Скалистая гряда была почти отвесной, но невысокой — метра четыре вверх, не больше. Из-за извечной жары порода местами потрескалась и зияла расщелинами. Рико указал на большой выступ, нависавший метрах в полутора над землей, в тени которого с трудом, но все же могли уместиться несколько сбившихся в кучку взрослых людей.

Из багажника мы вытащили большую сумку и упакованную в чехол палаточную покрышку. Рико, увидев палатку, удовлетворенно кивнул, но посоветовал не брать весь комплект прилагаемых к ней металлических колышков, ограничившись лишь парой штук:

— В палатке будет слишком душно, — сказал он, беря в руки лежавший в багажнике моток веревки. — Сделаем навес.

С помощью накинутой на выступ веревки и вбитых в землю колышков индеец закрепил палаточную покрышку так, что получился навес, хорошо защищавший нас от солнца, оставляя при этом доступ воздуху. Расстегнув сумку, я вытащил купленные в Санта-Ане одеяла и расстелил под навесом, чтобы было удобнее лежать, а Никита принес бутылку воды и остатки печенья. Некоторое время мы молча сидели, грызя печенье и запивая его маленькими глотками горячей минералки.

— У вас бензин почти на нуле, — сказал Рико, нарушая затянувшуюся паузу.

— Я знаю, — ответил Ник и пожал плечами. — А что я могу поделать?

— Ничего, — подтвердил Рико. — Какое-то расстояние нам, видимо, придется пройти пешком, поэтому лучше не расходовать всю воду сразу.

Индеец был прав. Снова наступило тягостное молчание, но на этот раз каждый из нас уже старался прикасаться к воде как можно реже. Пить хотелось всем, но если мы — мужчины — еще могли потерпеть, то на Сью было жалко смотреть. Уставшая, вся какая-то всклокоченная, она напоминала сейчас маленького, запуганного котенка. Девушка сидела, плотно обхватив руками колени, водрузив на них подбородок. Она неотрывно смотрела вниз себе под ноги и старательно делала вид, что переносит отсутствие воды не хуже нас, но глаза ее то и дело скользили по отставленной бутылке. Первым не выдержал Ник. Он протянул руку, взял бутылку и поставил ее перед девушкой:

— Допивай.

— Нет, нет, — не глядя на него, покачала головой Сью. — Я… не хочу.

— Допивай, — настойчиво потребовал Никита.

Девушка подняла глаза, вопросительно посмотрела на меня — я подбадривающе кивнул, перевела взгляд на Рико — индеец слегка улыбался, с интересом наблюдая за ее смущением.

— Спасибо, — Сью с благодарностью оглядела нас, выпила половину остававшейся воды, после чего отставила бутылку.

Девушка выглядела уже несколько лучше, чем в нашу первую встречу, но кожа на ее лице и руках все еще оставалась воспаленной. Я порылся в сумке, вытащил из нее крем и протянул Сью:

— Ты вотри его в кожу, легче будет.

— Спасибо, — она благодарно кивнула и, нанеся крем на руки и лицо, добавила: — Да, теперь действительно много лучше.

Ник радостно заулыбался и, понимая, что представился повод снять царившее между нами напряжение, спросил ее:

— Как тебя занесло сюда? Любишь путешествовать?

— Я историк, — пояснила Сью, потянувшись за печеньем, — а нас, историков, куда только ни заносит.

— О! — воскликнул Никита, оживившись, и по загоревшимся глазам его я сразу понял, что сейчас он уцепится за возможность сократить район наших поисков. — Тогда ты знаешь, наверное, где жило племя айюмов?

Сью поперхнулась печеньем, отложила его в сторону и, слегка наклонив голову вбок, переспросила:

— Айюмов? — выражение ее глаз изменилось, в них появилось настороженность.

— Да, да, — кивнул Ник, не заметив произошедших с ней перемен. — Именно айюмов.

— Я не знаю, — теперь она говорила медленно, растягивая слова. — А где вы слышали об айюмах?

— Читали, — ответил Ник простодушно.

— Насколько я знаю, никаких сведений о них нет, — теперь Сью смотрела на Никиту как-то странно, изучающе, — и единственным, кто упоминал это племя, был Франсиско де Мора.

— Ну, может быть, его и читали, — неуверенно ответил Ник.

— Но его письмо не публиковалось в современных книгах.

— Да? — слова Сью поставили Ника в тупик.

— А что вам известно об этом племени? — спросила Сью, и теперь даже Рико с любопытством молчаливо поглядывал то на нее, то на Никиту, стараясь понять, что так насторожило девушку.

— Что представители его были крайне жестокими и воинственными, — вставил я, давая Никите собраться с мыслями.

— А о Хуаресе?

— Это кто? — Ник удивленно приподнял брови. Теперь уже и он не мог не заметить, что и девушка, и апач смотрят на него с плохо скрываемой подозрительностью.

— Де Мора был в составе отряда Хуареса, — пояснила Сью, — на который напали айюмы.

— Нет, об этом мы ничего не слышали, — Ник уже сам был не рад, что завел этот разговор. — А что за отряд?

— Обычный отряд конкистадоров, сопровождавший священников-миссионеров, — солгала Сью.

Чем было вызвано снова возникшее между нами напряжение, я не знал, но, памятуя о многочисленных странностях, происходивших в последнее время, решил, что разговор пора переводить в другое русло. Меня бы уже не удивило, если бы оказалось, что и эта девушка, и сопровождавший ее индеец тоже оказались бы связаны с Ромео, как бандиты, напавшие на нас в Эль-Пайсаносе.

Мы благополучно закончили с айюмами и переключились на другие индейские племена, но дальнейший разговор походил на некий сумбур никого не интересующих вопросов-ответов. И без слов было ясно, что история с айюмами подорвала понемногу нарождавшееся между нами доверие и вызвала напряжение с обеих сторон. Когда стало темнеть, все мы сошлись на мнении, что перед тем как продолжить путь, стоит немного поспать.

Поскольку возникшее было между нами доверие вновь улетучилось, мы с Ником решили припрятать ключи от машины, что нами и было сделано. Мы опасались, что наши новые американские друзья вполне могут по-тихому угнать джип, оставив нас куковать в пустыне. А потому, договорились с Ником спать попеременно, чтобы быть начеку на случай непредвиденных обстоятельств. Первым выпало дежурить мне. Устроившись поудобнее, я некоторое время смотрел на ночное небо, усеянное многочисленными звездами. Только сейчас, расслабившись, я ощутил, насколько измотан. Прикрыл на мгновение глаза…

Когда вожделенная скала показалась на горизонте, Бобби заулюлюкал, бешено ударяя ладонью по рулю. Сидевший рядом Харрингтон нахмурился и лениво повел рукой в его сторону, призывая успокоиться. Конечно, при некоторой доли фантазии можно было узреть в вершине этой скалы, одиноко возвышавшейся посреди пустыни, силуэт маяка, указующего путь терпящему бедствие мореходу. Но, если молодому Бобби уже грезились несметные сокровища, до которых оставалось лишь протянуть руку, то Харрингтон не спешил с выводами.