Я полагал, что наше счастье будет продолжаться вечно, но жестоко просчитался и поплатился за свою беспечность. Поплатился всем самым ценным и дорогим, что только существовало для меня на Земле. По-видимому, действительно не может долго продолжаться подлинное счастье и гармония между двумя людьми, если само устройство мироздания преступно в основе своей и по замыслу своему. Я как раз заканчивал свой очередной мистический бестселлер, когда, возвратившись из поездки раньше обычного, застал мою чистую и нежную, как я полагал, жену в объятиях какого-то местного донжуана. Помнится, в тот момент я пришел в такую ярость, что, озверел и сильно избил перепуганного любителя наставлять мужьям рога. После того, как я вышвырнул его вон, Элла пробовала объясниться, но я грубо закричал на нее и, не сдержавшись, отвесил ей пощечину. Зарыдав, она бросилась в ванную комнату и заперлась там. Немного успокоившись, я решил на следующий же день развестись с ней, а пока что ушел, громко хлопнув дверью. Ту ночь я переночевал у друга, сославшись на ссору с женой. Я так и не смог заснуть, во мне клокотали, перемежаясь, ярость, боль от нанесенного оскорбления, ревность, ненависть и любовь. Да-да, я осознал тогда, что несмотря ни на что продолжаю любить ее так же безумно и пылко, как в тот момент, когда впервые встретил на вечеринке у друзей.

Наконец, промучившись в сомнениях всю ночь, под утро я принял решение вернуться к ней и обо всем забыть. Набрав домашний номер, я услышал в трубке ее такой родной и дорогой мне, охрипший от слез голос и… окончательно простил ей все.

О, как она обрадовалась мне! Не раздумывая, я сказал, что продолжаю любить ее как прежде. Ликованию ее не было предела. Она сбивчиво принялась каяться, пыталась оправдаться передо мной, умоляя простить ее. Я немного успокоил ее и, слегка смущенный тем, как она пыталась загладить свою вину, сообщил, что мне необходимо срочно ехать в издательство и договориться насчет моей новой книги. Сказав ей напоследок, что как только освобожусь, то сразу же вернусь домой, я повесил трубку и отправился по своим делам.

В этом чертовом издательстве я проторчал весь день, так и не пообедав, и вернулся домой лишь к вечеру, по пути купив целую охапку тюльпанов – ее любимых цветов, бутылку шампанского и торт. На столе в гостиной я обнаружил записку, в которой она сообщала, что ушла на срочное заседание научного совета в их НИИ и вернется домой лишь к вечеру. Приготовив все к встрече, я принялся ждать.

Прошел час, другой, третий, за окном уже сгустились сумерки, а ее все не было. Неужели совещание затянулось так надолго? Я принялся названивать в институт, но там никто не брал трубку. Пробовал дозвониться до Эллы, но ее мобильник был отключен. Я уже начал беспокоиться и решил пойти ей навстречу. На полпути между остановкой и нашим домом располагался большой парк. Минуя его, я заметил в стороне, в зарослях кустарника небольшую группу людей и столпившихся возле них зевак. Рядом стояла машина скорой помощи и пара милицейских автомобилей с работающими мигалками.

Подойдя поближе, я увидел, как двое дюжих санитаров несут на носилках прикрытое простыней человеческое тело. Какое-то недоброе предчувствие шевельнулось у меня в душе, и, бесцеремонно растолкав прохожих и милиционеров, я подскочил к носилкам и откинул простынь. Меня точно громом поразило. На носилках лежала моя Элла. Мертвая Элла.

Не помню, что тогда со мной произошло. Кажется, я бился в истерике в руках крепко державших меня санитаров и патрульных, бессвязно выкрикивал имя моей жены. Когда я немного успокоился и пришел в себя, ко мне подошел крепко сложенный мужчина в гражданской одежде и, представившись следователем, отвел меня в машину, усадил и коротко, без излишних подробностей описал картину совершенного преступления. Элла шла по безлюдной в этот час аллее, когда сзади некто оглушил ее ударом по голове и, затащив в кусты, изнасиловал, а затем убил. Следователь показал мне завернутое в полиэтиленовый мешок орудие преступления. Это был тяжелый металлический брусок. Все окружающее опять поплыло у меня перед глазами.

Следователь сочувственно посмотрел на меня и предложил вернуться к себе домой. Он подвез меня на машине прямо к подъезду, после чего распрощался, договорившись о встрече на следующий день в его рабочем кабинете. Всю ночь я рыдал, не находя себе места. Выпил бутылку водки, пытаясь заглушить безысходную боль своей души. Но алкоголь совсем не действовал на меня, и к утру я был совершенно трезв, только раскалывалась голова, и болели глаза.

После того вечера, когда ушла из жизни моя жена, прошла неделя. Мне не хотелось дальше жить без нее и, наверное, я бы отправился вслед за нею, если бы не жгучее желание отомстить за ее смерть и поругание. Но, как и кому мстить, если не знаешь, кто является убийцей? Как обычно, в большинстве таких случаев следствие зашло в тупик. Никаких свидетелей, никаких улик, кроме отпечатков пальцев на орудии убийства. В картотеке преступник не значился.

Сотрудники органов правопорядка ничего не могли поделать и лишь разводили руками – «ищем». На самом деле им было совершенно наплевать на все это, ведь они каждый день сталкивались с мерзостью и уже не волновались, привыкнув к ней. Но я-то не был спокоен. И тогда я предпринял отчаянный шаг, решив взять правосудие в свои руки.

Дело в том, что я обладал кое-какими сенситивными способностями, которые спонтанно проявлялись у меня от случая к случаю. Сами понимаете, что, наверное, любой пишущий серьезно о мистике и оккультизме человек сам становится приобщенным к таинственным силам и сверхъестественным явлениям. Когда много и интенсивно думаешь о чем-то, это начинает притягиваться к тебе и проявляться в твоей жизни. А тем более, когда излагаешь это на бумаге.

Так вот, я принялся ходить в парк, на то самое место преступления, пытаясь получить хоть какую-то информацию об убийце моей жены. Подолгу стоял на одном месте, уставившись на куст, возле которого подонок совершил свое черное дело. Однако все мои попытки оставались безуспешными, мне никак не удавалось раскрыть нужный психический центр, необходимый для считывания информации с объекта.

Однажды я натолкнулся на следователя, который испытующе, даже с некоторым подозрением оглядел меня и, после того, как поздоровался, спросил о том, что я здесь делаю. Сильно смутившись, я что-то бессвязно ответил ему, вроде того, что решил пройтись по парку и развеяться.

– А на это место вы забрели, конечно же, случайно?

Я ничего не ответил ему, раздраженно подумав, какое ему собственно до всего этого дело.

– Лучше не терзайте напрасно свою душу, господин Горбовский, ведь вашу жену уже не вернешь, не нужно приходить сюда, хотя, конечно, я понимаю ваше состояние и ваши чувства.

Я согласно кивнул, в душе совершенно с ним не согласный. Нет, черт побери, я буду продолжать приходить сюда до тех пор, пока не узнаю то, что хочу! И… однажды это случилось.

Был ясный солнечный день. Я вновь пришел на то место и, как всегда, уставился на поломанный куст. Вокруг щебетали птицы, смеялись прохожие, колыхались от ветра кроны деревьев, одним словом, жизнь продолжалась. А для меня она словно бы остановилась, моей любимой больше не было на этом свете. Я не думал тогда, что смогу спокойно жить без нее дальше. Помнится, в тот момент острая боль потери, грусть, печаль и какая-то жалость к себе переполнили до краев все мое существо и, уже более не сдерживаясь, я вслух зарыдал.