Я думал, что если установить на обуви маленький шпенёк регулятора мощности, то можно было бы чётко определять, когда ударом ноги достаточно отпугнуть надоедливого воришку-енота, а когда есть необходимость надолго и всерьёз вырубить громилу-убийцу из Чипсайда.

Раньше я бы и не задумывался о таких тонкостях, но после пары месяцев учёбы у Лиса это вдруг стало существенно важным. Он учил платить добром за добро, а на зло реагировать по обстоятельствам. То есть в некоторых отдельных случаях даже прощать.

Для меня как для англичанина сам факт прощения был актом какого-то неизмеримого и даже в чём-то непростительного христианского милосердия. Так что если мой наставник всерьёз собрался вытаскивать своего приятеля-библиотекаря из мрачных казематов «Чаринг-Кросс», это очень многое говорило о нём и как о друге и как о джентльмене.

А я… я сидел в мастерской и чувствовал себя полной бездарью.

Экспериментальная дубинка моего изобретения, на которую с лёгкой руки мистера Ренара на меня упал первый заказ, никак не соответствовала своим задачам. Размер удалось уменьшить достаточно легко, благо пила всегда под рукой. Думаю, вы уже понимаете, к чему это привело?

Поясню: уменьшение длины, согласно всем законам физики, ослабило скорость и силу пружины. Игла вылетала не далее чем на полтора шага и даже в мишень втыкалась не всегда. Соответственно, сила электрического разряда уходила впустую. Хотя по задумке игла должна была протыкать не только тонкую ткань одежды, но даже толстый вельвет, драп или дублёную кожу.

Ну, пожалуй, насчёт того, чтобы пробивать кожаную куртку или плащ, потом ещё слой одежды и с размаху достаточно глубоко входить в тело, – это, конечно, перебор! Вряд ли вообще возможно создание такого электрошокера. А надеяться на то, что какой-то рядовой полисмен сможет в процессе задержания преступника выхватить мою дубинку из кармана и умудриться очень ловко попасть злодею в лицо, шею или не защищённые перчатками кисти рук… ох!

Как же быть? Ставить более мощную пружину? Это может сработать, но гарантированно потребует и более мощного аккумулятора. Постепенно я всё более склонялся к идее пневмодубинки.

То есть достаёшь, передёргиваешь, заряжая воздухом, и тогда уже жмёшь кнопку «пуск». Подобное решение требовало серьёзных технических изменений, но тем не менее не было фатальным. Фатальным оказалось другое…

– Майкл, душка! При-ве-ти-ки-и-и! Ты ведь рад меня видеть?!

О нет… Я поймал себя на мысли, что сел мимо стула. Только не это! Кто пустил сюда это взрывоопасное вещество на двух ножках?!

– Я навещала дядюшку, но он как-то быстро устал, – счастливо щебетала двоюродная племянница нашего дворецкого, в платье ниже колен, красных башмаках с тупыми носами, кудрявым вороньим гнездом на голове, счастливой улыбкой и круглыми от счастья глазами. – А что ты тут делаешь? А можно посмотреть? А куда надо жать? А где дуло? А, вот откуда вылетает иголка-а-а-а…

Я ничего не успел ни сделать, ни сказать. Она сама, честное слово, сама…

Игла вылетела из дубинки, стоило этой милой дурочке коснуться кнопки «пуск» и вмиг получить облегчённый заряд прямо в нос!

Пришлось опуститься на колени и первым делом вознести благодарственную молитву:

– Спасибо тебе, пресвятой Ньютон-шестикрылый, и пророкам твоим Вольту и Амперу, а также физике, химии и божественному электричеству! Ныне и присно, верую, знаю, изобретаю! Аминь…

После чего я подошёл к распростёртому телу девочки, вытащил из её прелестного носика две иголки и очень деликатно похлопал по щекам. К чести Кристи, она почти сразу пришла в себя. Её голубые глаза были полны не боли и слёз, а скорее искреннего изумления.

– Слушай, а твоя штука, получается, работает, – выдала она, как только я помог ей встать на ноги. – И дерётся крепко, и знаешь, даже бодрит!

– Электрическая дубинка ещё находится на стадии экспериментальных доработок, – сурово объяснил я. – Поэтому тут ничего нельзя хватать голыми руками.

– Торжественно обещаю. – Маленькая француженка приложила ладошку к сердцу и очень серьёзно кивнула. – А когда мы пойдём её испытывать? Можно у твоей бабушки? Я так давно не видела парней Большого Вилли.

– Я думал, ты с ним задружилась.

– Ну-у, иногда я сплошь полна сюрпризов и подвержена перепадам настроения. А с такой вырубающей штукой, – она грозно сдвинула бровки, – можешь называть меня Безе Де Ла Мор – Поцелуй Смерти!

– Круть, – согласился я, имечко действительно впечатляло. – Но пока нам, наверное, надо подняться наверх. Учитель меня уже ждёт.

– А-а, месье Ренье с моим дядюшкой обсуждают его сумасшествие. Твоего наставника, конечно, не дяди. Кажется, они склоняются к варианту лисьего бешенства.

– Это как?

– Пошли посмотрим, – уверенно взяла меня под руку пылкая Кристи.

Что ж, я даже фартук снять не успел, мы так и потопали по лестнице, как маленькая семейная пара. А в гостиной действительно разгорался нешуточный спор…

– Нет, старина, нет! Если я просто буду бегать по улицам голый, с ошибками декламируя Горация, меня не заберут в психушку. Британский джентльмен вправе ходить в чём угодно, хоть в павлиньих перьях и с кастрюлей овсянки на голове, главное, чтоб он чтил королеву!

– Ну так… не чтите её, месье.

– Тогда меня заберут в тюрьму, а не в больницу. Нет, Шарль, нужно нечто совершенно беспроигрышное. Может, мне стащить шлем с констебля и нагадить в него прямо в присутствии владельца?

– Чревато, месье.

– Пожалуй, да. Это слишком радикально, да и полисмен может обидеться, ещё слёз мне не хватало.

– Месье, а почему бы вам просто не потребовать свидания с больным Уореном? Возможно, клиника охотно пойдёт вам навстречу.

– Можно. Но скучно.

В этом был весь Лис. Его не интересовали лёгкие пути, когда проблем не было, он создавал их сам на пустом месте, а потом с наслаждением бросался разгребать нагромождённые им же завалы.

Иногда мне даже казалось, что если он чего и боится, так это скуки.

Возможно, даже за меня он вступился тогда лишь потому, что давненько не было никаких интересных задачек от Скотленд-Ярда. Типа а спасу-ка я вон того мальчика, всё равно сегодня больше заняться нечем.

– Сэр, – осторожно вставил я, когда взрослые выдохлись, – а что такое лисье бешенство?

– В Средние века лисы, хорьки, крысы и прочие часто переносили самые разные болезни. – Вспомнив о своих обязанностях наставника, месье Ренар выпрямился, нацепил пенсне и принял подобающую позу, облокотившись плечом о книжный шкаф. – Впоследствии учёные и врачи смогли выделить именно лисье бешенство, поражающее лис, енотов и порой даже бродячих собак. Симптомы – повышенная температура тела, неконтролируемая агрессия, пена на губах, блуждающий взгляд и навязчивый поиск контакта с человеком. Палкой не прогонишь! А разок укусит до крови, и всё… следующий шаг – кладбище.