сторон скалами. Вследствие этого на ней, в силу природных и климатических условий, не могли уже произрастать такие плоды, которые произрастали на островах Нила. Здесь природа была несравненно суровей и бедней: она могла доставлять инокам для пропитания различного рода зелень, овощи, семена различных пород трав и деревьев; протекающие же по этой местности реки снабжали иноков по временам рыбою – и только. О смоквах, маслинах, оливах здесь не могло быть и речи. Таким образом, Василий Великий по необходимости должен был предписать инокам другие предметы в пищу, нежели какие предписываются в уставе св. Пахомия.

То же самое нужно сказать и об одежде. Теплый и даже жаркий климат той местности, на которой находился остров Тавенна, давал возможность обходиться Пахомиевым инокам тонкой и легкой одеждой, каковы были у них левитоны, и не требовал с их стороны заботы о теплой одежде, способной защитить от холода. Если в Тавеннских монастырях иноки и надевали сверх своих левитонов еще кожаную одежду – милоть, то это исключительно ввиду подвигов и удручения своего тела, а не для защиты его от влияния внешней температуры. Но подобная одежда не могла быть применима в Понтийской общине. Здесь инокам нужно было защищаться от зимних вьюг и непогод, укрываться от холода и ограждать свое тело от других неблагоприятных внешних условий. Вследствие этого Василий Великий и предписывает инокам иметь одну такую одежду, которая прикрывала бы их наготу и вместе с тем могла бы согревать их и служить предохранением от вредоносности воздуха.[599] Таким образом, различие в одежде состоит в том, что у тавеннских иноков она состояла из двух левитонов, и притом тонких, удобных для мытья, у иноков же Понтийской общины она состояла из одного толстого хитона, способного защищать их от непогоды днем и служившего им покровом ночью.[600] Кроме того, различие замечается еще в том, что Василий Великий вместо милоти, служившей средством для удручения тела и смирения души инокам Пахомиевых монастырей, предписал своим инокам носить для той же цели волосяницу помимо обыкновенной одежды.[601] Волосяницу, впрочем, каждый носил добровольно, а не в силу обязательного предписания.

Далее, мы замечаем различие в предписаниях относительно рукоделий. В Тавеннских монастырях, как мы знаем, были в употреблении даже такие сложные ремесла, как кузнечное мастерство, выделывание кож, валяние сукон, плотничанье и т. п. Василий же Великий, наоборот, предписывает инокам заниматься мастерствами менее всего сложными – такими, которые не нарушают мира и безмолвия иноческой жизни, не требуют многих хлопот для добывания материала и для продажи изделий. В особенности он советует заниматься земледелием, которое, по его выражению, доставляет необходимое и избавляет земледельцев от дальних скитаний и от бегания туда и сюда. А ремесла (плотницкое, столярное и кузнечное) он хотя и не отвергает, однако советует уклоняться от них, так как эти мастерства отвлекают братию от единства жизни и нарушают безмолвие.[602] Вообще в монастырях Пахомия иноки большую часть времени употребляли на физический труд и занятие различными мастерствами, тогда как в монастыре Василия Великого широкое развитие получило богослужение, занятие отвлеченное, духовное. Так, в монастырях Пахомия иноки собирались для общественного богослужения только два раза в день, в Понтийской же общине они собирались семь раз в сутки. Вследствие этого нужно думать, что с материальной стороны Пахомиевы монастыри были гораздо более обеспечены и ограждены от сторонней помощи, чем монастыри св. Василия.

Что касается воздержания или поста, то этот подвиг одинаково предписывается соблюдать инокам как уставом св. Пахомия, так и уставом Василия Великого. Различие замечается только в том, что самое понятие поста у Василия Великого мыслится обширнее и глубже, чем у св. Пахомия. Василий Великий под понятием поста разумеет не одно только воздержание от яств, но главным образом воздержание от страстей, дурных и порочных наклонностей и собственных произволений. Вот как определяет сам он понятие воздержания: «Воздержанием же называем, конечно, не совершенное удержание себя от пищи (это будет насильственным разрушением жизни), но удержание себя от сластей, предприемлемое при низложении плотского мудрования с благочестивой целью. Подвиг воздержания касается не одного удовольствия от яств сладких, но простирается на всякое устранение препятствующего. Поэтому в точности воздержный как будет над чревом одерживать победу, так не уступит оной над собою и славе человеческой; как над гнусными пожеланиями восторжествует, так не откажется восторжествовать над богатством или другим каким неблагородным расположением, например гневом, печалью и всем тем, чем обыкновенно порабощаются души невежественные... Воздержный в рассуждении славы смиренномудр; соблюдающий воздержность в рассуждении имущества исполняет евангельскую меру нестяжательности; удерживающийся от раздражения и гнева не гневлив. Строгий закон воздержания назначает меру языку, пределы – очам, непытливое слышание – ушам».[603] А св. Пахомий понимает под этим подвигом именно воздержание от употребления яств, даже и в самом ограниченном количестве.

Различие в наказаниях состоит в том, что св. Пахомий налагал наказания и за самые мелкие действия иноков. Например, если бы инок случайно разбил глиняный сосуд, то для заглаждения проступка он и за это должен был нести публичное наказание. Точно так же подвергался наказанию тот, кто делал какую-либо невольную ошибку при пении псалмов или кто делал некстати ответ при вопросе и т. п..[604] Между тем из устава Василия Великого не видно, чтобы он налагал наказания за подобные мелкие и неважные проступки. Кроме того, в уставе св. Пахомия заповедуется делать в известных случаях и телесные наказания,[605] тогда как в уставе Василия Великого этого опять нет. Не говорится в уставе Василия Великого также и о том, чтобы иноки при нарушении порядка в церкви или при собственном сознании своей вины выходили на средину церкви и простирались ниц пред алтарем, ожидая, пока настоятель не позволит им встать, как это предписывается уставом св. Пахомия. С другой стороны, в уставе св. Пахомия не встречается одного наказания, которое предписывается уставом Василия Великого, а именно не давать благословения согрешившему до тех пор, пока он не раскается.[606]

Устанавливая общий взгляд на устав Василия Великого, мы должны сказать, что этот устав есть как бы развитие и переработка устава св. Пахомия. В главных и существенных чертах оба эти устава сходны между собою, но в частностях между ними замечается, как мы сказали выше, немалое различие. Одни из предписаний Пахомия Василий Великий отменил, другие переиначил, а некоторые дополнил или сократил. Кроме того, нельзя не заметить в правилах Василия Великого некоторой мягкости и кротости – свойств, которые обыкновенно проявляются в отношениях отца к своим