Чтобы они все уже наверняка отбыли.

— Верно, — сказал он. — Нас попросили помочь добыть голову Ветра Джихада.

* * *

Итак, Безопасник анонсировал противостояние века.

Сливки американского суперменства при поддержке безусловного топа суперменства российского, да еще с самым технологичным в мире американским же спецназом против Ветра Джихада и его последователей. Последователей там, кстати, набралось изрядно, впору их уже армией именовать.

Его сторонники неофициально делилась на два крыла. Одно напоминало обычную террористическую организацию и состояло из бывших членов всяческих ИГИЛов и Хезболлахов, которые плавно переползли под его знамена.

Второе крыло было малочисленным, но потенциально куда более опасным. Люди, его составляющие, были некстами, именовали себя Сынами Ветра (что логично, красиво звучит, но не очень креативно) и были готовы обратить свои скиллы против неверных. По данным ЦРУ, Сыны Ветра насчитывали от двухсот до двухсот пятидесяти человек. У них было несколько баз и тренировочных лагерей, и американцам удалось установить местонахождение парочки. Но, поскольку находились они на территории Саудовской Аравии, а задавить их можно было только силами общевойсковой операции, сделать американцы пока ничего не могли. Не объявлять же войну всему арабскому миру, настраивая против себя последних оставшихся нейтралов.

После утери собственного особняка, управление Н временно разместили в здании столичного ГИБДД, так что коридоры были заполнены слоняющимися без дела гаишниками, что меня, автолюбителя со стажем, несколько напрягало.

Говоря по правде, разговор с Безопасником, к которому меня вызвали часа через три после того, как я заявился в управление и попросил найти капитана Харитонова, меня удивил и даже в чем-то разочаровал. Я рассчитывал, что он будет орать, угрожать и тыкать пистолетом в лицо, а я этот пистолет согну, чтоб он, сука, понял, с кем имеет дело, к хренам. Но ничего подобного, он оказался куда более вменяемым, чем я о нем думал. То ли я в нем изначально ошибался, то ли предстоящее столкновение с Ветром Джихада сотоварищи сделали его более договороспособным.

Капитан Харитонов сидел в небольшой каморке на цокольном этаже здания. Раньше, видимо, тут был архив или пыточная, а теперь поставили стол, два стула и пару шкафов — больше бы и не влезло — и обозвали кабинетом.

— Это снова я, — я уселся на свободный стул и подтянул к себе клавиатуру.

— Сходил?

— Сходил.

— И как?

— Все ровно, — я продемонстрировал Харитонову свои новые часы. — Велено написать еще один отчет и сдать тебе.

— Пиши, сдавай.

— Что-то не так?

— Я думал, ты умнее.

— В смысле?

— Был бы ты умнее, ты бы не вернулся, — сказал он.

— Ты настолько не рад меня видеть?

— Рад, не рад… Речь ведь не обо мне.

— И что бы я делал, если бы не вернулся?

— Уехал бы подальше от всего этого, — сказал Харитонов. — Я бы и сам уехал в деревню куда-нибудь, но я офицер и у меня права такого нет.

— Все настолько плохо? — спросил я.

— И будет еще хуже, — заверил он. — Нас только что умыли кровью на нашей собственной территории, а теперь Безопасник готовит вылазку против главного психопата современности в места, где этот психопат царь и бог.

— Я так понимаю, он и сам не в восторге, но выбора особого не было.

— Да, — согласился Харитонов. — Там замешана большая политика, а в делах, в которых замешана большая политика, здравый смысл даже не ночевал.

— Ты участвуешь?

— Нет. С нашей стороны только нексты, ограниченный набор.

— Я, кажется, только что в него попал.

— Сочувствую, — сказал Харитонов. За те несколько дней, что я его не видел, он постарел еще лет на десять. Черты лица заострились, под глазами легли темные круги, курил он одну за одной, вообще не переставая.

Я взял за основу свой первый отчет, который меня заставили написать до аудиенции с нашим главным, выкинул оттуда лишнее, добавил нужное, отредактировал и отправил Харитонову.

— О, — в очередной раз вздохнул тот. — Еще и Суховей.

— Безопасник намерен решить эту проблему еще до нашего отъезда.

— Было бы неплохо.

— Неприятный тип, — сказал я.

— Ты даже не представляешь себе, насколько неприятный, — сказал Харитонов. — Знаешь, он начинал в Средней Азии. Во время попытки государственного переворота в Туркменистане выступал на стороне действующего президента и совершал массовые убийства.

— А мне говорил, что не маньяк.

— Так он и не маньяк. Он за деньги. Абсолютно беспринципный человек. Странно, что Стилет с ним вообще связался.

— Так они вроде как временные партнеры, не постоянные, — сказал я.

— Как будто это что-то меняет.

* * *

К концу рабочего дня я написал еще один отчет, на этот раз об открывшихся скиллах, прошел экспресс-тестирование в наспех развернутой в подвальном этаже лаборатории, а потом капитан Харитонов отвез меня на новое место жительства, коим оказалась самая натуральная казарма.

Казарма располагалась на территории дивизии имени Дзержинского и вокруг нее в травмирующих мою хрупкую психику количествах бродили спецназовцы. Ну, потому что дивизия имени Дзержинского — это и есть спецназ.

Территорию, защищеннее этой, мне было трудно себе представить. Перед въездом тут стояли противотанковые ежи, на воротах дежурили космонавты с автоматами, двухметровый забор был сверху обкручен колючей проволокой, и вот только патруля с собаками я не увидел, хотя и не факт, что его не было. Интересно, как местные ребятишки в самоволку сбегают?

— Половина кроватей не заняты, там что можешь выбирать, — сказал Харитонов. — Это временное жилье, начальство перестраховывается.

— Да у нас всегда так, — сказал я. — Усиленные меры безопасности принимаются только после того, как что-то уже случилось.

Хорошо хоть, что кровати не двухъярусные. Я выбрал себе одну, запихнул в тумбочку свой нехитрый скарб и завалился поверх одеяла.

— Столовая в соседнем здании, — сказал Харитонов и махнул рукой. — Туалет и душ там.

— Что еще нужно человеку для счастья? — в любом случае, дольше трех дней мне тут кантоваться не придется, а три дня я могу прожить в любых условиях. Особенно если есть теплый туалет и душ. — Ты тоже тут живешь?

— Все тут живут, — сказал Харитонов. — Только семейных в общежитиях разместили, а всем остальным — казарма.

— И правильно, — сказал я. — Чтоб даже самый хилый аналитик с ай-кью сто пятьдесят службу нюхнул и потом этим хвастаться мог.

— Господи, как же мне не хватало твоего незамысловатого юмора, — вздохнул Харитонов. — Ты сам-то где ее нюхал?

— В погранвойсках.

— На какой границе?

— В личном деле посмотришь, — сказал я. Может, несколько более грубо, чем следовало, но армейский опыт у меня был очень неприятным и распространяться о нем я не хотел.

— Ладно, посмотрю, — он пожал плечами. — У меня тут еще дела в