Улочка, где они шли, внезапно кончилась закрытой решеткой входа в огромную вертикальную шахту. Симеркет вопросительно посмотрел на Нидабу. Та подошла к решетке и осмотрела крыши и дверные проемы. Симеркет понял: она проверяет, не наблюдает ли кто-то за ними. Удовлетворенная тем, что никакие глаза не были устремлены в их сторону, Нидаба решительно просунула руку сквозь решетку. Симеркет услышал звук открываемой щеколды.

— Быстрее! — прошептала Нидаба и приподняла решетку: обыкновенная женщина не смогла бы это проделать так легко. — Входи.

Симеркет, не задавая вопросов, пролез под решеткой и подпер ее спиной, чтобы Нидаба последовала за ним. Когда они оба очутились в шахте, Нидаба повела его в темноту. Они прошли около двадцати шагов, прежде чем нашли извилистую лестницу, ведущую на нижний уровень.

Нидаба сняла со стены фонарь, точно зная, где его искать. Потом достала кремень из своего позолоченного кушака и быстро зажгла фонарь. Яркий свет залил лестницу, позволив им благополучно спуститься. Когда они достигли нижнего уровня, то увидели неясно вырисовывающийся перед ними туннель, рядом с которым тихо журчала вода.

— Что это за место? — с удивлением спросил Симеркет. — Сточная канава? — Но вода явно не пахла канализационными стоками, и воздух, хотя и был сырым, не был зловонным.

Нидаба повела его вперед.

— Это подземный тракт, — прошептала она. — Вавилон опоясан ими. Царица построила эти туннели сотни лет назад. Она хотела иметь возможность посылать свои войска в любое место города в случае бунта.

— Поразительно! — воскликнул Симеркет, охваченный благоговением перед инженерным искусством, которое потребовалось для такого строительства. Дорогие глазурованные кирпичи покрывали стены и пол туннеля. Однако за столетия сверху сюда проросли корни деревьев. Это делало передвижение сложным, ибо корни, похожие на пауков, цеплялись за ноги, мешая идти.

— Почему эламцы не пользуются туннелями?

— Мало кто знает об их существовании.

— Но исины знают, — проговорил Симеркет, поняв, каким образом их воины смогли так быстро появляться и исчезать. Да, это было волшебством, но не тем в него верили эламцы.

Он и Нидаба достигли источника света, падавшего из шахты, ведущей на улицу. Они услышали, как эламский капитан вдалеке отдавал приказы своим солдатам. Нидаба приложила палец к губам, и они продолжали путь молча.

Симеркет подумал, насколько легче было бы эламцам контролировать Вавилон, если бы они знали о существовании этих туннелей. Но они входили в город с той самонадеянностью и высокомерием, которые обычно присущи завоевателям, обладающим превосходящей силой. Они не сомневались в том, что смогут легко покорить такой развращенный и падкий на подкуп народ, как вавилоняне. Если бы только эламцы потратили немного времени на рекогносцировку, подумал Симеркет, — или по крайней мере на короткий экскурс в историю города, — они бы теперь не сражались за свою жизнь.

Какие странные люди эти вавилоняне. А женщина-мужчина, идущая рядом с ним, оказалась самым странным из них. В этот момент Нидаба взглянула на него.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросила она.

— Я никогда не считал тебя борцом за свободу.

— Ничего удивительного. Нас считают только забавными, но никогда ни храбрыми, ни отважными, ни даже патриотичными. — В ее красивом голосе звучала горечь.

Они достигли еще одного входа в подземный туннель, и Нидаба снова дала знак Симеркету хранить молчание. Проходили минуты, темнота все сгущалась, и он начал чувствовать себя почти похороненным заживо. Он вспомнил то время, когда был заперт в могиле фараона в Великом Месте. Капли пота начали стекать по его спине, по мере того как его охватывала долго подавляемая паника. Но прежде чем она полностью охватила его, Нидаба резко остановилась.

— Пришли, — сказала она.

Перед ними была еще одна металлическая решетка, запертая и скрепленная цепями. Дальше они идти не могли.

— Где мы? — прошептал Симеркет.

— Под царским кварталом.

Симеркет едва не улыбнулся.

— Ты хочешь сказать, что Наследника Исина можно найти всего в нескольких локтях от самого Кутира? — Он восхитился иронией и дерзостью этого возможного обстоятельства.

— Именно так.

Нидаба нагнулась и что-то поискала у основания стены. Через мгновение у нее в руках оказался медный гвоздь. Она простучала по решетке код. Из глубины темного туннеля Симеркет услышал ответный стук. Затем вдалеке показался свет — к ним приближался высокий бородатый человек с фонарем в руках.

Симеркет с трудом подавил желание обратиться в бегство: человек этот очень напоминал демонов ада. А ну как он уведет его с собой? Он смутно расслышал, как Нидаба представила его:

— Друг фараона Рамсеса.

— Нет нужды говорить мне, кто он такой, — хохотнул бородач. — Мы уже встречались!

Симеркет остолбенел. В этом заросшем волосами муже он опознал одного из исинов, с кем виделся в Мари — именно он первым сказал ему, что исины не нападали на эламскую плантацию. Тогда он был не особенно-то любезен. Теперь же, широко улыбнувшись, он обнял Симеркета за плечи, словно старого друга.

— Так ты хочешь видеть Наследника? Да, прошло уже несколько дней, с тех пор как у вас была возможность поговорить, верно? Да, вам многое надо обсудить…

— Я не понимаю… — недоуменно произнес Симеркет. Кажется, его спутали с кем-то другим.

Но исин с Нидабой уже шли вперед по туннелю, и Симеркету оставалось лишь поспешить за ними. Они пришли к странному месту: четыре цистерны, в которые собиралась вода, одновременно опорожнялись в огромную сводчатую пещеру. Эхо от шума падающей воды разносилось на несколько уровней вниз. Симеркет разглядел, что там стояли лагерем сотни исинских солдат. Заметив, что на них смотрят, они недовольно забеспокоились.

Еще один поворот туннеля — и его ввели в каморку, освещенную множеством светильников. После темноты яркий свет на время ослепил его. Он успел разглядеть только силуэты нескольких человеческих фигур.

Затем он услышал хриплый голос своего проводника:

— Вот ваш египетский друг, господин!

Какой-то человек приблизился к Симеркету, протянув из темноты руки, и он почувствовал, как его обнимают.

— Ты все-таки нашел меня, Симеркет! — воскликнул незнакомец по-египетски, но с легким северным выговором.

И тут Симеркет понял, что встречал его раньше: это был князек при дворе Рамсеса III. Глаза его наконец привыкли к яркому свету.

Перед ним стоял его бывший раб Мардук.

Первой реакцией Симеркета был гнев, главным образом на себя — за то, что бывший слуга снова обманул его.

— Ты бросил меня, — упрекнул он Мардука.

Тот перестал улыбаться.