Все взгляды устремились на Сорчу. Все заметили ее растрепанные волосы, ее покрасневшее лицо, ее дрожащие губы.

– Ох, милая! – сказала Тулия. – Неужели было так плохо?

Сочувствие хозяйки постоялого двора стало последней каплей. Сорча больше не думала о том, кто ее видит и слышит: она больше не могла сдержать поток слез. Продолжая держать письма, она рухнула за стол, уткнулась лицом в локоть и снова расплакалась. Она оплакивала отца. Оплакивала сестер. Оплакивала годы одиночества. Оплакивала себя, потому что верила, искренне верила в то, что люди благородны и добры и если она будет видеть в них только хорошее, то все плохое уйдет. Она плакала из-за того, что так жестоко ошибалась.

Когда ее рыдания наконец начали стихать, она почувствовала, как чья-то рука скользнула в ее пустую ладонь. Это была худая рука с искореженными пальцами и истончившейся кожей. Подняв голову, Сорча заглянула в мудрые, печальные глаза бабушки Санши.

– Хватит плакать, – сказала бабушка Санша. – А то, не дай Бог, заболеете.

Роксанна помогла Сорче снять плащ и застегнула пуговицы, до которых Сорча не смогла дотянуться.

Тулия подала Сорче большой белый носовой платок:

– Высморкайтесь, ваше высочество.

– Слова «высморкайтесь» и «ваше высочество» не сочетаются. – Сорча энергично высморкалась. – Не зовите меня «ваше высочество». Не время. Зовите Сорчей. Просто Сорчей.

– Все женщины плачут после первой брачной ночи. – Бабушка Санша ласково сжала Сорче руку. – Это пройдет.

Сорча обвела взглядом женщин. Они закивали.

– Сначала бывает больно, и потом мужчина засыпает. Это быстро забывается.

Рея ободряюще ей улыбнулась.

– И даже если не становится лучше, так длится всего пару секунд.

Пиа шумно вздохнула. Женщины еще энергичнее закивали.

– Надо только помнить о мокром пятне на простыне, – добавила Ора.

– Или на боку!

Шутка Роксанны вызвала взрыв смеха, Но смех быстро смолк: все ждали, что скажет Сорча.

– Дело не в этом.

У Сорчи дрожали губы, и она не знала, как рассказать им о том, что случилось.

Ей не следует жаловаться. Они знают, кто она. Знают, кто Ренье, Но, как и Ренье, им нет дела до того, как она относится к этому браку. Они думают только о себе.

Однако Сорча не могла их в этом винить. Они надеялись, что Сорча и Ренье помогут им вернуться на родину. По этой же причине они хотели, чтобы Сорча была счастлива.

– Он не слишком быстрый. Это длилось часы.

Сорча вздохнула.

– Да. Медлительный мужчина хуже быстрого. Мой Гораций, упокой, Господи, его душу, прожил достаточно долго, иногда был медлительным, иногда быстрым.

Бабушка Санша знаком велела Тулии вставить кран в бочонок вина. Тулия наполнила оловянную кружку и шмякнула ее на стол перед Сорчей.

– Пейте. Вам полегчает.

Сорча посмотрела на запечатанные письма сестер, которые держала в руке. Они истрепались после долгого путешествия в седельной сумке Ренье. Она осушила кружку до дна.

Тулия снова наполнила кружку.

Бабушка Санша постучала о столешницу ногтем. Тулия налила кружку и ей. Обведя взглядом остальных женщин, она сказала:

– Нам всем надо выпить.

Пока наливали и передавали кружки, Сорча сломала печать на письме Кларисы.

Изящным почерком Клариса писала, что отчаянно соскучилась по Сорче, что постоянно за нее тревожится. Поведала о том, как они с Эми выживали, продавая косметические средства бабушки каждому, кто готов был за них заплатить.

Клариса сообщила ей о том, что Эми убежала, но заверила сестру, что они поддерживают связь и что у Эми все в порядке. Клариса писала, что у них с Робертом будет ребенок, и к тому времени, как он родится, она надеется, Эми уже будет дома.

Сорча заплакала и прижала письмо к груди.

Затем она вскрыла письмо от Эми. У Эми было настоящее приключение: она похитила маркиза и захватила в плен злодея. Она не задерживалась на подробностях (Сорча решила в ближайшее время узнать, как все было). Одно ясно. Эми обожает своего маркиза, и они тоже ждут ребенка.

У маленькой сестренки Сорчи будет ребенок! И очень скоро. Сорча просчитала месяцы на пальцах.

Сорча снова опустила голову на стол и зарыдала.

Она не была рядом с сестрами, когда они оказались в отчаянном положении и им грозила опасность. Она не спасала их от голода и не ограждала от нападений. Она не познакомилась с их избранниками. Не присутствовала на их свадьбах.

Однако сейчас Сорча плакала от облегчения.

Ее сестры живы и здоровы. Впервые за многие годы она могла избавиться от лихорадочного страха, не бояться, что они в нищете, больны или умерли. Ее сердце едва не разорвалось от радости.

Носовой платок, которым она утирала слезы, промок насквозь. Тулия сунула ей в руки холодное влажное полотенце, и Сорча приложила его к своим опухшим глазам.

Стол был заставлен кружками. Женщины сидели на скамьях, мрачно глядя на Сорчу.

Сорча пожала плечами, через силу улыбнулась и постаралась взять себя в руки.

– Вот вам доказательство того, что хороших мужчин не бывает, – заявила Пиа. – Уж если принц не может сделать свою жену счастливой, то что говорить о других?

– Не то чтобы мой муж был слишком быстрый, – сказала Сальвиния. – Я просто не чувствую, когда он его вставляет.

Раздался смех.

– Неужели он настолько маленький?

У Роксанны округлились глаза.

– Как молодая морковка, – заверила их Сальвиния. Теперь понятно, почему в ее глазах затаилась печаль. Сорча с силой выдохнула в носовой платок.

– У Ренье другая проблема. А что касается члена, одна из проституток у мадам Пиншон сказала, что он у Ренье высшего качества. Лучше не бывает.

– Он уже ходит по проституткам? – в ужасе воскликнула Тулия.

– Нет, это я к ним зашла. А Ренье пошел за мной сказать, что пора ехать.

Все женщины, находившиеся на кухне, поспешно приложились к своим кружкам. Тулия промокнула верхнюю губу и пробормотала:

– Жарко!

– Дело в том, что с той минуты, как он добился, чтобы меня выгнали из монастыря…

Женщины снова охнули от ужаса.

Этот вскрик доставил Сорче немалое удовлетворение.

– Это правда. Он – злодей. Он поджег мою келью, и мне оставалось только уехать, чтобы он не сжег весь монастырь.

– Это довольно умно, – задумчиво проговорила Рея. Бабушка Санша кашлянула и кивком указала на Сорчу.