– Да пошел ты со своими рассказами! – вдруг обозлилась Лариса. – Тут надо действовать, а не языком трепать! Говори сразу – поедешь?

Денис только улыбался и качал головой. Это Ларису взбесило несказанно. Он ей не подчинился?!!

– Больше мне не звони, – злобно сверкнула она глазами и вышла, громко хлопнув дверью.

– И больше мы не виделись, – уныло проговорил Денис.

– А кто вам сказал, что Лариса погибла? – осторожно спросила Гутя.

– Не помню… кажется, мама…

Он бы, вероятно, и еще что-то вспомнил, но в это время в прихожей раздался шум – вернулась Аллочка, нагруженная пакетами, как верблюд.

– Вот, кормитесь, – бухнула она все на стол и тихонько толкнула сестрицу. – Ну как? Говорил что-нибудь?

Денис уперся глазами в гастрономическую гору на столе и почесал переносицу:

– А мне даже мама такого не приносила… Ей сейчас очень некогда, она же с этой столовой… И я тут… захандрил…

– А вот и не надо хандрить-то, – ласковой бабушкой залепетала Аллочка. – Что теперь поделаешь? Надо дальше жить… Нам вот помощь требуется…

– Так я и не против, – пожал плечами Денис. – А чем помочь-то?

– Надо рассказать… – мгновенно сориентировалась Аллочка, но Гутя ее прервала.

– А вы не сможете отвезти нас в ту деревню?

– В Кукожино? Да я ведь и сам там не был, мы и поссорились из-за того, что я не поехал.

– А что за деревня-то? – волновалась Аллочка. – Куда ехать? Может, я знаю? Гутя, а нам обязательно туда, да?

– Обязательно…

– Ну тогда поехали, отвезу, – поднялся вдруг Денис. – Поищем. Только… а вы знаете, что там искать-то? Она ведь мне даже не сказала…

– Возьмите ее фотографию, – задумчиво проговорила Гутя. – Будем по фото спрашивать.

Парень на секунду задумался.

– Ну тогда и водки.

– Ага, – мотнула головой Аллочка. – И мне фисташек.

Денис купил водку, заодно и дамам кое-какие угощения. Внезапно на него напала жажда деятельности – то ли толкало чувство вины перед Ларисой, то ли необходимо было заглушить тоску, но парень суетился, торопился и торопил женщин.

– Ну давайте же, нам ведь еще искать это Кукожино, а скоро стемнеет!

Кукожино находилось в тридцати километрах от города, но искали его три часа. За это время Аллочку ввели в курс событий и даже наметили дальнейший план действий. Поэтому, когда машина остановилась в маленькой, умирающей деревушке возле закрытого сельмага, Аллочка старалась вовсю.

– Акция!!! Голосуем за наших избранников!! Всем голосующим – бутылка водки!! Граждане!! Подходим!.. Вот здесь крестик поставьте… Подождите-ка, а вот эту женщину вы видели? Ну как не видели, она же сюда приезжала! Граждане! Внимательно смотрим… девушку вот эту видели? Нет, куда вы тянетесь за бутылкой-то? Вы на девушку посмотрите!.. А вы, гражданин, уже подходили, руки уберите. Говорю – уберите руки! Одна бутылка только в одно лицо!!

Люди подходили, ставили никому не нужные крестики, вглядывались в фотографию Ларисы и отходили с бутылкой водки, никто ее не узнавал.

– А может, она сюда и не приезжала? – уже начала сомневаться Гутя.

– Не знаю… – пожимал плечами Денис. – Настроена она была очень решительно. Нет, в тот день она бы вызвала такси, но поехала бы обязательно…

– Граждане!! – не переставала голосить Аллочка. – Ну куда вы опять претесь?!

– А я ишо не голосул! – шатался возле ящика с водкой упрямый «голосующий». – И мне хоцца… отдать свой голос! Берите, пока дешево, всего за… за две бутылки продам!

– Как же не голосовали, когда я вашу физиономию сразу запомнила! – уперла руки в бока Аллочка. – Вы вот на фото посмотрите, не видели этой женщины?

– Да не видел я энтой бабы! У меня у самого дома пятеро! Пя-те-ро! – растопырил пятерню назойливый избиратель. – Не знашь, куда пристроить, а?

Женщина, которая стояла рядом и прилежно всматривалась в фотографию, оттолкнула мужичка и посоветовала Аллочке:

– Да тюкни ты его по башке этой бутылкой, все одно ведь не отстанет! Он за бутылку корову продал, а тут даром отдают, разе ж он отойдет! Это ж подумать токо – корову!! И чего я, дура, тогда не взяла? По сей день маюсь… А с фоткой энтой ты во-о-он в тот домик зайди, на окраине, вишь? Ну куды ж ты смотришь-то? Вон там, где уже лесок начинается, в деревьях-то, вишь крыша виднеется? Забор ишо такой высокий. Там какой-то хмырь проживат, к яму приезжали городские. Не скажу точно кто – мущщины аль женчины, но машины дорогу спрашивали.

– А как его зовут? – встряла Гутя. – Кого спросить-то?

– А черт его знат… Вроде, Харитон. Да у нас его не больно-то спрашуют, сидит себе за оградой, да и пусть сидит, пока никому не мешат…

За ценные сведения женщину наградили двумя бутылками.

– Вот спасибочки-то, – благодарно принялась кланяться она. – Я сама-то эту гадость не потребляю, но куды ж без яё, крышу починить, аль забор поправить кого попросить, все ей расплачиваться приходится, куды ж без яё…

Домик прятался за густыми старыми елками и сразу его заметить было сложно. Возле крепкого высокого забора Денис остановил машину. Вид огороженного дома был таким угрюмым, что женщины даже побоялись подойти к высоченному забору, вышел Денис и забарабанил в ворота.

Едва он постучал, как за оградой послышался неимоверный лай – с десяток собачьих глоток отреагировали на гостей.

– Ого! – в испуге пробормотала Гутя.

Сестры уже вышли из машины и теперь тоже с опаской продвигались к забору.

– Цыть вы!! – послышался окрик, и забренчала щеколда.

Перед приезжими стоял невысокий кряжистый старик с хмурым взглядом из-под лохматых бровей.

– Простите, мы хотели Харитона увидеть… – растерялся Денис.

– Ну я Харитон, чего надо?

Аллочка решила, что ее чары должны сразить этого замшелого, но все же мужчину, а потому храбро вышла вперед и проговорила, нещадно кривляясь:

– А мы из города приехали. Специально, чтобы с вами поговорить. У нас такое серьезное дело, ну такое серьезное… Мы никак не можем вот здесь, на дороге рассказывать. Только вы собачек уберите куда-нибудь…

Старик, конечно, и не клюнул на Аллочкины ужимки, но то, что перед ним вот так распинаются, ему явно польстило.

– Дак и проходите, – уже добрее проговорил он и с интересом стрельнул на Гутю оценивающим глазом. – Они заперты, чего бояться…

Гости вошли в калитку в воротах и оторопели – по всему периметру просторного двора стояли вольеры, затянутые сеткой, где сидели собаки разных окрасок и возрастов, которые довольно быстро угомонились и смотрели на пришедших с интересом и ожиданием.