– В этом-то и дело… – Ромов понизил голос. – Не мог он…

– А ты знаешь, – перебил его Семен Борисович, – что Палыч поддатый за руль сел? Свидетели говорят, он вроде притормозил, а потом газанул. Видно, решил молодость вспомнить и перед самым тепловозом проскочить. Так что зря ты меня сорвал. Я и приехал, чтобы тебя успокоить.

– Но Палыч не пил, – возразил Ромов, – даже по праздникам.

– Да я и сам удивлен. Но экспертиза дала однозначное заключение.

– Знаешь, – оглянувшись на домики, сказал Ромов, – что-то, по-моему, связано с этими…

– Да брось ты, – отмахнулся Туркин. – Единственное, что связано с этими… – Он открыл кейс и выложил на стол доллары. – Здесь три тысячи. И еще полторы, это доля Палыча, царство ему небесное. – Он перекрестился. – Похороны за наш счет, разумеется, и все такое. Я был у его жены. Она не особо убивается.

– Это вторая, она моложе Палыча на двенадцать лет, – сказал Ромов. – Может быть, из-за нее он и выпил. В последнее время жаловался, что они часто ссорятся.

– Ну вот, а ты на этих молодцов киваешь. Они – наше будущее. Мне сегодня осторожно намекнули, что если не повысим сумму налогов, то нас прикроют. Так что пора заканчивать с этим делом. Конечно, все это, – он обвел руками аэродром, – оставим. Найдем настоящих летчиков, будем устраивать прогулки на самолете, ну и еще что-нибудь придумаем. Только все на законных основаниях. Будем платить налоги. А с этими уже совсем скоро расстанемся и все дела прекратим. Они нам как манна небесная.

– А все-таки, – помолчав, спросил Ромов, – зачем им это? Что-то я начал сомневаться.

– Не надо, Игорь, просто ребята желают научиться, и все.

– Да они летают, можно сказать, профессионально.

– Осталось совсем немного, и больше мы их никогда не увидим.

Афганистан

– Чего они кланяются? – оторвавшись от фляжки, спросил Иван.

– Приветствуют проделавших долгий изнурительный путь, – улыбнулся Валерий. – Поклонись! – Сложив ладони перед грудью, он отвесил низкий поклон в сторону шестерых смуглых бородачей.

Иван тоже поклонился.

– А по-ихнему ты говорить можешь? – выпрямившись, спросил он.

– В Афганистане в ходу два языка – пушту и дари. Это пуштуны, и с ними я общаться могу. На дари говорю, но гораздо хуже и понимаю тоже неважно.

– Приветствую вас, – подойдя, по-русски с небольшим акцентом проговорил смуглый молодой мужчина в камуфляже. – Пойдемте со мной.

– Ванну, – пробормотал Иван, – и холодного пива. И сигарету.

– Там все будет, – с поклоном заверил его афганец.

– Шарафутдин! – Иван увидел чеченца. – А как он здесь раньше нас оказался?

– Самолетом, – улыбаясь, подошел тот. – В тот же час, как Абу получил от вас согласие.

– А ты, – спросил Иван, – будешь с нами или останешься?

– Разумеется, с вами.

– А что так невесело? – усмехнулся Иван. – Или пояс шахида не для тебя? Наверное, размер не подходит, – засмеялся он. – Или в рай ваш только бабы попадают?

– Перестань, – одернул его Валерий. – На эту тему здесь говорить с иронией небезопасно.

– Понял, – кивнул Иван. – Боевое крыло «АльКаиды». О, и талибы есть. Похоже, америкашки все-таки получили партизанскую войну.

– Ты когда ушел из Афганистана? – спросил Валерий.

– Мы были на базе в Камдеше, когда америкашки захватили Кабул, и получили приказ уходить в Пакистан. А оттуда я попал в Иран, где готовили наемников для Ирака.

– Я проделал тот же путь, – улыбнулся Валерий, – только с севера. Прорывались с боями. Из пятидесяти в Пакистан ушли восемь. Четверо раненых. Меня не поцарапало даже.

– А куда нас теперь? – спросил Шарафутдина Иван.

– Пока побудете здесь, отдохнете. А потом скажут куда. Точнее, просто доставят.

– Не мешало бы какую-нибудь пушку, – сказал Иван. – А то вдруг кто-то наскочит? Да даже если и нет, то с пушкой я чувствую себя гораздо спокойнее и сплю крепко, без сновидений.

Саудовская Аравия

– Почему ты хочешь лететь из Аравии? – спросил невысокий полный мужчина с окрашенной хной бородой.

– Недавно между Россией и Аравией, – отозвался Абу Саид, – заключен договор. Это значит, что к аравийцам не будет такого пристального внимания, какое было ранее, когда Аравия признавала независимость Ичкерии. Сейчас король и его семья отмежевались от этого, и с Россией у них начались новые отношения. Я считаю, что лучше всего попасть в Россию из Саудовской Аравии.

– У меня другое мнение, – возразил краснобородый. – Я думаю…

– Меня это совершенно не интересует, – улыбнулся Абу Саид. – Ты сегодня купишь билет на это имя, – он отдал ему паспорт, – на завтрашний рейс.

И вышел.

– Нефтяной промышленник, – пробормотал краснобородый. – Не магнат, а просто техник. Хорошо придумано. Но что тебе нужно в России? – вздохнул он. – Там погиб твой брат, арестован и умер в тюрьме дядя. Зачем ты туда отправляешься?

Афганистан

– Боевики «Аль-Каиды». – Иван кивнул на людей, отрабатывающих приемы рукопашного боя с холодным оружием. – Похоже, здесь все только начинается. Увязнут америкашки в Ираке и Афганистане. Скоро снова начнутся демонстрации протеста против присутствия американских солдат в Афганистане и Ираке. А вот на Северную Корею они не торопятся нападать, хотя там в открытую заявляют о наличии ядерного оружия. Америкашки только требуют свернуть программу, и все, на большее их не хватает. Это им не Ирак, где армию купили, или Афганистан. Хотя нам сейчас на все это плевать. Знаешь, я понял сейчас, что вот-вот в России окажемся, и что-то внутри вроде как потеплело… – Он вздохнул. – Правда, представляю, что будет, если увидим какого-нибудь паренька безногого, просящего подаяние. Ведь внутри шевельнется: а может, из-за меня он калекой остался?

– Да у тебя никак совесть начала просыпаться? – насмешливо осведомился Валерий.

– Да я просто к слову. Какая, на хрен, совесть, если меня родина готова на пожизненное упрятать. Тот подполковник, сука, сам виноват. В ресторане что-то о войне в Чечне начали говорить. А я высказался, что чеченцы народ свободолюбивый и воевать с ними бесполезно. Уничтожим Басаева, Масхадова, вроде все успокоится. Но пройдет время, и вырастут новые воины, и по-новой все покатится.

– Популярная тема, – усмехнулся Валерий. – А ты его из-за этого и убил?

– Просто ударил. Вот так и попал в розыск. Укатил в Югославию, дрался за словенцев. Потом Абхазия, там напоролся на вербовщика из Чечни. Правду говорю, сейчас врать смысла нет.

– Ты готов на подвиг ради того, чтобы прославиться, а подвиг будет направлен против России.

– Да плевал я на все и на всех. Сейчас я вплотную подошел к своей детской мечте. Мое имя узнает мир. И долго его помнить будет. И чхать мне на все и на всех. Пусть большинство будет говорить обо мне плохо, но наверняка найдутся такие, кто добрым словом помянет. Скорей бы все началось.