– Но ведь тогда получается… – У разведчика перехватило дыхание. – Тогда получается, что подобное свойство может быть и у «большой» Зоны! Но мы бы обязательно уже об этом знали!..

– Откуда такие выводы? – посмотрел на Плюха Сысоев. – Почему вы решили, что свойства большой и малой Зон одинаковы? И почему мы были должны об этом знать, да еще обязательно?

– Ну как же! Разве такое скроешь?.. А то, что свойства одинаковые, я не утверждал, я сказал: «Может быть». Почему бы и нет? Но, скорее, все-таки нет, раз об этом никому неизвестно.

– А вы уверены, – подался вперед профессор, – что кто-то пробовал выйти из Зоны в периоды переходного освещения?

– Неужели никто?.. – пробормотал разведчик.

– А почему кто-то должен это пробовать? Вот вам, например, приходила в голову такая мысль?

– Мне нет, но…

– Вот видите, – перебил Плюха Сысоев, – даже вам это в голову не пришло. А вы – весьма образованный человек, причем разведчик. Почему же об этом должны были задуматься простые сталкеры, для которых темнота – это повышенная опасность, и которые стремятся к ее наступлению укрыться в каком-нибудь надежном месте?

Разведчик почувствовал досаду. Причем изрядно приправленную стыдом. Ведь он и в самом деле мог… нет, он должен был испытать барьер Зоны на прочность в разных условиях, а он сбегал к нему пару раз при дневном свете, его вежливо развернули, и он успокоился. Позорное упущение!

Чтобы хоть как-то загладить вину, Плюх воскликнул:

– Я сегодня же проверю вашу гипотезу! Сейчас же пойду к здешнему барьеру, дождусь, когда начнет смеркаться и…

– И вывалишься в чужой мир ночью? – прищурилась Илона. – И будешь там шариться до рассвета? Может, проще сразу пулю в лоб пустить, чтобы зря ноги не стаптывать?

– Зачем ты так? – нахмурился разведчик.

– А как надо? Миленький Егорушка, не ходи, пожалуйста, ночью туда, неведомо куда, а то тебя злые дяди копьями истычут, лютые звери головушку глупую отгрызут, а потом мерзкие падальщики твои косточки по чужим лесам да болотам растащат? Изволь, могу и так сказать.

– Уже сказала, – буркнул Плюх. И вскинул голову: – А ты что предлагаешь? Как мы иначе проверим, проницаем этот барьер или нет?

– А для чего нам это проверять? Что мы забыли в мире «питекантропов»? Миссионерством заниматься станем? Меня лично не тянет почему-то.

– Госпожа Соболева права, – сказал Юлий Алексеевич. – Ни к чему нам этот рискованный эксперимент. К тому же, он все равно не даст ответа, проницаем ли барьер «большой» Зоны. И мне кажется, что вот это-то нам как раз и стоит проверить обязательно.

– Только не зовите меня госпожой Соболевой, – буркнула Илона. – Я Забияка! И точка.

Когда через день после завтрака от принесенного Илоной «пайка» остался лишь небольшой – на один прием пищи – кусок мяса и четверть кочана капусты, девушка пристально посмотрела на ученых и спросила:

– Ну как, господа, идти можете?

Сысоев и Тетерин устремили взгляды на Тавказакова.

– Да могу я, могу, – махнул он рукой на коллег. – Что вы так смотрите, словно я инвалид какой? Все, я в норме.

В подтверждение своих слов он вскочил на ноги и исполнил нечто вроде гопака с приседаниями.

– Вот, собственно, это и есть наш ответ, – улыбнулся Забияке профессор. – Вы считаете, уже пора?

– Погоди, – не дал ответить девушке Плюх. – У нас же еще осталась еда. Может, стоит еще день провести здесь, чтобы наши друзья больше сил поднабрались?

– И чтобы мы двинулись в путь совсем без припасов, не имея понятия, когда нам удастся что-либо добыть? – с сарказмом ответила на это Илона. – Нет уж. Лучше почаще делать привалы, но выступать нужно сейчас.

Разведчик понимал, что Забияка права, но все равно он продолжал беспокоиться за ученых. Полностью они, к сожалению, не восстановились, а с учетом того, что на всех у них был всего один автомат и одна винтовка, да и те с весьма малым запасом патронов, их группа представляла легкую добычу хоть для хищников, хоть для враждебно настроенных сталкеров, если тех будет хотя бы трое. Впрочем, сидеть без еды даже неделю – это снова потерять силы.

– Ну что ж, – сказал он. – Сейчас – значит, сейчас. Только ведь мы так и не решили, куда пойдем сначала – к объекту чужаков или проверять проницаемость барьера?

– До барьера дальше, чем до объекта, – посмотрела на профессора девушка, посчитав, видимо, именно его более благоразумным для принятия решения.

Юлий Алексеевич задумчиво покачал головой.

– Я много размышлял о барьере после нашего последнего разговора, – сказал он. – Мы все как-то уж очень обнадежились тогда. Это и понятно, ведь появился шанс выбраться отсюда. Но мы, как мне кажется, сильно переоценили этот шанс. К тому же, даже если барьер нас и правда пропустит, то в каком именно мире мы окажемся?

– Все равно в каком, – насупился разведчик. – Мы ведь уже и это обсуждали. В Зоне так или иначе погибнем, а снаружи, если это будет схожая с нашими родными мирами Земля, как-нибудь да устроимся. Вот только Блямс… Если мы не встретим его по пути к барьеру, я не стану даже пытаться выходить наружу.

– А силы на переход уже будут потрачены, – кивнул Сысоев. – И если вы с госпожой Со… простите, с Забиякой еще сумеете вернуться к объекту, то мы, несмотря на то что сейчас и хорохоримся, можем вас подвести. Если не все, то хотя бы один из нас. Не хотелось бы становиться обузой. Поэтому, раз уж объект отсюда ближе, давайте пойдем к нему. А там уже будет видно.

– Тогда хватит разговоров, – снова взяла командование в свои руки Забияка. – Поднимаемся – и шагом марш к «норе».

– Подожди! – затряс головой Плюх. – Ты извини, но я думаю, что сначала стоит выбраться мне. Нужно посмотреть, что там, снаружи, творится.

– Резонно, – не стала спорить девушка. – Не по думала, виновата. Только пойду я.

– Ты опять не подумала, – улыбнулся разведчик. – Ты – командир. Командиры в разведку не ходят.

– А какие-то там космические разведчики ходят! – вскинулась Забияка.

Плюх не смог сдержать смеха. Заулыбались и ученые.

– Что смешного я сказала? – обвела девушка всех угрюмым взглядом.

– Извините, Забияка, – сказал на это профессор Сысоев, – но профессия разведчика как бы и предполагает разведку.

– Он космический разведчик, а тут у нас не безвоздушное пространство. И опасности следует ждать не от свалившегося на голову метеора, а от зубов и когтей различных тварей да от пули местных «космонавтов».

– Вот видишь, – подмигнул Плюх. – Здесь я практически бесполезен. Значит, меня будет не так жалко. – Он поднялся и закинул за спину «Печенгу». – Все, я пошел. Я быстро, туда и обратно.