, обильно орошаемый дельтой Окса, наслаждался благосостоянием с незапамятных времён, — и в этом мнении меня укрепляют как Геродот, так и Гекатей Милетский, утверждавшие, что эта страна была цветущей конфедерацией ещё до начала эпохи Ахеменидов, — но сейчас почти единодушно признано, что богатство Согдианы и Тарима образовалось в течение нескольких веков до и после начала христианской эры, а это значит, что оно возникло не за счёт местного производства, а благодаря торговле, особо активной в тот период. Однако в сериндийских оазисах, как и в бассейнах больших рек, земля была плодородной, немало давали и рудники: соль Карашара, золото Кучи, бирюзу Ташкента и нефрит, столь вожделенный для китайцев...